Каникулы Бонифация - Хитрук Федор Савельевич. Страница 1

Директор цирка не жалеет своей головы

В одном цирке служил лев по имени Бонифаций. Это был необыкновенный артист: он свободно ходил по канату, прыгал через голову, жонглировал самыми разными предметами и знал ещё тысячу других фокусов.

К тому же он обладал очень сильным голосом и умел так громко рычать, что публика буквально падала навзничь.

Недаром директор цирка часто ставил его в пример и говорил:

— Бонифаций — это талант!

Но Бонифация вовсе не радовал собственный успех. В жизни он был смирный и послушный лев, совершенно не переносил шума и никак не мог понять, отчего публика так беснуется при его появлении. По правде говоря, он даже побаивался её.

Во время представления лев обычно забивался куда-нибудь в дальний угол, и, пока на ярко освещенной арене скакали лёгкие как пушинки наездницы на красивых белых лошадях, а размалеванные клоуны потешали публику разными шутками, он сидел в одиночестве, грустный и усталый, ожидая своего выхода.

Наконец арена пустела, и служители устанавливали на ней железную решётку. И тут в цирке поднимался невообразимый шум. Все вскакивали с мест и кричали во всё горло: "Бонифаций!.. Бонифаций!!!"

Директор взъерошивал Бонифацию гриву, чтобы он выглядел страшнее, и подводил его к занавесу. И каждый раз перед самым выходом Бонифаций, выглянув наружу, поджимал хвост и пятился назад.

И вот оркестр заиграл туш. Публика мгновенно стихла. С лязгом открылась железная дверь, и на арену выскочил лев! Он яростно бил хвостом, взрывал когтями песок и бросался на решётку с такой силой, что, казалось, она сейчас рухнет.

В клетку вошёл директор, дверь захлопнулась, и он остался один на один со страшным хищником.

— Але-гоп! — крикнул директор.

Бонифаций тут же присмирел.

Он рявкнул в последний раз и послушно разинул пасть.

Директор снял цилиндр и просунул голову прямо в львиную пасть!.. В зале раздался стон. Зрители в ужасе закрыли глаза. Но ничего страшного не случилось: постояв немного в этой позе, директор не спеша вытащил голову. И все облегчённо вздохнули.

— Але-гоп! — снова скомандовал директор.

Бонифаций ловко взобрался по верёвочной лестнице под самый купол цирка, где была протянута тонкая проволока. Зазвучала музыка, и Бонифаций — уже в который раз! — стал проделывать на проволоке трудные и опасные номера.

Он танцевал вальс, прыгал двойным сальто, выжимал стойку на передних лапах, вытягивался шпагатом. Публика следила за ним затаив дыхание и после каждого номера кричала: "Бис!.. Браво!!"

Под конец показывался самый главный номер программы.

…В зале погас свет. Зазвучала дробь барабана. Директор поднял пылающий обруч, отбрасывающий багровый свет на испуганных зрителей. Барабаны забили сильнее и тревожнее. Бонифаций сжался, готовясь к прыжку. Когда пламя охватило весь обруч, директор громко выкрикнул:

— Але-гоп!

Бонифаций стремительно ринулся вниз, прямо в огненное кольцо! И цирк задрожал от грома рукоплесканий!..

Бонифацию грустно

В свободное от работы время директор цирка ходил с Бонифацием на прогулку и покупал ему бананы: Бонифаций их ужасно любил.

Однажды они увидали вереницу автобусов, в которых сидели маленькие ребятишки с сачками в руках и пели незнакомую песенку:

— Отчего это на улице столько детей? — спросил Бонифаций. — И отчего они не в школе?

— А зачем им быть в школе, — ответил директор, попыхивая сигарой, — ведь сейчас лето, и у них каникулы.

— Каникулы? — удивился Бонифаций. — А у меня никогда не было каникул. — И ему сразу стало очень грустно.

— Но куда, скажи на милость, ты бы поехал? — спросил директор.

— Куда же ещё, как не к бабушке! — сказал Бонифаций.

Директор остановился, внимательно поглядел на Бонифация, словно увидел его в первый раз.

"Смотри-ка, — подумал директор, — а я и забыл, что у львов тоже бывают бабушки". И пошёл дальше, пыхтя сигарой.

Пройдя немного, он вдруг повернулся к Бонифацию и сказал:

— Хорошо! Ты образцовый лев, и я отпущу тебя на каникулы.

Бонифаций чуть не одурел от радости: что может быть приятнее каникул?! Он обнял директора и тут же помчался укладывать чемодан и покупать билет в Африку, а также подарок для бабушки.

Мечты о золотой рыбке

…На вокзале была обычная суета. Пассажиры и провожающие обнимались, целовались, махали на прощание платочками и, обливаясь слезами, снова бросались друг другу в объятия. Они даже не заметили рыжего льва с сачком и чемоданом в лапах, который как угорелый носился по перрону в поисках своего вагона.

Раздался свисток паровоза. Поезд тронулся, и Бонифаций едва успел вскочить в последний вагон.

Окутанный дымом поезд мчался по полям и лесам, пересекал реки, нырял в тёмные провалы тоннелей, колёса весело отстукивали песенку, и Бонифаций тихонько подпевал:

Наконец паровоз остановился у самого берега моря и, выпустив пар, устало вздохнул: "Пффф… ох!"

У пристани покачивался маленький пароходик, готовый к отплытию. Бонифаций прыгнул на палубу, и пароходик — словно он только этого и ждал — громко загудел и отправился в дальний путь…

Взбираясь на гребни волн и проваливаясь вниз, пароходик медленно полз по бескрайнему океану.

На носу, примостившись на своём чемодане, сидел Бонифаций и зорко вглядывался вдаль.

Всю дорогу лев не смыкал глаз — он боялся пропустить свою остановку. А когда на горизонте показывался какой-нибудь островок, он хватал чемодан и сбегал вниз. И каждый раз убеждался, что это ещё не Африка.

Тогда, устроившись поудобнее, он подставил лицо горячему солнцу и стал мечтать о том, как проведёт свои первые в жизни каникулы.

…Он мечтал о том, как будет загорать на песке, есть бананы и ловить в озере рыбу.

Больше всего на свете ему хотелось поймать маленькую золотую рыбку с длинными красными плавниками…

Но тут корабль неожиданно остановился, кто-то крикнул: "Африка, выходите!"

Бонифаций был уже дома.