Призрак и другие соучастники - Романова Любовь Валерьевна. Страница 10

В первый момент девочка не увидела ничего необычного. Тускло освещенный холл выглядел вполне мирно. Только Сергей Николаевич Загубский смотрелся в полутьме куда загадочнее, чем при свете дня.

Она подошла к перилам и глянула вниз. Сначала ей показалось, что на полу лежит тряпичная кукла, брошенная кем-то из младших обитателей интерната. Но потом Стася поняла, что кукла слишком большая не только для ребенка, но и для взрослого, и одета для игрушки как-то странно. Только через минуту до девочки дошло, что внизу, под лестницей, лежит человек. Мертвый человек. В момент, когда Стася осознала этот факт, она увидела белую фигуру, которая осторожно подошла к раскинувшему руки телу. Волна страха накатила на девочку. А вместе с ним возник уже знакомый шепот и бой далеких тамтамов. Все громче, громче стучало в висках, все отчетливее слышался свистящий голос. Еще немного и лопнут барабанные перепонки. Стася стояла, пытаясь удержаться от крика, и, одновременно наблюдая, как белая фигура наклонилась над телом, а затем исчезла где-то под лестницей.

Через пару минут коридоры интерната наполнились топотом и криками. Это кто-то из ночных воспитателей поднял тревогу. Тамтамы в голове Стаси немедленно стихли, уступив место испуганным голосам:

— Упал! Упал с лестницы!

— Кто это?

— Это председатель комиссии из Москвы, Николай Петрович Забияко.

— Что с ним случилось?

— Неужели, поскользнулся?

— Да нет, он не с лестницы, а с балкона упал…

— Что это у него во рту?

— Вроде, стекло какое-то…

На лестнице толпились разбуженные шумом дети. Все они очумело глазели на тело несчастного Забияко, маленького круглого человечка в темно-синем костюме и бордовом галстуке. Стася видела его сегодня в столовой. Он ей не понравился. Весь какой-то лоснящийся, приторный, и улыбка фальшивая. Николай Петрович, демонстрируя заботу о «несчастной сиротке», потрепал ее по волосам, отчего Стасе захотелось помыть голову. Но сейчас эти воспоминания показались девочке неправильными. Все-таки теперь он покойник.

Ее размышления прервали ночные воспитатели, которые велели детям немедленно разойтись по палатам. Уходя, Стася видела, как на месте происшествия взяла дело в свои руки пожилая женщина в старомодных очках — еще один член московской комиссии.

— Ну-ка расходитесь! Нечего тут толпиться! — командовала она, — Немедленно звоните в милицию! У нас ЧП.

Стася вернулась в палату. Половина девочек не спала. Они снова сидели на Милкиной кровати и обсуждали случившееся.

— Мне Катька Симонова сказала, что у него во рту будто бы бриллиант лежал, — заговорщицки сообщила Женька.

— А знаете, что это за бриллиант? — многозначительно спросила Мила, — Тот самый, о котором я вам рассказывала.

— Да ну! С чего ты взяла? — засомневались девчонки.

— Так все сходится. Вон и полнолуние сегодня. Точно — шаман его душу забрал. Вот увидите: на следующее полнолуние еще одна смерть будет. Если злой дух вырвался на волю, его уже не остановить.

Девчонки притихли. Даже Таня не нашла в себе сил, чтобы попросить Милу замолчать.

— Стася, а ведь ты там раньше всех была, — внезапно вспомнила Женя. Девчонки обратились к ней впервые за этот день. Видимо, любопытство было сильнее страха перед Виолой. — Я видела, как ты из комнаты куда-то уходила еще до того, как воспитатели орать начали. Зачем?

— В туалет ходила, — буркнула Стася.

— Так, может, слышала чего? — настаивала Женя.

— Слышала. Голос мужской. Он с кем-то разговаривал, но слов не разобрала. И как Забияко упал, тоже слышала.

— Точно, говорю я вам, он с духом шамана разговаривал. А с лестницы, небось, от страха спрыгнул, — со знанием дела сказала Мила.

Про фигуру в белом Стася рассказывать не стала. Хватит страшилок на сегодня. Тем более, она ни капли не верила в то, что председателя столичной комиссии убил какой-то там малагасийский шаман. Ну не верила и все.

Лысый размашисто шагал по дорожке осеннего парка, который находился на территории исследовательского центра. Рядом с ним, еле поспевая, семенил руководитель группы ученых. Они больше десяти лет работали, возможно, над одним из самых важных открытий генной инженерии 21-го века. Но сейчас Лысого волновал не ход исследования, он хотел получить ответ на свой вопрос.

— Меня интересует только одно: когда? Когда она осознает свои способности?

— Я еще раз повторяю: на этот вопрос вам не смогли бы ответить даже ее родители, — раздраженно вещал сухопарый профессор с остатками седой шевелюры, еле прикрывающими объемную лысину, — Внедренный ген, согласно нашим предположениям, должен активизироваться в пубертатном возрасте. То есть, начиная с двенадцати лет. Но когда точно это случиться, не знает никто. Многое будет зависеть от эмоционального состояния ребенка. Некие события в ее жизни могут ускорить, а могут, наоборот, замедлить проявление способностей.

— Ну, хотя бы скажите, как это произойдет?

— Мы предполагаем, заметьте, только предполагаем, что осознание своих сверхспособностей будет носить взрывной характер. То есть, случится разом и, скорее всего, вызовет шок у ребенка.

— Я понял. Что с остальными детьми? Вы начали стимулирование активизации гена?

— Нет! Нет! И еще раз нет! Я уже говорил: это опасно для психики модификантов!

— А саботаж опасен для вашей карьеры! — Лысый перешел на змеиное шипение, — Вы, дорогой профессор, действительно не понимаете, кто оплачивает ваши исследования?

— Это вы не понимаете, о чем меня просите! Пять талантливых, смышленых подростков могут стать дебилами! Дебилами — вы слышите? Гормональная терапия, стрессы — это изуродует их! Подождите два года, и сверхспособности проявятся сами собой.

— Увы, у нас нет времени, столько ждать. И это не просьба. Надеюсь, мы поняли друг друга? Через три дня я жду вашего отчета.

Сухие губы ученого сжались в тонкую нить, на острых скулах заиграли желваки, подбородок нервно задрожал. Лысый ждал взрыва, криков, истерики. Но профессор только тихо выдавил:

— Я услышал вас. А теперь, извините, мне пора.

Лысый посмотрел вслед удаляющемуся ученому. Нет, все-таки стоит подумать о его замене. Тем более, что под началом этого сухаря работает несколько вполне перспективных кадров. Может, они будут быстрее реагировать на пожелания инвесторов?

Он в который раз за день посмотрел на экран своего коммуникатора: нет ли неотвеченных вызовов. Увы, никто не звонил. Странно. Агенту из России следовало бы давно выйти на связь.

ГЛАВА 4. ГАРИК

Ну как? Как он мог все проспать? Целое утро в интернате только и разговоров, что о вчерашнем происшествии. Уже несколько часов в кабинете директора следственная группа ведет допрос свидетелей. И только Гарик ничего не видел. Почти все мальчишки из его комнаты выскочили на крики воспитателей, а он даже не проснулся.

— Да хватит тебе психовать. Я тоже спал как сурок, — попытался его урезонить Вадик. Он брезгливо снимал пенку с молока. И зачем его только кипятят, превращая вполне съедобный продукт в настоящую гадость?!!

— Тебе хорошо говорить, — ответил Гарик, который от расстройства так и не притронулся к завтраку, — Ты вон, детективы никогда не читаешь. Ты вообще их не любишь, а я, может, всю жизнь мечтал оказаться в центре какого-нибудь загадочного преступления.

— Это трупом что ли? — встрял в разговор вездесущий Кролик.

— Сам ты трупом! — обиделся Гарик, — Знаешь, кто мой любимый герой? Лев Гуров. Это вроде Шерлока Холмса, только круче! Вот бы его к нам прислали — убийство расследовать.

— Во-первых, еще нужно доказать, что это убийство, а, во-вторых, Гурова твоего не существует — это выдумка, — охладил пыл брата Вадик. Его взгляд устремился поверх голов мальчишек, — Привет! — крикнул он кому-то и широко улыбнулся.

Гарик с Санькой-Кроликом обернулись. Кто бы сомневался! В столовой появилась новенькая. Княжна Романова собственной персоной.