Магия в скорлупе - Доунер Энн. Страница 16

Уикка погрузила свой клюв в чашу из нержавеющей стали и осторожно попробовала. Она удивленно подняла голову, катая хрустящие кусочки в клюве черным мускулистым языком. Холодный шоколад оказался ничуть не хуже, чем тот, с фабрики, и виверна, радостно взвизгнув, с жадностью набросилась на него.

Вскоре Уикка с головой залезла в чашу взбивалки и ее довольное урчание сливалось с громким гудением ресторанных холодильников.

Когда наплыв покупателей прекратился, Керри вспомнила об оставленной новинке. Она поспешила на кухню, чтобы упаковать мороженое и убрать в холодильник. Но оказалось, что чаша взбивалки вылизана дочиста, а к двери идет цепочка странных следов.

Теодора остановилась, войдя в магазин «Рассказы путешественника», чтобы дать глазам привыкнуть к сумрачному интерьеру. Она разглядела во мраке знакомые полки с новыми комиксами, большие корзины старых комиксов, высокие вращающиеся стеллажи с листами наклеек для коллекционирования и длинные запертые стеклянные витрины с торговыми картами. Казалось, что все освещение в комнате исходило от шкафа, в котором были выставлены предметы из серии «Волшебники и виверны»: торговые карты, подарки из призовых игр, смывающиеся татуировки, невидимые чернила и тому подобное. В глубине магазина висел тяжелый темно-синий бархатный занавес, усыпанный серебряными звездами и планетами. За ним находилась комната, где проходили встречи Клуба Хранителей виверн.

Песня, звучавшая в магазине, закончилась, и на мгновение Теодора могла услышать, как в той комнате покатились кости, последовал разочарованный стон и торжествующее гоготанье, когда горстки фишек перешли из рук в руки.

Зазвучала новая песня, и девушка за прилавком взглянула на Додо. Ее волосы, выкрашенные в цвет воронова крыла, были заплетены в десятки блестевших, как змеиная кожа, косичек. У нее были светящиеся оранжевые тени на веках и черная помада, а на ключицах — татуировка из египетских иероглифов.

— Привет, Теодора. Ты редко заходишь.

— Привет, Джина.

Стараясь не потревожить игуану, дремавшую на кассе, девочка поставила рюкзак на прилавок и достала колоду карт «Волшебники и виверны», перетянутую резинкой, причем каждая карта находилась в пластиковом футляре. Она разложила их в обычном порядке: сначала виверны, а под ними карты с их свойствами. Джина наклонилась вперед.

— Весь набор, — одобрила она. — Так ты нашла наконец последнюю карту виверны?

Теодора кивнула, передавая Джине карту виверны с чертенком. Сердце у нее сильно билось, и она почувствовала, что краснеет. Но неожиданно она успокоилась и услышала, как ее голос произносит слова, тщательно отрепетированные перед зеркалом в ванной.

— Ну, я не уверена. Она выглядит немного забавно, да? Интересно, не может ли она быть подделкой из Гонконга?

Джина включила свет и взглянула на карту через увеличительное стекло.

— Да, ясно, что ты имеешь в виду, — сказала она, возвращая карту. — Где ты ее взяла?

— Это поразительный случай. Она прилипла к моей туфле на Сентрал-сквер, вся покрытая грязью. Мы принесли ее домой, очистили и высушили.

Теодора наморщила лоб и посмотрела на Джину с самым озадаченным видом, какой только могла изобразить.

— Но я не знаю, будет ли это считаться. Я имею в виду, будет ли это правильным учитывать ее при вступлении в Клуб, если она не установленного образца.

— Подожди здесь.

Джина встала, взяла карту и пошла в дальнюю часть магазина. Отодвинув занавес, она сказала что-то, но слишком тихо, чтобы можно было разобрать. Стук костей и фишек прекратился, голоса стали громче, слышалось бурное обсуждение. Через минуту-другую девушка вернулась к прилавку.

— Это потрясающая карта, — сказала Джина, возвращая ее Додо. — Но поскольку она нестандартная, им кажется, что несправедливо предлагать тебе полное членство. Они говорят, что ты могла бы посещать встречи в Клубе как кандидат в члены, с ограниченными правами.

— Ограниченными? Насколько ограниченными?

— Ну, можешь наблюдать, но тебе нельзя играть, голосовать и говорить, если к тебе не обратятся. И придется бегать за кока-колой и бутербродами.

— Понятно.

Теодора почувствовала, что ее лицо вспыхнуло. Она собрала карты, стянула их резинкой. Бросив колоду в рюкзак, затянула на нем шнурок.

— Значит, я недостаточно хороша для того, чтобы стать действительным членом, но вполне гожусь быть на побегушках.

— Послушай, — сказала Джина, понизив голос и приняв вид взрослой и мудрой женщины. — Между нами, твоя карта гораздо круче, чем все их, вместе взятые. Организуй свой собственный клуб. И вообще, тебе вряд ли захочется тусоваться с ними. Поверь мне.

Но девочка уже вышла и спускалась по лестнице.

Организовать свой клуб?

— Да, я и кто еще? — пробормотала она, выходя на улицу.

Даже когда Мило и Вэлери были здесь, они не очень-то интересовались вивернами. Додо ясно представила себе: вот она сидит совершенно одна-одинешенька в своем тайном клубе, говорит самой себе секретный пароль, накладывает шину на сломанное крыло игрушечной виверны.

Это уж слишком!

Однако к тому времени, когда Теодора дошла до своей улицы, ее фантазия разыгралась вовсю. Она воображала, как приходит в «Рассказы путешественника» с настоящей живой виверной на поводке.

— Конечно, вы сможете ее погладить, — сказала она едва слышно, — когда полгода пробудете кандидатами и наберете тысячу шестьсот очков в тесте на способность быть хранителем виверны.

Глава 11

Молоко виверны

Этот летний день выдался по-особенному жарким, и кондиционеры в доме профессора тут же отказались работать. В его квартире сразу стало душно и нечем дышать. Гидеон развалился в кресле в кабинете, лениво перекидывая Огонь с одной руки в другую. Мерлин сидел за письменным столом, склонившись над экземпляром ПВСЧ-4, и, читая, задумчиво постукивал авторучкой по зубам. Единственный электрический вентилятор гонял по комнате теплый воздух. Оуроборос обвилась вокруг стакана чая со льдом, потягивая его через две соломинки, и просматривала «Харвард газетт».

Гидеон заговорил:

— Не проще ли будет вызвать китайца, который приносил нам еду в белых коробках, и велеть ему забрать Йинг-лонга с собой в Китай.

Мерлин оторвался от книги «Привораживание, вызывание и связывающие чары», которую он открыл на главе «Освобождение от чар».

— Мне льстит, что вы думаете, будто я могу заказать обед из другой части света, но, боюсь, у вас преувеличенное представление о моих способностях. Я действительно вызвал китайца, как вы говорите, но только из ресторана «Золотая панда», что на Харвард-сквер. Он прибыл сюда не на крыльях заклинания, а на моторизованной угрозе, называемой мопедом.

Гидеон позволил Игнусу вернуться на камин.

— Что говорится в книге об избавлении от китайского дракона?

— Ну, водяных драконов можно отправлять по бегущей воде, но только если она имеет выход в море. Бросить их в колодец или озеро нельзя, если только вы не хотите проблем. Но, увы, наш Йинг-лонг слишком уж заметен, чтобы тащить его к берегам реки Чарльз. А тем временем, боюсь, он нас разорит.

Оба волшебника не знали, чем кормить нежданного гостя. Наконец, по предложению Оуроборос они наполнили ванну рисовой кашей и жасминовым чаем, и Йинг-лонг, очень довольный, ел из такой кормушки. Также, похоже, ему нравился попкорн из микроволновки. (Мерлин считал, что звук лопающихся зерен напоминал дракону китайские хлопушки.) Пока что Йинг-лонг спал, переваривая завтрак, но попкорн уже закончился, и осталось совсем мало риса и чая. Ванну опоясывал ободок из засохшей каши, и, как мрачно заметил Мерлин, его можно удалить лишь отбойным молотком.

Обессилев от духоты и жары и устав ломать голову, волшебники уныло молчали. Вдруг послышался громкий всхлип — это Оуроборос шумно втянула через соломинку остаток чая со льдом.