Двенадцать человек - не дюжина - Ферра-Микура Вера. Страница 5

Она была немного рассеянна. Особенно когда работала над какой-нибудь большой рукописью.

А тёте Грете её инструменты всегда были нужны позарез. Как же она могла обойтись без них, если сама ремонтировала двенадцать велосипедов и три мопеда, да ещё красила их зелёной нитрокраской!

Неллина мама, Иоганна Зомер, была просто в ужасе от того, что происходит во дворе: запутанная бельевая верёвка, вывернутые помойные баки да ещё дикий рёв Бруно на ветке каштана. Ей было так совестно перед туристами, что она захлопнула окно кухни.

А тётя Грета и вообще не заметила, что туристы вошли во двор.

— Ну погоди, Фелицита, — громко ворчала она, — запру вот все свои инструменты! Не придётся тебе больше ни одной сардинки попробовать! Да куда ты запропастилась, Фелицита? Почему не помогаешь искать клещи? Ну и сестрица! Очаровательная, беззаботная сестрица!

Но тётя Фелицита не слышала ни угроз, ни язвительных комплиментов. Она сидела за пишущей машинкой в своей половине мансарды, оклеенной сиреневыми обоями, и вдохновенно постукивала. Она работала сейчас над очень увлекательной повестью. И как всегда, когда она работала, уши у неё были заткнуты ватой.

А рядом, за стеной, в другой половине мансарды, братья Эрих и Фриц, громко насвистывая, отпиливали ножки у хромоногого кухонного стола. Братья всегда были вне себя от радости, если им представлялась возможность модернизировать старую мебель.

Хорошо ещё, что мать их захлопнула окно и наглухо задёрнула занавески, а то бы у неё и вовсе голова пошла кругом. Так она хоть не видела отпиленной ножки стола, которая, вылетев из окна мансарды и раза три кувырнувшись в воздухе, шлёпнулась посреди двора. Она угодила прямо на грядку с чесноком, старательно возделанную тётей Рези.

Молодая туристка в больших тёмных очках, увидев ножку стола, кувыркающуюся в воздухе, заметила своему спутнику:

— Похоже, что это замок с привидениями!

Эриху Зомеру так и не удалось выбросить вторую ножку стола из окна мансарды. Его старший брат Фриц потребовал даже, чтобы он сию же минуту спустился вниз и принёс назад первую ножку. И Эрих не посмел ему перечить.

Тем временем два дедушки вытащили стремянку с пятнадцатью перекладинами из мастерской прадедушки-скульптора и, пронеся её через двор, прислонили к стволу каштана. Бруно тут же перестал реветь и начал спускаться вниз. Во дворе стало значительно тише.

Правда, тётя Грета всё ещё продолжала, ворча, искать свои клещи, а дедушка Зомер и дедушка Херинг снова принялись с увлечением распутывать бельевую верёвку в пятьдесят метров длиной.

Туристы между тем сгруппировались вокруг колодца и заглядывали в его глубокую яму, где, собственно, ничего нельзя было увидеть, кроме темноты. Один из экскурсантов навёл свою камеру на колодец и сфотографировал темноту. А дама в соломенной шляпке в розовый горошек бросила в колодец камешек и воскликнула:

— По-моему, этот старинный колодец безумно интересен!

Нелли всё в той же позе сидела на тумбе у ворот. Она уже отсидела ногу, но уходить всё равно не хотела. И тут, наконец, появилась Марианна.

— Вот и я! — сказала Марианна.

Нелли чуть не бросилась ей на шею. Она была так рада, что Марианна всё же пришла! Правда, настроение у её новой подруги было, как видно, не слишком весёлое. Брови насуплены, лоб нахмурен.

— Что с тобой? — удивлённо спросила Нелли.

— Да нет, ничего, — сказала Марианна, в замешательстве теребя своё платье.

Нелли заправила блузку в юбку.

— Ну, тогда хорошо.

Она потянула Марианну через арку во двор. И здесь нерешительно спросила:

— Тебе у нас нравится?

Марианна молча кивнула.

Ещё только полчаса назад фрау Кульм задала ей тот же самый вопрос: «Тебе у нас нравится?» И Марианна молча кивнула. Тогда фрау Кульм сказала: «А мне вот совсем не нравится, что у тебя такой хмурый вид. Ребёнок должен быть всегда весёлым, Марианна. Понимаешь?»

— Хорошо, правда? — спросила Нелли. И, схватив Марианну за руку, потащила её дальше. — Гляди, вон там, на карнизе, солнечные часы. Раньше по ним вправду узнавали время.

Марианна всё ещё никак не могла забыть фрау Кульм и потому рассеянно спросила:

— А теперь они что, испортились?

— Как так испортились? — рассмеялась Нелли. — Ты что же, думаешь, в них пружина сломалась? У них и пружины-то никакой нет!

— А почему же они тогда не ходят? — спросила Марианна.

— Потому что высокие дома отбрасывают на них тень, — объяснила Нелли. — Только уйдёт тень от одного дома, а тут уже другой тень отбрасывает.

— А-а-а… Ты про солнечные часы говоришь? — спросила Марианна.

— А про что же ещё?

— А-а-а… — Марианна заморгала. — Жалко!

Нелли, шаркнув ногой по каменной плите, сказала как бы между прочим:

— Да вообще-то это не так уж важно, что они не ходят. У нас ведь есть ещё на кухне часы, и у дедушки Херинга часы с маятником, а у дедушки Зомера часы в углу стоят, а у дяди Михаила — карманные часы, а у папы — будильник, а у моего старшего брата Фрица — секундомер. И ещё так штук восемь ручных часов.

Марианна уже и думать забыла про солнечные часы. Даже фрау Кульм вылетела у неё из головы. Она с удивлением разглядывала толпу людей во дворе. А потом прошептала:

— Если они все из вашей семьи, то вас ведь гораздо больше двенадцати!

В шестой главе Марианна знакомится с некоторыми членами семьи Нелли Зомер

Прежде чем туристы покинули двор, какая-то улыбающаяся пожилая дама протянула девочкам круглую стопочку мятных леденцов и плитку шоколада с орехами, слегка размякшую от жары.

Обернувшись к Бруно, который стоял тут же, ковыряя в носу, она сказала:

— Ты так орал на дереве, что я ни слова не поняла из объяснений экскурсовода.

И ему она ничего не дала.

Нелли и Марианна поделились с ним сластями, и Бруно, засунув в рот три леденца и кусок шоколада, молча удалился.

— Это была твоя бабушка? — спросила Марианна.

Они уже поднимались на крыльцо.

— Как — бабушка? — Нелли даже остановилась от удивления.

— Да ведь она дала нам конфеты и шоколад!

— Ну и что же? Почему обязательно бабушка?

— А-а-а… Может, это твоя тётя?

— Да я её вовсе и не знаю, — сказала Нелли. — Раза два в год случается, что кто-нибудь из туристов угостит нас шоколадом или ещё чем-нибудь. Какая-то женщина в прошлом году даже сказала: «Вот тебе нитка инжира! В утешение за то, что ты живёшь в таком старом доме!» Вот чудачка! А может, мне тут очень нравится жить!

— А я думала, это твоя бабушка.

— У меня уже нет бабушки, — терпеливо объясняла Нелли.

— Зато целых два дедушки — один с усами, другой без усов. Отличные ребята!

— Отличные ребята?

— Это так тётя Фелицита говорит. И правда. Один другого лучше. Видишь, вон они там с верёвкой возятся!

— А кто тот мальчик, который в носу ковырял?

— Это мой двоюродный брат Бруно. Его отец — брат моей мамы, Михаил Херинг. Он контролёр на железной дороге. А жена его в парикмахерской работает. Она у нас всех стрижёт. Дяди Михаила и тёти Рези сегодня нет дома. А когда их нет дома, Бруно всегда невесть что вытворяет.

Марианна растерянно моргала.

— Всё сразу я пока не могу запомнить, — созналась она. — Но понемногу я, конечно, разберусь в твоих родственниках… У меня ведь нет ни дядей, ни тётей, вообще никаких родных… Я и мои родители — мы одни… — Она замолчала и потёрла лоб.

Ей пришло вдруг в голову, что через несколько дней у неё появится брат или сестра, и тогда она уже больше не будет одна со своими родителями.

Может, сейчас самый подходящий момент рассказать Нелли обо всех своих бедах? Нелли ведь здорово разбирается в братьях и сёстрах. Уж она-то знает, любят ли родители нескольких детей так же сильно, как одного…

— Послушай, Нелли, — начала она, запинаясь, — ты не можешь мне сказать….