Пластмассовый дедушка - Успенский Эдуард Николаевич. Страница 10

— Не выйдет. Ты конечно умственный. Только таблеток мало. Этому еще научиться следоват. Чтобы так вот делать. Покуда выучишься, скоко времени пройдет. Вот ведь, чтобы написать како-то слово, надо сперва грамоту выучить. Так и тутти. Первоначала надо физику знать, алхебру, математику высчую. Вишь скоко. Потом уже и повадно будет, что хошь и делай.

Володя понял эту не слишком «шибко» научно высказанную мысль. И отстал.

Они сели на «валасипеды» и тронулись. (Тронулись в смысле поехали. Потому что от космических «изделиев» можно ждать, что хоть.) Причем дедушка ни капельки не отставал. Шел и шел за Володей. Километр за километром.

Володя Удинцев, легкий как пружина, не уставал поражаться дедушке. С виду старый, а внутри как новенький.

А «валасипеды» так и цеплялись за дорогу. Легко шли по песку и гравию. И будто бы даже приспосабливались к силе ног. Сами меняли обороты.

Вот и Мозженка. «Поселок академиков Академии Наук СССР». Будка. «Посторонним вход воспрещен».

Под запрещенным входом на стуле сидел старичок в ушанке. Рядом на земле стоял телефон.

— Уважаемый, — обратился к старичку Константин Михайлович. — Мне бы моих сродственников повидать.

— Это каких сродственников?

— Академиков Булкина и Бутылкина, — сказал Володя.

— Пал Андреича и Андрей Палыча, — сказал ушаночный дежурный. — Счас.

Он поскреб по телефону:

— Алле? Шешнадцатый участок? С проходной звонют. Тут Пал Андреича и Андрей Палыча мущщина спрашивает — сродственник.

Пауза.

— Спасибо. Так и передам. — Он повесил трубку. — Они говорят — выехачи. Их прислужница говорит. В Москву собрались по делам. Счас здесь будут.

И верно. Послышался легкий шорох шин. Показалась черная «Волга».

— Это академик Булкин будет? — спросил дедушка.

— Нет. Это его жона поехачи, — ответил сторож.

Показалась вторая «Волга».

— А это академик Бутылкин?

— Нет. Тожи хозяйка поехачи. Жона его. Следом вылетели легкие белые «Жигули».

— Стало быть, это Булкин? — спросил дедушка.

— Это сынок ихний. Лейтенант военный. Вылетел еще один белый «жигуль».

— Это, значит, академик Бутылкин?

— Это дочка евонная. Лена. В институте преподает. И тут раздался жуткий треск мотоцикла.

— А это, стало быть, внук академика Булкина? — спросил дедушка.

— Почему? Это и есть сам академик Булкин. Пал Андреевич. Вона.

И в ворота вынесся человек на мотоцикле, очень похожий на поэта Некрасова. В светлом хорошем костюме с галстуком.

Опять послышался треск. Еще один мотоцикл подступал.

— А это внук академика Бутылкина?

— Почему? Это и есть сам академик Бутылкин, Андрей Палыч.

Вслед за первым вылетел второй мотоциклист. С носом бульбочкой, очень похожий на писателя Тургенева Ивана Сергеевича.

Константин Михайлович и Володя Удинцев ни с чем поехали в сторону дома. Прозевали.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Понемногу обо всех

Ему доложили, что с карандашной фабрикой дела плохи. Никак она не сносится. Не желает. Особенно труба. Строили фабрику давно и чрезвычайно крепко. Отбойные молотки от нее отпрыгивали, а чугунные бабы разбивались в порошок.

— И вообще, проще построить два новых здания, чем снести одно старое. Это будет лучше всего, — сказал председателю заместитель.

— Будет лучше всего, если мы, наконец, научимся сдерживать свои слова и решения, — ответил железный председатель своему рассыпчатому заместителю. — Фабрика будет сломана, а небо будет чистым.

Однажды университет из одной старой лабораторий сделал спортивный зал.

А тренеры университету не положены. Тогда взяли и двух тренеров оформили исполняющими обязанности лаборантов.

Когда же понадобились лаборанты, их места были заняты. Но были свободны, места истопников — дело было летом. И лаборантов взяли как исполняющих истопнические обязанности.

Зимой ушел на пенсию профессор и срочно нашли человека на должность профессора, чтобы он исполнял обязанности истопника.

И вот так, чем дальше в лес, тем больше все запутывалось. В конце концов все перестали понимать кто есть кто. Кто академик, кто истопник, кто плотник и кто какие обязанности исполняет.

Вечером в вагоне сильно бушевал один пьяный хулиган. Он приставал к женщинам. Ругался. Курил. И клал грязные ноги на противоположную лавку.

— Уважаемый, прекратите буянить! — сказал ему Константин Михайлович.

— Ах ты, древность! Антиквариат! Село! — возмущался пьяный. — Я сейчас тебе начищу. Будешь сверкать. А твоему велосипеду ножки приделаем!

— Ему самое место за решеткой! — сказал Володя.

Константин Михайлович проглотил таблетку и…

И вокруг буяна стала вырисовываться отличная решетка. Крепкая и напоминающая попугайскую клетку.

— Караул! Замуровали! — кричал хулиган, бегая внутри. — Пройти невозможно стало!

Так его в этой клетке и вынесли милиционеры на перрон.

В эту ночь пластмассовый дедушка спал крепко. Притомился.

В соседнюю комнату вошел Карцев-старший и просунул руку в бетонную залогуевскую дыру. Покрутил кистью в шкафу и вытащил золотую папочку с таблетками.

Высыпал на ладонь три таблетки, закрыл коробочку и сунул ее назад во внутренний карман пиджака пластмассового Константина Михайловича.

Доброметр в шкафу верещал отчаянно. Но после свежего воздуха и велосипедов дедушка ничего не слышал.

Он со своей крыши смотрел на интуристовскую гостиницу через специальный бинокль ночного видения.

— Во папаня дает! Хитрый бес. В карман залез! Никуда не денется, а со мной поделится!

Это, наверное, от большой луны его потянуло на большую поэзию. А пятнадцатая армия уже была близко.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Самые толковые дети города

В зале сидело сто человек ребят — победителей городской математической олимпиады. Хоть они были и победители, но шумели и вертелись, как ненормальные. (То есть они шумели, как все нормальные дети. Но когда нормальные дети шумят, про них всегда говорят, что они шумят, как ненормальные.)

Был четверг, 16 часов 00 минут.

На сцене находились представители общественности.

Это были преподаватели, руководители города. Корреспонденты. Композитор Гладков с «папулей». (Константин Михайлович проходил здесь как представитель сельской интеллигенции.) Космонавты. И, конечно, учителя.

Слово предоставили заместителю председателя горсовета.

— Дорогие ребята, математики! Горсовет и Управление торговли совместно с руководством университета приняли решение наградить каждого из вас памятным подарком. Это такой набор. В него входят — линейка математическая пластмассовая с бегунком. Будильник электрический со знаком качества. Набор цветных карандашей с формулами. И самое ценное — телевизор «Юность-707», цветной переносной малогабаритный транзисторный… — Это он произнес по нарастанию, торжественно, как диктор Левитан… В зале поднялся радостный шум на грани ликования. А заместитель продолжал: — Транзисторный учебно-развлекательный… А проще говоря, с дефектом.