Призрак и другие соучастники - Романова Любовь Валерьевна. Страница 41

— И поэтому запретила Стасе смотреть телевизор и читать детективы? — не удержался от вопроса Вадик.

— В том числе. Эльвира сама подбирала ей друзей, следила за тем, что она смотрит, читает, слушает. Контролировала каждый вздох своей внучки. Я ничего не знал. Ругался с ней, втихаря водил ребенка в кино, книжки про сыщиков дарил, — на мгновение глаза Тараса Анатолиевича потеплели, усы приподняла легкая улыбка. Сыщик глубоко вздохнул и продолжил, — Стасе исполнилось двенадцать, и ее способности должны были вот-вот проявиться. И тут домой к Эльвире, пока девочка была в школе, заявились какие-то люди, якобы, из европейского фонда по поддержке талантливых детей. Сказали, что Стася прошла общешкольное тестирование, и они хотят предложить ей обучение в немецком колледже для маленьких гениев. Бабушка, разумеется, отказалась, но они настаивали. Начали угрожать. Стало понятно, что этот внезапный визит и гибель ее сына с невесткой — звенья одной цепи. Эльвира попыталась связаться со мной, но я в тот момент был в командировке на Камчатке. Приехал, когда уже ничего нельзя было сделать, — Леонов резко отвернулся. Поднялся. Подошел к окну и продолжал рассказ оттуда, — Маленький укол, сделанный кем-то в толпе, крошечная царапинка, и Эльвиры не стало. Обширный инфаркт. Но я успел поговорить с ней перед смертью. Она все рассказала и попросила спрятать Стасю. Я не мог отказать. Я никогда не мог ей ни в чем отказать.

— И не придумал ничего лучше, как отправить девочку в интернат, а самому организовать свой перевод в местное отделение милиции? — поднял одну бровь дед.

— Да. Я знал: как только будет обнаружено, что ребенок пропал, начнут проверять всех друзей ее бабушки. Причем, начнут с меня. Поэтому, я решил, что мы должны со Стасей попасть в Тихореченск отдельно друг от друга.

— Но почему вы ей ничего не сказали? — Вадика захлестнула волна возмущения, — А потом сделали вид, что не узнали. Она так плакала!

— Я очень виноват перед ней, — Леонов снова вернулся на стул рядом с дедом, — Очень. Мне казалось, так будет лучше. Надежнее. Выходит, все напрасно. Они нашли ее и здесь.

— Тарас, я одного не могу понять, — с сомнением начал дедушка, — Зачем им этот ребенок? За последние десять лет они могли модифицировать еще тысячи детей. К чему охотится на самого первого?

— Мне удалось кое-что узнать об этом Центре. Год назад у организации, которая оплачивала исследования, сменилось руководство. Пришли новые люди, не такие терпеливые. Думаю, им захотелось увидеть результат своих вложений — уникальных детей. Все остальные модификации были проведены гораздо позже, а, значит, и сверх-способности у этих подопытных дадут о себе знать лишь через пару-тройку лет. Не могу сказать, с чем это связано, но подсаженный ген проявляется только в подростковом возрасте. Так сказал Эльвире ее сын. Стася для немцев — единственный шанс сохранить финансирование. Ее уникальность должна открыться со дня на день…

— Уже, — Глаза всех взрослых устремились на Вадика, — Уже открылась. Она эмпат.

— То есть, умеет улавливать чувства окружающих? — уточнил дедушка, — Неплохо для преступника. И для сыщика тоже. А еще?

— Еще может запомнить длинное стихотворение, прочитав всего один раз. Нарисовать карту по памяти, и стать невидимой. Вадик рассказал историю с громилами в подвале. Взрослые удивленно слушали, не прерывая мальчика. Первым в себя пришел, конечно, дед.

— Теперь понятно, почему ее сразу усыпили. С такой девочкой иначе не справишься. Но сейчас, когда мы все знаем, нужно понять, как похитители собираются вывезти ребенка из России. Их ждут в Германии, верно?

— Да. Причем, я уверен, эти люди в цейтноте — инвесторы и так долго ждали.

— Другими словами, у них нет возможности залечь на дно, пока мы не снимем посты. Это хорошо. Давайте подумаем, как они могут ускользнуть от нас?

— Сменить машину и махнуть в ближайший аэропорт, — предположил Стас.

— Слишком опасно, — покачал головой Тарас Анатолиевич, — Фотографии Стаси и Гарика разосланы во все аэропорты. На железнодорожных и автовокзалах их тоже ждут.

— Не думаю, что они решили воспользоваться общественным транспортом, — засомневался дед, — Может, частный самолет?

— Смеешься, Валерьяныч? У нас ему и сесть-то негде. Ни одной взлетно-посадочной полосы в округе.

— А вертолет? — встрял в разговор Вадик, — Если они собираются лететь на вертолете? Помните, год назад где-то за озерами вертолетный клуб открыли? Ну, для состоятельных охотников? По телеку рассказывали.

— Это мысль! — согласился Стас, — А ведь все полеты фиксируются в департаменте воздушного транспорта, так?

— Так точно. И у меня там работает старый приятель! — Дед достал мобильник. Набрал номер, — Миша, здорово! Узнал? Значит, не разбогатею. Дело есть. С внуком у меня беда…

Дедушка коротко изложил ситуацию и попросил проверить, не зарегистрирован ли в районе Тихореченска маршрут вертолета. Невидимый Миша попытался намекнуть на официальный запрос от МВД, но дед тут же напомнил о шикарных сазанах, что живут в озерах под Тихореченском. Мол, неплохо бы весной порыбачить в заповедных местах. Видимо, сазаны решили дело. Через пятнадцать минут деду перезвонили.

— Есть! Зарегистрирован вертолетный маршрут! — быстро сообщил он, — BELL-430. Летит из Тушино.

— Далеко. А BELL — машина тяжелая. Ему нужно будет где-то дозаправится, — У Леонова загорелись глаза — появилась надежда.

— Подходящая заправка в этих краях есть только у наших вертолетчиков за озером. Тарас Анатолиевич, я уже им звоню. Их, небось, предупредили о посадке! — крикнул Стас, выскакивая из кабинета.

Через десять минут Вадик вместе с дедом сидел в милицейской «Волге», которая несла свою тяжелую тушу по темным улицам Тихореченска. Сзади пыхтел допотопный УАЗик. Автопарк местных стражей порядка обновлялся нечасто. Зато оба автомобиля были до отказа набиты вооруженными милиционерами — не спецназ, конечно, но с парой бандитов справятся.

Леонов пытался оставить Соболевых в участке. Дед и слышать ничего не хотел.

— Тарас, там мой внук, — очень тихо сказал он, — Я должен быть рядом с ним.

Начальник оперотдела сдался. С Вадиком вообще вопросов не возникло — где один Соболев, там и другой.

Близнец украдкой покосился на деда. Старик напряженно вглядывался в темноту, пронизываемую светом фар. Спасательная бригада успела выскочить за город и теперь тряслась по проселочной дороге. Мальчик смотрел на бледный профиль дедушки и со страхом ждал того особого, отстраненного выражения лица, которое, как успели заметить братья, предвещало очередной приступ и вызов «Скорой». Но пока никаких признаков сердечного недомогания не наблюдалось — дед держался. Он то и дело давал короткие указания горбоносому водителю, как лучше проехать.

— Что думаешь — успеваем? — тихо спросил Соболев-старший у Стаса, который сидел по правую руку от Вадика.

— Не знаю, Владимир Валерьяныч! Мне в клубе сказали, что вертолет к полуночи прилетит. Ну и минут двадцать на заправку потребуется.

— Мало времени, — покачал головой дед, — Сейчас половина двенадцатого, а нам еще минут сорок пиликать. Мало.

Вадику представилось, как худой человек в темной куртке, вытаскивает из машины бесчувственную Стасю, небрежно забрасывает ее в брюхо вертолета. Потом выводит упирающегося Гарика. А, может, его тоже усыпили? В животе резко похолодало. Даже есть расхотелось. Он вдруг увидел свою жизнь, в которой больше нет ни Гарика, ни Стаси. Вот они вдвоем с дедушкой сидят на кухне — все, что осталось от Соболевых. Вот пустое Убежище встречает его тишиной и запустением. Вот соседняя кровать, на которой обычно спит брат, всю ночь остается не тронутой. Вадик почувствовал, как горло сдавило обручем, а веки стали горячими и тяжелыми. Мальчик быстро опустил лицо, чтобы никто не заметил навернувшихся слез.

От тоскливых мыслей Вадика отвлек гул. Он стремительно нарастал, прорезая воздух над несущимися по лесной дороге автомобилями, словно горячий нож кусок мороженого.