Кот по имени Сабрина - Коуни Майкл Грейтрекс. Страница 21

Все-таки Чарльз был сильнее и ее и Уильяма. Он вывернул кисть из ее руки и локтем другой пригвоздил голову Уильяма к земле. Страдая от своей беспомощности, она поднялась и быстро направилась к дому. Она не станет принимать в этом участия. Когда она уже закрывала за собой дверь, позади раздался глухой удар. Чарльз, убийца, свершил свое гнусное дело.

Позже она услыхала, как завелся трактор. Чарльз собирался поддеть ковшом тело и сбросить его в одну из общих могил. Какой грустный конец у бедняги Уильяма — быть погребенным вместе с глупыми овцами! Он был умен и все чувствовал. А теперь… Что-то показалось ей странным. Звук тракторного движка. Он то усиливался, то затихал, глухо ворча. Она заставила себя подойти к окну.

Чарльз ковшом рыл могилу прямо во дворе!

— Чарльз! Что за игры?

Он сбросил обороты. Трах-тах-тах… Трах… Тах… На лице его сияла радостная, невинная улыбка.

— Рою яму для барбекю! Наконец-то мы изменим меню! Слышать больше не хочу про баранину! Мы зажарим козла над ямой, сок соберем в куриное корыто, а потом польем этим соком жаркое! Здорово, а?

Теперь, когда Уильям был все равно бесповоротно мертв, слова и действия Чарльза были вполне логичными, почему же ей все это казалось бредом сумасшедшего?

— Чарльз, по-моему, козел по вкусу не отличается от овцы.

— Но хоть небольшая разница да есть. Кроме того, не понимаю, почему бы нам не отведать настоящего барбекю? И знаешь, что я придумал? Приварю вертел прямо к стреле на тракторе, и нам не придется вертеть его руками.

Он, казалось, рассуждал вполне разумно.

— Но… ведь это ужасно много мяса!

— А я ужасно голоден. Но ты права, Ханна, нам нужны гости. Давай позовем Лодочника и устроим праздник!

— Лодочник? — Безумие вновь стало овладевать им. Зачем ему нужен этот гадкий Лодочник?

— Я никогда по-настоящему не мог понять твоей неприязни к старику. Иногда мне приходит в голову, что ты снобка, Ханна. Посмотри на вещи реально. Кроме нас, он единственное человеческое существо на этой стороне острова. Мы, в конце концов, сородичи!

Ханна отказалась разделывать Уильяма, поэтому на следующее утро Чарльз сам взялся за это дело с явно нездоровым интересом. Он отрубил голову, выпотрошил тушу, содрал шкуру, громко оповещая Ханну о каждом своем действии. Явился учуявший кровь Лодочник и принялся сноровисто помогать. Это гнусное занятие породило вдруг крепкую мужскую дружбу, которую они скрепили кружкой домашнего пива. Вдвоем они насадили освежеванную тушу на вертел. Теперь, по крайней мере, она не была похожа на Уильяма. Чарльз стал разводить огонь. Но костер гас. Тогда он плеснул в яму дизельного топлива, и наконец заплясали алые языки пламени, перевитые клубами густого дыма. Туша мгновенно закоптилась. Чарльз завел трактор, и вертел с козлиным телом быстро закрутился, разбрызгивая кровь и сажу. Радостно гогоча, Чарльз скинул газ и убавил обороты. Ханна положила в пакет сандвичи с сыром и салатом-латуком и отправилась на прогулку подальше в холмы.

Она вернулась к вечеру и обнаружила, что пиршество закончилось. Лодочник исчез. Туши Уильяма тоже нигде не было видно. На месте ямы возник свежий курган. На кургане стояла уцелевшая Тога. Чарльз развалился в шезлонге, на столике рядом стояла чашка остывшего чая, а сам он мрачно уставился на сортир. Казалось, все так и было неизменным испокон века.

— Та-ак. Что произошло?

Он не поднял глаз.

— Где Лодочник?

— Ушел домой.

— Где мясо?

— О Господи! Ты перестанешь задавать вопросы? Все и так уже достаточно гадко, а тут ты со своими «что», «где», «почему»! Тебе бы понравилось, если бы к ТЕБЕ пристали с бесконечными вопросами? «Где ты болталась весь день?» — передразнил он пронзительным фальцетом, причем лицо его приняло нездоровый темно-багровый оттенок и перекосилось от злобы. — А где ужин?

Ханна вошла в дом. Темнело, и вот-вот должны были появиться комары, но Чарльз, казалось, собрался оставаться на улице всю ночь. Лето прошло, он потерял интерес к печной заслонке, которую намеревался починить, и теперь весь сосредоточился на органическом туалете — может быть, он решил, что это его единственное полезное свершение. Большую часть дня он проводил в шезлонге, устремив взор на сортир, а Ханна тем временем суетилась вокруг, снова и снова доливая чай, задавая корм курам, проверяя генератор, бегая за водой и делая все остальное, от чего Чарльз решительно отстранился. Кто-то должен был заниматься хозяйством.

К тому же он вообразил, что болен, и без конца, вздыхая и охая, щупал свой пульс. Он попросил Фрэнка привезти из Ванкувера аппарат для измерения давления и стал принимать после завтрака слабительное.

Она была в постели и уже засыпала, когда он пришел и тяжко опустился на кровать рядом с ней. Повздыхав, он произнес вполне нормальным тоном:

— Все-таки, наверное, было ошибкой пытаться делать барбекю из этого козла.

— А?

— Я все продумал. Это Лодочник.

Неужто он собирался свалить ответственность за эту гнусность на старика? Ярость охватила Ханну:

— ЧТО — Лодочник? Что ты придумал?

— Запах. Вонь, когда мы жарили козла. Он вонял ужасно. Гораздо сильнее, чем живой. Но так же отвратно. О-оо Господи!

— Какой ужас.

— Меня вывернуло наизнанку. И Лодочника тоже. В этот момент как раз пристали к берегу Фрэнк и Нед. Я их тоже пригласил, но их стало тошнить от одного только запаха. Он был непереносим. Посуди сама, мы пригласили людей на барбекю, а этот вонючий сукин сын испортил все удовольствие. Фрэнк спрашивал о тебе. Мне кажется, он к тебе неравнодушен. Эти морские парни все одинаковы. Наверное, волны кружат им головы.

— Что вы сделали с костями?

— Свалили в яму и засыпали. А эта проклятая коза влезла на холмик и простояла там весь день, вперив в меня желтые зенки. Ханна, эта коза сулит нам неприятности, от ее взгляда мурашки бегут по спине. С ней надо что-то делать.

А потом все закрутилось и вокруг нее. Как-то ночью, направляясь в органический сортир, она шлепала по жиже мимо опустевшего курятника, и вдруг в уши ударил резкий, короткий звук, нечто вроде З-ЗАП! Одновременно весь двор залило мертвенным светом, будто сверкнула молния. Короткая вспышка вырвала из тьмы снующие по двору тени, похожие на мерзких троллей.

Она метнулась в дом, захлопнула за собой дверь и, обессиленная, привалилась к ней. Там, на улице, были призраки, и они явились по ее душу. Ханна слышала, как они зловеще бормотали, сговариваясь. Это конец. Как могла она, одинокая женщина, защититься от разбушевавшихся потусторонних сил? Свет не зажжешь — рубильник от генератора в амбаре. У нее есть только фонарик.

Вдруг она ощутила, что рядом КТО-ТО есть! В воздухе распространился запах склепа и послышались тяжелые, медленные шаги, словно с трудом передвигал ноги мертвец. О Боже! Это происходило здесь, в доме! Нечто неясное, пахнущее тлением приближалось к ней! Она включила фонарик. Дрожащий луч пошарил по комнате и уперся в печь. Оттуда медленно выползла тлеющая тварь.

— Сабрина! Совсем ополоумел?

Ханна судорожно вздохнула. Какое облегчение! И тут же ее гнев превратился в самую восторженную любовь к этому дымящемуся коту. Милый старина Сабрина. Он был жив и здоров. В доме, где коты могут так перегреться, хватит тепла и спокойствия. Все будет хорошо. Это там, во дворе, таится зло. Ладно, и эту напасть она одолеет. Прежде всего надо будет перенести рубильник в дом, а во дворе, наоборот, подвесить пару фонарей вдоль дорожки, ведущей к сортиру. Фрэнк ей поможет.

Она посветила фонариком в окно и прижалась носом к стеклу. Снаружи на нее уставились любопытные мордочки. Еноты. С чего это она напридумывала всякую нечисть? Просто стайка енотов, вот и все…

Они двигались к дому. Слаженно, словно военный отряд. Ее вновь охватило беспокойство. Стоило только вглядеться в их сверкающие голодные глазищи. Хитрые маленькие дьяволята, выжидающие своего часа. Не хватало еще только бобров. Ханна была просто окружена врагами.