Медвежье озеро - Хантер Эрин. Страница 22

— Ни о чем она не сожалела! — взорвался Токло. — Если бы она была такая, как ты рассказываешь, она бы никогда не прогнала меня! Она не любила меня, даже смотреть на меня не хотела!

У Лусы оборвалось сердце. Все оказалось напрасно… Сгорбившись, она отвернулась и стала смотреть на быстро бегущую воду.

Потом она услышала хлопанье крыльев над головой. Крупный гусь спускался с неба, вытянув ноги, чтобы приземлиться. Едва коснувшись земли, перепончатые гусиные лапы начали утолщаться, тело вытянулось и поросло бурой шерстью, скрывшей серые перья. Крылья превратились в передние медвежьи лапы, клюв стал симпатичным медвежьим носом. В следующий миг перед медвежатами уже стоял Уджурак.

Луса окаменела от облегчения и радости. Уджурак подбежал к ним, вопя на ходу:

— Привет! Ну, как вы тут?

— Ты… ты вернулся! — пролепетала Луса.

— Конечно, вернулся! А ты думала, я не вернусь? — удивился Уджурак, дружески пихнув ее в плечо. — Я всегда возвращаюсь.

— Где ты был? — прорычал Токло. Он был ужасно зол, и Луса не знала, на кого именно он сердится — на нее, за то, что рассказала ему об Оке, или на Уджурака, который улетел без предупреждения.

— Летал с гусями, — ответил Уджурак, широко распахивая глаза. — Они такие несчастные, такие голодные. И напуганные. Места их гнездовий сокращаются, а пищи становится все меньше и меньше. Они едва выживают…

— Ты узнал что-нибудь полезное? — перебил его Токло. — Например, не видел место, где можно переправиться через реку?

— Видел, видел! — оживился Уджурак, и глаза его прояснились. — Там, ниже по течению, есть мост плосколицых, сделанный из серого камня. Он огромный, и огнезвери переправляются через него на ту сторону.

— Ладно, идем. Покажешь, где это, — проворчал Токло и, не обращая внимания на Лусу, двинулся вниз по течению реки рядом с Уджураком.

Луса поплелась следом. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной и несчастной. Она так и не смогла объяснить Токло, как тосковала по нему Ока!

«Это я во всем виновата. Я не сумела найти правильные слова».

Глава X

ТОКЛО

— Ну, и где твой мост? — рявкнул Токло, оборачиваясь через плечо на бредущих сзади Уджурака и Лусу.

— Я точно не знаю, — смутился Уджурак. — Понимаешь, с высоты все выглядит немного по-другому. — Он помолчал, потом неуверенно кивнул на несколько сосен, растущих на противоположном берегу чуть ниже по течению. — Кажется, мост будет сразу за этими деревьями.

Дождь превратился в мелкую морось, которая сырой паутиной лежала на шкуре Токло, пробирая холодом до самых костей.

— Жаль, что у меня нет крыльев, — проворчал он.

Внутри у медвежонка все разрывалось от боли, которую причинила ему Луса своим рассказом, но он не собирался подавать виду.

«Какое мне дело до того, что Ока сказала перед смертью? Она прогнала меня, когда я был слабым и нуждался в ней. И ничто этого не изменит. Не желаю ничего о ней знать!»

Казалось, берегу не будет конца, но на голой земле, едва прикрытой колючей жесткой травой, не было даже запаха дичи.

«Что я тут делаю? Это место не для медведей!»

Они миновали деревья, на которые указывал Уджурак, но так и не увидели никакого моста.

— Перейдем мы когда-нибудь на ту сторону или нет? — пробурчал Токло. — У меня скоро перепонки на лапах вырастут от этой сырости!

— Извини, — смущенно понурился Уджурак. — С высоты все казалось гораздо ближе.

Сосны уже остались за спиной у медвежат, когда Токло услышал шум впереди. Шум становился все громче и громче, и вскоре он заметил огнезверей, бесконечным потоком летящих по Черной Тропе. Они рычали, извергая удушливый смрад, от которого у Токло слезились глаза и першило в горле.

— Это здесь! — воскликнул Токло, кивая на огнезверей.

Луса замерла, ошеломленная.

— Ой! Никогда в жизни не видела столько огнезверей сразу!

Токло остановился рядом с ней, каждая шерстинка на его шкуре встала дыбом от тревоги. Уджурак говорил, что по мосту бегают огнезвери, но Токло никак не мог ожидать, что их окажется столько!

«Это дорога не для медведей!»

Но он быстро отогнал эту мысль. Как еще они смогут перебраться на другой берег?

Возле реки Черная Тропа поворачивала и, повиснув над головами медвежат, перебегала на другой берег. В воде ее поддерживали огромные лапы из того же блестящего твердого материала, из которого плосколицые делают своих огнезверей.

— Сейчас нам ни за что не перейти! — воскликнула Луса. Шерсть у нее стояла дыбом, глаза слезились от вони и пыли. — Придется дождаться темноты. Может быть, ночью огнезвери уйдут спать в свои берлоги, и тут будет посвободнее.

— Я здесь ждать не собираюсь, — отрезал Токло. Ему было не по себе на этом открытом всем взорам месте, где любой плосколицый мог запросто его увидеть.

— Давайте пройдем чуть ниже по течению, — предложил Уджурак. — Там можно найти, где спрятаться.

Одобрительно буркнув, Токло зашагал вперед, пока не добрался до зарослей кустов неподалеку от первой опоры моста. Только подойдя ближе, он понял, на каких огромных лапах держится вся эта каменная переправа — ему пришлось далеко запрокинуть голову, чтобы увидеть ее начало. Подбежав поближе, Токло обнюхал лапу, но она так пропиталась вонью огнезверей, что давно потеряла собственный запах.

С каждым мгновением Токло все яснее чувствовал, что здесь что-то не так. Интересно, ощущают ли это остальные? Может быть, они злятся на него за то, что он не захотел переплыть реку? Поглядев на грязно-бурую воду, Токло снова вспомнил о том, что рассказала ему Луса — о том, что Ока любила его и жалела о том, что прогнала. Но после этого рассказа вода ничуть не перестала казаться ему менее страшной. Даже наоборот — теперь он скорее умер бы, чем вошел бы в нее! Если Ока так хотела снова увидеть его, то разве она сможет удержаться, чтобы не затащить его к себе на дно?

Под мостом рев огнезверей был настолько оглушителен, что у Токло уши разболелись, и он потерял способность соображать. Поспешно выскочив из-под моста, он подбежал к кустам, где сидели Уджурак и Луса.

— Тут не так уж плохо, — доложил Уджурак. — Можем передохнуть, пока не стемнеет.

— Идите сюда! — закричала Луса. — Здесь столько ягод!

Обернувшись, Токло увидел яркие пятна среди переплетения ветвей. Луса стояла возле куста, ветки которого сгибались до земли под тяжестью ягод. Встав на задние лапы, она разинула пасть, готовясь сорвать сочное лакомство.

— Не смей! — заревел Токло. — Стой!

Похолодев от ужаса, он подскочил к Лусе и грубо отпихнул ее прочь от куста.

— Ладно, ладно, — пробормотала Луса, поднимаясь с земли и с опаской косясь на него. — Ешь первым, если хочешь.

Токло с гневом и презрением посмотрел на нее.

— Совсем безголовая? Эти ягоды вообще нельзя есть! Они ядовитые! Если съешь, у тебя жутко разболится живот, будешь кататься по земле и орать, а потом из пасти у тебя пойдет пена, и ты умрешь.

Луса попятилась назад. Глаза у нее стали большими, как две луны, рот приоткрылся от страха.

— Извини, — пробормотала она, опуская голову. — Я не знала.

— Да где тебе знать! — проворчал Токло, поворачиваясь к ней спиной.

«Никогда из нее не выйдет настоящей медведицы!»

Протиснувшись под ветки куста, он привалился к стволу и положил нос на лапы. Несмотря на непрекращающийся рев огнезверей, он уснул, и ему приснился сон.

Во сне Токло был большим и сильным, у него была своя территория, и он метил ее, оставляя следы когтей на стволах деревьев. Все кругом принадлежало ему одному: на его территории не было ни одного другого медведя, и ему больше никого не нужно было защищать, кормить и подбадривать. Сытый и довольный, Токло валялся на поляне, подставив бока теплому солнцу. Где-то неподалеку журчала река, и он знал, что там водятся жирные лососи. Под деревьями виднелось гнездо куропатки, полное только что отложенных яиц. Когда он проголодается, то выберет, чем себя побаловать на этот раз. И еще у него была берлога под деревом, где он мог спать, не опасаясь никакой угрозы.