Большая книга ужасов - Некрасова Мария Евгеньевна. Страница 11

– Лучше – уголовную, – хмуро заметила Даша.

– Как ты себе это представляешь? – усмехнулся Максим.

– Ну, уголовная ответственность за научные открытия – это нонсенс. А вот ввести уголовное наказание за антигуманное использование научных открытий, я считаю, следует.

– Как? – повторил вопрос Максим.

– Как я себе это представляю? – Евгений Осипович грустно улыбнулся. – Признаться откровенно, с трудом. Наверное, содружество ученых должно выработать четкие нравственные критерии.

– Будут они вырабатывать, как же, – не успокаивалась Даша. – Открыл, прославился, забыл! А дальше – хоть трава не расти.

– Напрасно ты так негативно думаешь об ученых, – покачал головой преподаватель. – Приведу пример: в тысяча девятьсот семьдесят пятом году ведущие ученые мира добровольно заключили мораторий и временно приостановили ряд исследований в области генной инженерии. Они пришли к выводу, что эти исследования потенциально опасны не только для людей, но и для многих других форм жизни, существующих на нашей планете.

– Но не все же ученые такие... гуманные, – не сдавалась девочка.

– Друзья мои, а откуда вдруг у вас возник такой бешеный интерес к открытиям и гуманизму ученых? – заинтересовался Евгений Осипович.

– Да так, – отвел глаза Владька.

– Ну, раз «да так», тогда вернемся к теме урока.

Глава 7

Культ тьмы

Прохвессор выскочил из класса и помчался по коридору. Ноги сами привели его в каморку под лестницей. Когда-то, по всей вероятности, здесь хранились метлы и лопаты, теперь каморка пустовала. Леня наткнулся на нее, спасаясь от травли одноклассников. Идеальное убежище для человека, желающего побыть в одиночестве. Иной раз ночью, после изгнания из оранжереи, мальчик пробирался сюда и при свете фонарика с упоением читал до утра. Правда, на следующий день ему приходилось несладко: глаза упорно закрывались, рот кривился в зевках, а учителя сердились:

– Старков, ты все никак не выспишься! Прекрати зевать!

На лестнице раздались шаги, и Прохвессор с неожиданным для его габаритов проворством юркнул в каморку и неслышно притворил дверцу.

Даша, Даша! Ведь знал он, что девчонкам доверять ни в коем случае нельзя! Впрочем, мальчишкам тоже. Не сдержался, похвастался цветком. Обидно, когда ты вывел невиданное растение, а никто об этом не знает. Вот и не удержался: показал сокровище самому, казалось бы, нормальному человеку в классе... допоказывался – теперь все уже, наверное, знают про цветок. Начнут ходить, смотреть, да ладно, смотреть, против просмотров Леня Старков нисколько не возражает, но ведь они будут его трогать, обрывать листики, срывать цветочки, и в итоге загубят его чудо чудное, диво дивное! Вот если бы администрация санатория проявила понимание и поставила бы у цветка охранника, тогда можно безбоязненно допускать к нему ребят. И опять же, нельзя: рано еще, пойдут разговоры, учителя сообщат куда следует о чудо-цветке, выращенном учеником, сюда понаедут ученые... И что им сказать? Будь все немножко по-другому, Леня нашел бы, что им сказать, а главное, много чего сказал бы одноклассникам! Избрали его объектом для глумления, а он в миллион раз умнее всех их, вместе взятых! Пусть попробуют со своими утлыми мозгами сделать то, что сделал он, Леонид Старков! Вот только беда в том, что он и сам понять не может: что он сделал, а главное – как?

Уму непостижимо, сколько дней и ночей он возился с разными растениями, и ничего у него не выходило. А тут раз – и все получилось. Фантазии воплотились в реальность, чего еще желать? Самой малости: знать бы, КАК он это сделал?!

Леня включил фонарик и достал из угла потрепанную книгу. На обложке – полустершийся готический шрифт: «Культ тьмы». Нашел нужную страницу, задумчиво перечитал и скептически усмехнулся: полная ерунда! «Колдуны считали, что кровь имеет особую магическую ценность. Если в полнолуние окропить кровью растение и прочитать соответствующий заговор, оно наполнится магической силой. Опытные оккультисты умели обращать эту силу в свою пользу». Далее приводился текст заговора.

Бред! Леня с силой захлопнул книгу. Слова не могут видоизменить растение.

Еще как могут, ехидно подсказал ему внутренний голос. Вспомни, как на Алтае ты здорово ободрал колено – кровь ручьем лилась, а старушка одна пошептала, рукой поводила – и кровь остановилась.

Тьфу! Старков с раздражением отбросил книгу в угол. Ему срочно требовалось утешение, а утешался он всегда одним и тем же – едой. Школьный врач посадила его на строгую диету, но не учла одного: бабушки наперегонки навещали внука и мешками привозили ему всяческие вкусности. Вот и вчера приезжала мамина мама, баба Тоня, привезла сырокопченую колбасу и пирожки с повидлом. Правда, колбаса закончилась еще вчера, зато пирожков – навалом. Предвкушающе урча, Леня достал из пакета пирожок. Пусть доктора ломают голову, с чего это вдруг диета не работает? Наивные люди, думают, что Леонид Старков станет подчиняться их дурацким распоряжениям! Вообще-то он не прочь похудеть, но «сидеть голодом» не намерен. Что они называют обедом? Кусок вареной рыбы, две морковки и жалкая кучка зеленого горошка – это обед? Если бы не бабушки, он бы с голоду помер на такой диете!

Проглотив шесть пирожков и запив их литром кока-колы, Леня почувствовал умиротворение. Свернулся калачиком на старом одеяле и сладко засопел.

Ребята сбились с ног, разыскивая Прохвессора. Они добросовестно прочесали всю школу, заглянули во все закоулки, Старков странным образом исчез.

– Может, он на улицу вышел? – предположила Даша.

– Кто б ему одежду выдал, гардероб на замке, – сказал Владька.

– А если он раздетый выбежал? Ой, мамочки! И замерз где-нибудь. – Даша испуганно закусила губу.

– Скажешь тоже, не совсем же он того. – Владька выразительно покрутил пальцем у виска. Впрочем, особой уверенности в его голосе не слышалось.

За окном – сплошная пелена снега. В такой буран немудрено заблудиться и замерзнуть.

Максим энергично тряхнул головой, отгоняя страшные мысли:

– Здесь он, в школе, в каком-нибудь углу грустит.

– Мы всю школу обшарили, два раза, – напомнил ему Владька.

– Значит, не всю.

– Я все-таки гляну, – и Владька выскочил на улицу.

Злой ветер моментально бросил ему в лицо горсть снежной крупы, снег залепил глаза и рот. Владька покрутился на крыльце и вбежал обратно. Пожаловался, отплевываясь от снега:

– В трех шагах ничего не видно.

– Владислав! – как обычно, в самый ненужный момент рядом возникла коренастая фигура Варвары. – Владислав, ты абсолютно безответственный человек. Сейчас же выпей горячего молока с медом и отправляйся в кровать!

– У меня другие планы, – огрызнулся раздосадованный Владька.

– Да? Тогда я сейчас пойду и расскажу врачу, в каком виде ты выходил на прогулку.

– Ябеда!

– Безответственная личность!

– Я Прохвессора искал!

Варвара перевела взгляд на окно и пожала плечами:

– Воспаление легких ты искал, больше ничего в таком буране найти нельзя. Ты идешь в палату или я отправляюсь в медпункт?

Владька почувствовал себя побежденным. Никак нельзя допускать, чтобы Варвара нажаловалась на него врачу: они сразу же дня на три запрут его в изоляторе.

– Все, иду.

– Куда? – строго спросила Варвара.

– В койку!

– Я проверю.

– Конечно, проверишь, – совсем сник Владька. – Вот знаешь, есть Василиса Прекрасная, есть Василиса Премудрая, а ты – Варвара Занудная. Сначала бы узнала, зачем я выскакивал на улицу!

– Чтобы простыть.

– Чтобы поискать Прохвессора. Он исчез, испарился, его нигде нет! Мы всю школу обшарили – никаких признаков Старкова. Так что мне не в кровати вылеживаться надо, а суетиться, человека искать.

– Суетиться необязательно, суета происходит от неорганизованности.

– И что ты предлагаешь?! – перебил Владька.

– Я предлагаю: тебе – отправляться в палату и хорошенько прогреться под одеялом, а мы идем искать Леонида. Он не Гудини, исчезнуть не мог, просто вы плохо обыскали школу.