Рольф в лесах - Сетон-Томпсон Эрнест. Страница 34

— Слушай, — продолжал Хог, — слушай, молодой охотник, как тебя зовут?

— Рольф Киттеринг.

— Слушай, Рольф, подожди недельку или дней десять, пока стает лёд; я буду тогда в состоянии двинуться в путь отсюда небольшой переезд до Лайонс-Фолса.

После довольно продолжительной паузы, вызванной приходом Куонеба, он снова начал:

— Муз — судоходная река; вы доставите меня туда в пять дней. В Лайонс-Фолсе мои товарищи.

Он не хотел говорить, что под словом «товарищи» подразумевает жену и сына, которых совсем забросил, а теперь ехал к ним в надежде, что они будут ухаживать за ним.

Рольф с удивлением слушал его.

— Слушай! Я отдам тебе все меха, если ты доставишь меня туда.

Рольф с любопытством взглянул на него; ему хотелось спросить: «Ты говоришь о наших мехах?»

Разговор снова прекратился, так как опять пришёл Куонеб.

Рольф вышел из хижины и вызвал Куонеба за собой. Они долго говорили о чём-то между собой, а когда Рольф вернулся, больной сказал ему:

— Останься со мной и свези меня. Я дам тебе своё ружьё, — а затем, после короткого молчания, прибавил: — все мои капканы и лодку.

— Я останусь с тобой, — сказал Рольф, — а недели через две мы свезём тебя в Лайонс-Фолс, Ты укажешь нам дорогу.

— Можете взять все меха, — и Хог снова указал на добычу, украденную им, — а то ружьё — твоё, если ты свезёшь меня.

Дело было решено, но Куонебу необходимо было побывать ещё у себя в хижине. Он задумался над тем, как ему поступить с мехами? Снести новую связку мехов туда или принести меха оттуда и затем свезти всё в Лайонс-Фолс? Рольф также задумался над этим. Он знал на своём веку много худых людей. Везти с собой меха туда, где были товарищи Хога, который мог предъявить на них свои права, было рискованно, и он сказал:

— Куонеб, ты вернёшься обратно дней через десять, не более. Мы возьмём с собой совсем немного мехов в Лайонс-Фолс. Припрячь остальное хорошенько, мы съездим потом к Уоррену. Как знать, что ждёт нас там, в Лайонсе.

Они отобрали меха рыси, бобра и с дюжину куниц, чтобы оставить здесь, а остальные связали вместе.

Куонеб перебросил их через плечо и в сопровождении Скукума направился вверх по склону горы и скоро скрылся в лесу.

Десять дней тянулись томительно долго. Хог всё время ныл или плакал, жаловался, низкопоклонничал до отвращения или старался расположить в свою пользу, предлагая то и дело меха, ружьё и лодку.

Рольф при всяком удобном случае уходил из хижины. Как-то раз, захватив с собой ружьё Хога, отправился он к ближайшей реке, находившейся на расстоянии одной мили, и увидел там большой бобровый пруд. Он осмотрел его кругом и нашёл утонувшего бобра вместе с капканом, в котором признал свой собственный, так как на нём была сделанная им самим пометка (’’ ’ ’’’). Он нашёл ещё один капкан и в нём ногу бобра, затем третий, и так постепенно все шесть капканов. Он взял их с собой и направился обратно к хижине. Хог встретил его целым потоком жалоб:

— Ты не должен оставлять меня одного. Я хорошо заплачу тебе.

— Смотри, что я нашёл, — сказал Рольф, показывая бобра. — А вот ещё, — продолжал он, показывая капканы. — Странно, не правда ли? У нас было шесть точно таких же капканов; я пометил их так же, как и эти; они все исчезли… Нет ли здесь поблизости каких-нибудь изворотливых соседей?

Хог мрачно взглянул на него.

— Пари держу, что это сделал Билл Хаукинс, — сказал он и погрузился в угрюмое молчание.

XLVII. Возвращение Хога домой

Пробуждение весны в лесу приятное и радостное событие. Сильные дожди, перепадающие время от времени, заливают поверхность маленьких рек целыми потоками воды, которая быстро съедает лёд и снег, хотя большинство лесных рек вскрывается медленно. Очень редко случается бурный ледоход, с треском ломающий лёд и уносящий его в какие-нибудь два часа. Это обыкновенно бывает на больших реках, где поверхность воды обширнее. Снег в лесу тает медленно, и когда вода покроет лёд, он исчезает постепенно, без шума и треска. Появление весны в лесу знаменуется разбуханием почек, криком диких гусей и карканьем ворон, которые покидают болота, спеша разделить с родичами своими, большими воронами, добычу, оставшуюся от зимних охот.

С юга летят маленькие птички, напевая весенние песенки. Резвые синицы, стойко перенёсшие зимние морозы, весело поют и щебечут, пока не появятся снегири и чёрные дрозды, которые своим более изысканным пением заставляют забыть эти скромные хороводы.

Стоит зиме сделать хотя бы один шаг назад, как весна производит панику в рядах отступающего врага и вынуждает его к бегству. Десять дней отсутствия Куонеба были днями настоящих революционных переворотов, после которых зима окончательно уступила место весне и унесла с собой снег, оставив его только в самых тенистых закоулках леса.

Но вот наступило, наконец, ясное солнечное утро, когда Рольф, к великому удовольствию своему, услышал отрывистый крик индейца: «Го!», а спустя минуту вокруг него запрыгал с радостным визгом Скукум. Возвращение индейца произвело на Хога совсем иное впечатление. Он уже настолько оправился, что мог встать и, хотя с трудом, но ковылял вокруг дома, опираясь на палку, и ел с большим аппетитом по три раза в день, ворча, что всё скверно и невкусно. Но едва появился индеец, он надулся и замолчал. Не прошло, однако, и часу, как он снова начал предлагать Рольфу меха, ружьё, лодку и капканы с условием, чтобы он свёз его к семье.

Все трое были очень довольны, когда наступил, наконец, день отъезда в Лайонс-Фолс.

Путь их шёл по Малой Оленьей реке, Малому Оленьему озеру, по южной ветви Оленьей реки, а затем по Большой Оленьей реке. Все реки были переполнены, и всюду было множество воды, что значительно сокращало количество порогов. Хог не мог ходить скоро, а переносить его с места на место было нелегко. В три дня они проехали пятьдесят миль и к вечеру третьего были уже в небольшом посёлке Лайонс-Фолс.

В обращении Хога сразу произошла резкая и крайне неприятная перемена. Он начал приказывать, тогда как прежде от него слышались только плаксивые просьбы. Он кричал на них:

— Причаливай осторожно, не порть моей лодки!

Увидя несколько человек, собравшихся у мельницы, он принялся болтать без умолку, но не получил от них ответа, кроме холодного и как бы мимоходом брошенного приветствия:

— Здорово, Джек! Никак вернулся домой?

Одного из них еле уговорили снести Хога к его хижине. Да, семья его оказалась дома, но она была, по-видимому, недовольна его возвращением. Он что-то шепнул своему сыну, тот с мрачным видом направился к реке и вернулся с ружьём, которое Рольф уже считал своим; он захватил бы также и меха, но Скукум набросился на него и прогнал его от лодки.

Хог выказал при этом свой настоящий характер:

— Это мои меха и моя лодка, — сказал он одному из рабочих на мельнице и прибавил, обратившись к спасавшим его людям: — А вы, скверные разбойники, краснокожие воры, проваливайте прочь отсюда, не то я подам на вас жалобу судье.

И он осыпал их оскорбительной бранью, в которой выказалась вся злоба его низкой натуры.

— Говорит, как настоящий бледнолицый, — холодно заметил Куонеб.

Рольф стоял молча. Оказать такую бескорыстную помощь и в благодарность за это получить столько гадкой, унизительной брани! Он невольно подумал, что даже дядя его Мик, и тот не выказал бы столько низости и неблагодарности.

Хог дал полную свободу языку, найдя в товарище своём, Билле Хаукинсе, внимательного слушателя всех своих жалоб. В конце концов он довёл его до того, что тот воспламенился рассказами о причинённом Хогу зле и привёл судью расследовать дело, арестовать «преступников», а главное — отобрать «меха Хога».