Крылатая звезда - Чеповецкий Ефим Петрович. Страница 12

И все посмотрели на Робота, который хлопотал у печки, не обращая на них внимания.

— Кто это? — спросил Павлик.

— Не знаю, какой-то железный человек, — ответил Тимка.

— Вот это да! — вместе сказали Павлик и Зоря и приблизились к скрипящему и охающему Роботу.

Каково же было их удивление, когда они увидели на нём передник и огромные домашние шлёпанцы. Робот светил своим единственным глазом в кастрюлю и ложкой пробовал какое-то варево.

«Так вот кто этот железный бездельник!» — припомнила Зоря слова Порока. Ей почему-то очень жаль стало этого огромного, тяжело вздыхающего, железного человека.

Как только Робот опустил ложку и посмотрел на них, ребята вежливо с ним поздоровались:

— Здравствуйте!

Но в ответ Робот с негодованием прохрипел:

— И вы, чик-чирик, сюда же!.. Эх, снял бы я с вас, чик-чирик, да всыпал бы по, чик-чирик. Я хочу сказать не по чик-чирик, а по первое число. Только боюсь — рука у меня тяжёлая, железная… Не пойму, какими вас пряниками сюда, чик-чирик, заманывают?!

Павлик удивлённо переглянулся с Зорей.

— Зря вы так о нас думаете, мы вовсе не собираемся здесь задерживаться…

Зоря незаметно дёрнула Павлика за рукав, чтобы не говорил лишнего. Но от одноглазого Робота это не ускользнуло. Его единственный глаз загорелся ярче и лицо от этого как будто улыбнулось. А сам он уже мягче сказал:

— Ах, так вот оно что!.. Ясно, ясно… Ну, что ж, ребятки, тогда можете меня, чик-чирик, не бояться. Я, пожалуй, тут единственный, кто вас не выдаст… Сам в беде, чик-чирик, нахожусь…

Он вздохнул, достал из шкатулочки на полке трубку и, чиркнув зажигалкой, которая была в его большом пальце, закурил.

— Гляди, железный, а курит?! — засмеялась Зоря.

Робот покачал головой и, медленно чеканя каждое слово, ответил:

— Тут не то что курить, тут по-кошачьи, чик-чирик, мяукать начнёшь. Я вот железный, а не выдержал — закурил! — И он стал жаловаться на свою судьбу: — Они думают, чик-чирик, если я Робот, так со мной по-человечески обращаться не нужно. Тружусь круглые сутки, перегреваюсь, и никого это, чик-чирик, не волнует… Аккумуляторы мои сели, запчастей нет, масло тоже чик-чирикнуло… Шестерёнки на челюстях стерлись, и я, как воробей, чирикаю. Прямо стыд и срам!.. Скоро совсем распадусь на части. Вот винты на спине совсем расчикчирикались, а завинтить некому… Ох, ох!

Он по-человечески закашлялся и загремел металлическими внутренностями. Всем стало очень жаль старого Робота, который нуждался в человеческом отношении. Павлик вежливо спросил:

— Простите, может, это не скромно, но нам хотелось бы знать, а как же вы здесь очутились?

— Хэ-хэ! — горько усмехнулся Робот. — Конечно, чик-чирик, не по доброй воле. Это меня ребята из 147 школы делали, да недоделали. Будь я исправной отличной машиной — никогда сюда не попал бы… Я, братцы, бракованный, вот что. А сюда только всякий брак и попадает… Эх, мне бы в хорошую, чик-чирик, мастерскую на ремонт, я ещё себя показал бы! Я бы и на скрипке, чик-чирик, играл, и полечку танцевал. А раньше всего сбежал бы отсюда. Да разве от этих дубоголовых неучей удерёшь?! За каждым шагом, чик-чирик, следят.

— Значит, говорите, отсюда выбраться нелегко? — с тревогой в голосе спросил Павлик.

А как же ты с планеты, чик-чирик, сбежишь?

— Да нет, я спрашиваю, не будут ли гнаться за нами?

— Как, чик-чирик, не будут? Будут! Но путь всё равно один — улететь с этой свинской планеты… А на чём?

Тут Тимка оживился:

— У нас есть на чём! Наша ракета стоит на пустыре за городом.

— А ты дорогу туда помнишь? — спросил Павлик.

— Помню.

— Очень хорошо!.. Будем драться, как черти, а здесь ни за что не останемся!.. Дядюшка Робот, если вы поможете нам выбраться отсюда, мы и вас с собой заберём… *

Вдруг что-то в углу зашуршало.

— Что это? — спросила Зоря и пошла в угол, откуда послышался шорох. Но она ничего там не обнаружила.

Робот, покачав головой, тихо сказал:

— Зря мы тут, чик-чирик, разоткровенничались! Нельзя было здесь об этом говорить. За мной следят, а может, и подслушивают. У Порока сотни шпионов!.. Но предложение ваше с радостью, чик-чирик, принимаю, и чем могу — помогу… Ох, шестерёнки мои, чик-чирик, ломит, винтики ноют!..

— Дядюшка Робот, садитесь, отдыхайте! — захлопотала Зоря. — Теперь вы сможете подремонтироваться: сам Порок велел мне стряпать для него, а ему, — она указала на Павлика, — дрова рубить.

— Это верно, — подтвердил Павлик. — Давайте-ка я сразу ваши винты на спине зачикчирикаю, то есть заверчу.

— За это спасибо, ребята! — сказал Робот. — А то ведь я, чик-чирик, и впрямь совсем расшатался да разболтался. Приборы мои так расстроились, что даже каши, чик-чирик, как следует сготовить не могут: то недосолю, то недоперчу…

Зоря и Павлик поспешно сняли с себя космические одежды, аккуратно сложили их и взялись за дело.

Павлик отыскал на спине Робота разболтавшиеся винты и, действуя ножом, как отвёрткой, стал приводить их в порядок. Зоря же принялась хозяйничать у плиты и заставила работать Тимку.

— Конец твоему безделью! — решительно заявила она. — Коли дрова да бросай в печь!

Тимка, не говоря ни слова, бросился исполнять Зорино приказание.

Робот с наслаждением покуривал, расправляя свои изрядно заржавевшие рычаги, а Зоря, лукаво ухмыляясь, хлопотала у печки. Она сняла с полок все острые приправы и, высыпая их в кастрюлю с кипящей кашей, приговаривала:

— Сегодня Великий Порок вдоволь поест остренького! У меня приборы не испорчены — я ему перца не пожалею, от всего сердца насыплю!..

И сыпала до тех пор, пока не опустели баночки, пузырьки и кулёчки.

В углу снова что-то зашуршало, и от стены к стене прошмыгнула какая-то тень. Павлик бросился за ней, но она исчезла. В тот же миг дверь отворилась, и один из подпорочников торжественно объявил:

— Его порочество хотят ужинать! Они просят каши!

Дверь снова затворилась. Робот понюхал Зорино варево, покачал головой и сказал:

— Ну, что ж, несите, чик-чирик, эту кашу. Может, ваша ему больше, чик-чирик, понравится. Да только чует мой прибор, что с приправами, кажется, переборщили.

Он подмигнул своим единственным глазом и проводил всех троих до двери, которая вела в тронный зал.

ГЛАВА 16, о том, как горел Великий Порок и какой приказ издал после своего спасения

Трое новых жителей планеты торжественно подали кашу повелителю всех проходимцев и бездельников — всемогущему Пороку Разгильдяю Третьему.

Дымок, струящийся из кастрюли, разносил по всему залу запахи корицы, миндаля, ванили, яблочной и грушевой эссенции и ловко притаившегося среди них аромата красного и чёрного перца.

У всех, кто находился в зале, носы ходили ходуном, настраиваясь на душистые волны. Великий Порок уже давно стоял ногами на троне и пытался с высоты своего положения заглянуть в кастрюлю с необычной кашей. Когда же ему торжественно преподнесли ужин, он выхватил из-за пояса ложку внушительных размеров и жадно дрожащей рукой зачерпнул горячую, как лава, кашу.

Но прежде чем попробовать её, он от алчности опустил веки и глубоко вдохнул дымок.

Подпорочники, как по команде, звучно причмокнули и хором сказали:

— Приятного аппетита, ваше порочество!

Зоря тут же добавила:

— Ешьте на здоровье! Понравится — ещё сварю!

Гам! — сказал Великий Порок и целиком сунул в рот ложку. С трудом выдернув её изо рта, он быстро проглотил ещё несколько порций. Зоря разочарованно смотрела, как в пасти Порока исчезала каша, и зачем-то считала: «Одна, вторая, третья, четвёртая… седьмая… девятая…» На десятой ложке Порок вдруг залился алой краской. Глаза его начали вылезать из орбит. На двенадцатой ложке у него изо рта пошёл дым и ложка с кашей выпала из рук. Он опустился на трон, завертел красной, как бурак, головой и, пуская изо рта струю дыма, закричал: