Школьный год Марины Петровой - Эмден Эсфирь Михайловна. Страница 35
Но почему же так щемит сердце у Марины, когда она читает о жизни Моцарта?
Вот он, гениальный Моцарт, такой ещё молодой, в расцвете сил, а жизнь его уже надломлена. Бедность. Болезнь.
Ему, Моцарту, приходится писать музыку по заказу богатых бездельников, которые ставят под его гениальными произведениями свои бездарные имена.
И вот он, «Реквием». Смерть Моцарта.
Кто-то, не пожелавший назвать себя, заказал ему музыку смерти, похоронную музыку: реквием.
Кто-то снова пожелал присвоить себе музыку гениального композитора.
Но Моцарт об этом не знает. Ему, тяжело больному, начинает казаться, что он пишет реквием для самого себя.
Он пишет его упорно, вдохновенно — так же, как писал всю жизнь.
«Реквием» написан. Но это — последнее произведение Моцарта. Он умер совсем молодым, в расцвете творческих сил.
Его похоронили в общей могиле — в братской могиле для бедняков…
Марина закрывает книгу и сидит тихо-тихо. По щекам её катятся слёзы.
Она сердито вытирает их и идёт к своему пюпитру. На пюпитре ноты. Первая настоящая пьеса Моцарта в её жизни.
Марина смотрит в ноты: нелёгкая пьеса. Но ей так хочется поскорей добраться до музыки! Она берёт скрипку и терпеливо — строка за строкой — разбирает пьесу. И вот уже сквозь робкие, неуверенные звуки начинает пробиваться музыка. Светлая, чистая музыка Моцарта.
И Марина долго-долго стоит в этот вечер со скрипкой перед своим пюпитром.
Елена Ивановна знает эту особенность Марины: каждая новая пьеса её увлекает, особенно вначале, за каждую она берётся горячо, очень быстро выучивает, а потом, к сожалению, нередко остывает и начинает лениться.
Но так упорно, как сегодня, Марина не разбирала ещё ни одну пьесу.
Елена Ивановна прислушивается: да, это Моцарт. Она узнаёт его даже в детских руках. Ведь недаром Моцарт так близок детям — его музыка так по-детски ясна и чиста.
65. Из дневника Марины
3 января
У нас новость: мы ходим всем звеном на каток! Мальчики тоже. И после каникул будем ходить по воскресеньям. Оксана сказала, что сама поучит тех, кто плохо катается. «А потом устроим соревнования», — сказала она.
Я немножко волновалась — вдруг осрамлюсь? Давно уже не каталась.
Но как почувствовала, что ботинки с коньками сидят хорошо, как стала на лёд — так сразу успокоилась. Всё в порядке. Еду! Качу!
Галя почти не умеет — Оксана её учила. А мы катались с Маей. Она такая толстая, а катается легко, хорошо.
Митька, конечно, всё искал повода нас подразнить и, когда некоторые девочки плохо катались, кричал: «Внимание! Юные скрипачки на льду!»
Тогда Оксана предложила ему покататься наперегонки со Светланой. На дистанцию. Светлана у нас лучше всех катается. Они покатили, и вдруг мне кто-то говорит: «А мы давай с тобой!» Смотрю — Коля. Я не видела, как он катается, но согласилась. Так было весело — всё равно, пусть обгоняет!
А он не обогнал — пришли ровно. Хотя Мая мне потом сказала (она смотрела на нас), что он, по её мнению, немного схитрил в конце — нарочно споткнулся. Если это правда, то он нехорошо поступил. Соревноваться надо по-честному.
А Светлана обогнала Митьку — правда, на немножко. Он, говорят, церемонно перед ней раскланялся и произнёс что-то смешное. Девочки не слышали, но видели, как Светлана смеялась. Но потом больше никого не дразнил.
Мама очень рада, что я катаюсь, и говорит, что сама в воскресенье придёт на каток.
Как хорошо, что зима и коньки! Мне так хочется пожить неделю за городом, походить на лыжах!
4 января
Ура, мы едем! Нас пригласили в Берёзовую на последние дни каникул.
Директор фабрики обещает пустить нас в цеха. Мне так хочется! Ведь я ещё никогда не была на настоящей фабрике. Мы будем жить в фабричном клубе, будем ходить на лыжах, а вечером разговаривать. Оксана обещала по вечерам рассказывать нам интересные истории. Наберём с собой разных вкусных вещей. Вот это каникулы!
Всё чуть было не расстроилось: Оксана не может ехать — у неё заболела мама. Но уже всё уладилось: нас проводит Галина мама. И ещё с нами едет Женя — сам вызвался! А там с нами будет Вера. А ей все наши родители доверяют. Все помнят, какая она была вожатая!
6 января. Берёзовая
Тут ещё интересней, чем я думала. Во-первых, мы очень подружились со здешними ребятами: с Тамарой, Васей и со всеми другими.
Во-вторых, Женя водил нас очень далеко, а вечером рассказывал о нашем Подмосковье, какой это интересный район, какой красивый и богатый. И сколько фабрик, и какие леса, и сколько угля. Он рассказывал, а не Вера. Она только один раз рассказывала — о том, как наши бойцы защищали этот район во время Великой Отечественной войны.
А Женя сказал: «Расскажи, Вера, ребятам, как ты с другими комсомольцами строила оборонные рубежи под Москвой».
Но Вера про это не стала рассказывать, а рассказала про то, как она потом с другими комсомольцами ходила в госпиталь — играть для раненых бойцов и помогать ухаживать за ними.
«Ты играла тогда «Песню без слов» Чайковского, — сказал Женя. — Я думал раньше, что не люблю скрипку. Я только с этого дня её понял… А помнишь, как каждый просил своё? Казах просил сыграть или спеть ему его родную казахскую песню, украинец — украинскую, узбек — узбекскую. И вы все просьбы исполняли».
«Приходилось учить очень быстро, — сказала Вера. — Вот сегодня попросят, а завтра надо прийти с выученным. Особенно любили раненые наших певцов».
«Ну уж дет, не только певцов», — сказал Женя.
Значит, это в том госпитале, где лежал Женя, бывала Вера…
Меня зовут, напишу ещё завтра.
7 января
Что оказалось! Сегодня Вера рассказала нам об одном здешнем мальчике, его звали Витя. Этот мальчик во время войны помог нашим разведчикам переправиться на другой берег реки — туда, где были фашисты. Теперь он уже взрослый, учится в лётной школе. Мы спросили, где его мать. И вдруг Вера говорит: «Авдотья Ивановна, ребята хотят с вами познакомиться». А это тётя Дуня, сторожиха клуба. Она такая ласковая, хорошая и так хорошо нас принимает.
Тётя Дуня прочла нам письмо от Вити. Он скоро кончит лётную школу. Он очень заботится о своей маме, посылает ей деньги и подарки — она нам показала мягкий-мягкий белый платок — и всё предлагает ей не работать, но она не хочет. Говорит: «Скучно будет без работы, я тут привыкла».
«Тётя Дуня кино любит», — сказал Вася и засмеялся.
Мы все на него зашикали, а она тоже засмеялась и сказала:
«Люблю, конечно. И музыку вашу люблю. Вот приедет Витя — пусть тоже послушает».
Тётя Дуня хорошая. И тут так хорошо! Завтра мы идём на лыжах в лес. А послезавтра — на фабрику. Директор разрешил.
66. Разговор в Берёзовой
Кто сидит, поджав ноги, на ковре, кто забрался в большое, глубокое кресло. Галя и Тамара прижались к Вере, а она задумалась о чём-то, закуталась в пуховый платок. Свет ещё не зажигали — и сумерничают в уютной клубной гостиной. Голубой свет зимних сумерек мягко просачивается сквозь её большие окна.
Говорить никому не хочется, все полны впечатлениями последних дней. Вчера все вместе ходили в лес. Марина первый раз в жизни была зимой в лесу. Ходили на лыжах, будили снежную тишину скрипом полозьев, весёлыми криками. А сегодня они первый раз в жизни были на большой фабрике.
Там всё было ново и интересно для ребят, но особенно их поразил огромный ткацкий цех, освещённый прекрасными длинными лампами дневного света.
Даже в Москве ещё не во всех станциях метро был дневной свет, и станции, освещённые им, казались всем самыми красивыми.
Поразил ребят в этом светлом, огромном, как консерваторский зал, цехе необычайно чёткий ритм работы.
Конечно, одни увидели и поняли больше, другие — меньше.