Зеркало: обратной дороги нет - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 4

Чуть помедлив на пороге, Мила шагнула вперед и замерла перед темным зеркалом, не решаясь поднять глаза. Предостережение о том, что в подобной ситуации можно запросто лишиться рассудка, только подхлестывала азарт. «А что если, подняв глаза, я не увижу в зеркале своего отражения? Вдруг оно спит? Наверное, потому и не рекомендуют подходить к зеркалам в потемках».

Опасения оказались напрасными — зазеркальная Мила стояла перед своей хозяйкой, точь-в-точь повторяя ее движения.

— Тебя зовут Алим?

Отражение шевельнуло губами, повторяя Милин вопрос, но, естественно не стало вступать с ней в диалог. И все же странное чувство не исчезло, возможно, та, что скрывалась в Зазеркалье, просто ждала, выбирая подходящий момент, для начала разговора. Девочка поежилась. Казалось, у нее под кожей скакали крошечные электрические искорки — так велико было напряжение и ожидание таинственной, непостижимой развязки. Мила, как лунатик протянула руку к кристально прозрачному стеклу, стоявшая за ним девочка повторила ее жест.

Их руки со слегка растопыренными пальцами медленно приближались к разделявшей миры границе. Сердце кувыркнулось в груди и словно исчезло, оставив ощущение нехорошей, дурной пустоты. Пальцы готовы были соприкоснуться, до поверхности стекла оставались считанные миллиметры, и хотя движения были замедленны, мысли мелькали с лихорадочной быстротой. «Если ладони соприкоснуться, мы поменяемся местами? Я окажусь в Зазеркалье? Но зачем я делаю это? Ведь оттуда нет выхода. Зачем?! Зачем я хочу притронуться к своему отражению?».

От напряжения пальцы чуть дрожали. Еще шаг, и Мила почувствовала под пальцами прохладную твердь стекла. Чуда не случилось, у девчонки из Зазеркалья не было ни одного шанса выбраться в реальный мир. Мила разочарованно вздохнула, отражение, а точнее она сама выглядело неважно — из сумрака на нее смотрело белое, как бумага лицо, с черными дырками вместо глаз. Трудно было поверить, что такое зловещее впечатление могла производить жизнерадостная, похожая на фарфоровую куклу Людмила Китайгородцева, но похоже, нелепые тревоги здорово повлияли на ее внешность, сделав похожей на привидение. Девочке не хотелось замечать неприятные перемены, она резко развернулась, намереваясь спокойно проследовать к ванной комнате. Образ на зеркальном стекле повторил ее жест, однако в какой-то момент движения зазеркальной девчонки оказались чуть более стремительными…

Глава вторая

Необъяснимое исчезновение

У роз были бархатистые лепестки цвета запекшейся крови и длинные, усыпанные шипами стебли. Розы росли повсюду — вдоль вымощенных мраморными плитами дорожек, у сапфирового бассейна, возле белоснежной виллы с огромными витражами, целое море роз простиралось до самого горизонта, превращаясь в бесконечный пурпурный ковер. Краски этого странного мира были невероятно сочными и яркими, они создавали атмосферу фантастического праздника, но при этом внушали безотчетную тревогу.

Две синеглазых малышки в нарядных сарафанчиках играли у самой воды. Внимание близняшек было приковано к розовому плюшевому зайцу, которого держала в руках одна из них.

— Тань, дай мне Зарьку!

— Нет, он мой! Он только меня любит!

— Хочу Зарьку!

— Нет-нет-нет!

Одна из девочек толкнула сестренку, и обе повалились на изумрудный, неестественно яркий газон. Плюшевый заяц отлетел в сторону, его бессмысленные глаза-бусинки уставились в бирюзовое небо. Девочки с одинаковыми лицами продолжали возиться в траве. Близняшек можно было различить только по костюмчикам — сарафанчик одной пестрел красно-синей клеткой, а у второй — отливал зеленью и охрой. Малышки толкали друг друга пухлыми кулачками, пытаясь дотянуться к лежавшей на траве игрушке. Наконец той, что была одета в красно-синий сарафан, удалось схватить зайца:

— Теперь он мой, Танечка, мой!

— Отдай!

Таня поймала плюшевые заячьи уши и решительно потянула их к себе. Прозрачная вода огромного бассейна плескалась возле самых ног обеих сестер… Еще один шаг, одно усилие и вдруг, девочка в красно-синем наряде не удержалась на краю и упала в водоем. Она даже не успела вскрикнуть и теперь, онемев от испуга, отчаянно барахталась в воде, поднимая целые каскады сверкающих на солнце брызг.

Впрочем, положение девочки было не таким уж и скверным — оставшейся на траве сестренке стоило только протянуть руку, чтобы помочь ей выбраться из бассейна. Но Таня неподвижно стояла у кромки воды, все крепче прижимая к груди плюшевого зайца.

— Помогите…

Небо стремительно почернело, лишая ландшафт красок, ветер подхватил черные, обуглившиеся лепестки роз, заяц оскалился в жуткой ухмылке, демонстрируя острые, как иглы клыки, его глаза полыхнули дьявольским огнем. Черный омут затягивал свою жертву, и вскоре на поверхности преобразившегося бассейна виднелась только тоненькая детская ручонка.

— Таня, помоги мне! — девочка на миг вынырнула из черной, как смола воды, чтобы затем скрыться в ней навсегда.

Плюшевый заяц расхохотался, Таня в ужасе отшвырнула его в сторону и побежала прочь от этого страшного места. Но взвившийся в небо черный смерч неутомимо преследовал ее, суля скорую и страшную гибель. Ветер валил с ног, молнии ударяли со всех сторон, раскаленными клинками вонзаясь в землю. Вскоре мрак стал непроницаемым…

А следующим, что увидела успевшая повзрослеть лет на десять Татьяна, было бледное лицо мертвеца, смотревшее из зеркала. Ее лицо.

— Почему ты убила меня, сестра? — сверкнуло иссиня-белыми зубами отражение. — Почему забыла обо мне?

— Сгинь! У меня нет, и не было сестры! — изо всех сил крикнула Таня, но так и не услышала собственного голоса.

— Час расплаты настал. Ты ответишь за все, сестра. Я начну жить в твоем теле, а ты сгинешь в омуте Зазеркалья.

— Уходи, Катерина!

— Я навсегда останусь с тобой!

Гладь зеркала дрогнула, вспучилась, и оттуда высунулись белые, нестерпимо тонкие руки мертвеца. Они становились все длиннее и тоньше, стремясь дотянуться до горла Татьяны. Девочка хотела бежать, но ее ноги приросли к полу, а язык прилип к небу. Ледяные пальцы мертвой хваткой сомкнулись на шее, злобный смех зазвенел как тысячи осколков разбитого стекла.

— Пусти!!!

Татьяну разбудил звук собственного голоса. Он вышвырнул ее из сна, возвратив в реальный мир. Только теперь можно было немного успокоиться, придти в себя. Несмотря на то, что девочка лежала в своей кровати, она дышала так глубоко и часто, словно бегом поднялась на двадцатый этаж. Тело покрывал холодный липкий пот. Впрочем, страх исчез довольно быстро, и на его место пришла злость — бесцеремонные действия таинственного духа-самозванца, назвавшегося ее сестрой до глубины души возмущали Таню Андрееву. В чем же крылась причина мучительного сна, преследовавшего ее с той роковой ночи тринадцатого мая? Было ли во всем виновато разыгравшееся воображение или своими необдуманными действиями она навлекла на себя гнев какого-то призрака? А может быть, мама все же скрыла тайну ее рождения и смерть сестры-близнеца, пологая, что тем самым облегчает дочери жизнь?

От всех этих мыслей на душе становилось горько, неприятно и тревожно. Таня так и не смогла заснуть, беспрестанно ворочаясь в постели и наблюдая за тем, как за окном начинает светать. А вскоре солнце поднялось над горизонтом, зачирикали воробьи, послышался шум воды, с напором вытекавшей из крана и, наконец, запахло кофе. Обычно Татьяна поднималась минут на сорок позже, но сегодня решила составить компанию родителям и позавтракать вместе с ними.

Занимавший дальнюю стену прихожей шкаф-купе скрывался за огромными, от пола до потолка зеркальными дверцами. Зеркала моментально зафиксировали появление в прихожей худенькой девочки в голубой пижаме. Таня хотела пройти мимо, делая вид, будто ничего не произошло, но нервы не выдержали, и она шагнула к зеркальной стене:

— Что тебе надо?! Что?!! Почему ты ко мне привязалась? Отвечай! Я хочу слышать твой ответ! Или мне придется разбить тебя!