Отпуск крокодила Гены - Успенский Эдуард Николаевич. Страница 3

— На зайцев, куропаток, барсуков.

— А курицы, поросята?

— Да их в лесу не бывает никогда, — ответил Папирус. — Ты что больной?

«До чего природу довели, — решил про себя Молчун. — Ничего вкусного в лесу не осталось».

— Слушай, Гена, — сказал Чебурашка, — может, мы попросимся к туристам. Мы будем им помогать — разжигать костер, собирать дрова. И тебе не придется работать председателем колхоза.

Но Гена не согласился.

— Нет, Чебурашка, эти туристы какие-то ненастоящие. Посмотри, как они палатки ставят, как деревья ломают. Настоящие туристы природу берегут. А эти только о себе думают.

И, повздыхав, наши герои двинулись дальше.

Старуха Шапокляк тем временем сидела в маленьком кафе при станции и изо всех сил ела мороженое. Она подозвала официанта:

— Милый юноша, как часто от вас ходят поезда на Москву? Юноше было уже лет сорок восемь. Он ответил:

— Очень часто. Утром и вечером. Через день.

— Так, — сказала старуха, — сейчас у вас еще не вечер?

— Нет, не вечер. Но уже и не утро.

— При чем здесь утро? — рассердилась старуха.

— При том, что сегодняшний утренний поезд уже ушел. А завтрашний вечерний поезд будет только завтра. Они ходят через день.

— Ку-ку, кукареку! — сказала сама себе Шапокляк. — Кажется, я влипла. А где у вас ближайшая гостиница, в смысле отель? — обратилась она к официанту.

— Ближайшая гостиница, в смысле отель, у нас в Москве, — ответил юноша.

«Точно влипла», — поняла Шапокляк. Она расплатилась, вышла на железнодорожный путь, вынула кошелек крокодила Гены, дала его понюхать Лариске и скомандовала:

— Лариска, след!

Было жарко как в бане. Наконец железнодорожный путь уперся мостиком в речку. Кусты касались воды и сосны давали смешанную тень. Если забыть о том, что до Москвы 200 километров, а из денег в руках только торт, то можно было почувствовать себя как в раю.

— Гена, — сказал Чебурашка, — давай искупаемся.

— Давай, — согласился Гена.

Они подошли к воде, разделись (главным образом Гена, он снял пиджак и брюки, Чебурашка снял только рюкзак и очки) и бросились в воду.

— Жалко, что здесь есть мостик, — сказал крокодил. — Я бы мог здесь работать перевозчиком. Посадил человека на спину и перевез. Вот тебе и денежка.

— А я бы сидел на тебе и продавал билеты, — поддержал Чебурашка.

— Ну все, пора вылезать, — решил Гена. — Нам еще идти и идти.

Как только они вылезли, Гена закричал:

— Чебурашка, что с тобой?

— А что? — спросил Чебурашка.

— Ты же весь синий.

— Может быть, я перекупался?

— Да нет, здесь вода такая, как чернила.

И верно, Чебурашка выглядел как старая школьная промокашка. Гена чихнул и из его носа вылетело синее облако.

— Так ведь это и есть та самая река Березайка, про которую нам писали братья Иванов, Петров, Сидоров и маленький Мкртчян! — закричал Чебурашка. — Ну помнишь те, которые писали в «Крокодил». У них еще лягушонки синие.

— Срочно идем к директору! — решил Гена. — Раз уж мы оказались здесь. Спасем речку и лягушек.

— А как? — спросил Чебурашка.

— Есть у меня одно средство, — сказал Гена. — Его когда-то употребили против Бармалея.

Чебурашка решил не спрашивать, что это за секретное средство. Он боялся расхолаживать Гену критическими замечаниями.

Гена и Чебурашка долго шли вверх по течению реки. А река становилась все синее и синее.

Наконец они подошли к месту откуда шло посинение. Оно происходило из трубы, бегущей из красной кирпичной фабрички. Фабричонка-то была паршивой, шесть на восемь, а краски выпускала много.

У ворот фабрики стоял вахтер. Он строго сказал:

— Документы.

— Какие документы? — удивился Гена.

— С печатью, — сказал вахтер. — Иначе не пропущу. У нас объект секретный, оборонный. Мы делаем чернила для шпионов.

— Какие такие чернила для шпионов?

— Обыкновенные. Бесцветные. Берем обычные чернила, всю краску из них вынимаем, и остаются бесцветные чернила.

И тут Чебурашка ляпнул:

— Да как вы можете нас не пускать. Мы же есть главные заказчики. Генерал-крокодил Гена из главной разведки и его адъютант чебурах-лейтенант Чебурашкин.

— А документы?

Чебурашка незаметно отломил от коробки с тортом квадратик красного картона и протянул вахтеру.

— Читайте.

— Но здесь ничего не написано.

— Как ничего не написано? Написано, бесцветными чернилами: «Пропуск во все секретные места». Только читать надо в специальных секретных очках.

— Ладно, — сказал вахтер, — тогда проходите, раз вы такие секретные.

Гена оставил чемодан вахтеру и сказал:

— Охранять! Если противник приблизится, стрелять в воздух без предупреждения!

Во дворе фабрики в самом центре стоял столб с указателями: «Дирекция», «Отдел сбыта», «Отдел снабжения», «Первый отдел», «Отдел кадров», «Бухгалтерия» и т. д. И каждый указатель указывал на маленький сарайчик или крошечный каменный домик.

Генерал-крокодил без размышлений направился в сторону дирекции. Дирекция размещалась в главном здании фабрики на втором этаже. К двери директора вела красная ковровая дорожка.

Секретарша спросила:

— По какому вопросу?

— По вопросу экологии. Вы своими секретными чернилами засоряете природу.

— Да вы же ужасно отстали! — сказала секретарша. — Мы давно не засоряем природу секретными чернилами. Мы перешли на мирное производство. Мы теперь получательно-разливательная фабрика. Мы получаем чернила и разливаем их по бутылочкам.

— А откуда же краска в реке? — спросил Гена.

— От мытья бутылочек. Мы моем эти пузырьки.

— Вот об этом мы и хотим поговорить с вашим руководством.

— Ну, что ж. Проходите.

Директор фабрики «висел» на телефоне. Не отрываясь от трубки, он протянул руку Гене и Чебурашке и показал им на кресло.

Он кричал в телефон:

— Как это так у вас нет пузырьков? Они должны у вас быть. Вы что, предлагаете мне чернила в молочные бутылки разливать? Или в молочные пакеты? Привлеките к сбору пузырьков население, школьников там, октябрят… Ничего, ничего, нам и грязные пузырьки годятся, мы отмывку наладили. У нас отличный отмывочный цех.

Потом он положил трубку и, глядя на синего Чебурашку, сказал:

— Вы, как я понимаю, общественность.

— Общественность, — согласился синий Чебурашка.

— О природе думаете.

— О природе, — согласился Гена.

— Все сегодня о природе думают, — сказал начальник, — а кто будет о людях думать?

— О каких людях? — удивился Гена.

— О простых тружениках. Об отмывалыцицах, о разливальщицах, о бухгалтерии, об отделе сбыта.

Гена был потрясен:

— Прй чем здесь отмывальщицы?

— При том, что если я фабрику закрою, они без работы останутся.

— А вы не закрывайте фабрику. Вы перестаньте грязь в речку сливать.

— А куда мне ее сливать?

— Не знаю, — сказал Гена. — В отстойники.

— Мы так и делаем. Мы сливаем грязь в отстойники. А оттуда она сливается в речку по трубе. Надо о людях думать в первую очередь. О людях!!!

Гене сразу стало стыдно, что он не думает о людях, а думает о речке. А Чебурашка сказал:

— Надо и о лягушках думать и головастиках. А они у вас синие.

— Да поймите вы, — закричал директор, — очистка денег стоит, а головастики бесплатные!!!

И тут синий Чебурашка не выдержал и закричал психически:

— Да я тебя сейчас! — и схватил со стола пепельницу.

— Я все понял, — сказал директор. — Завтра трубы не будет.

Гена и Чебурашка попрощались с ним вежливо за руку и вышли.

Секретарша спросила у них:

— Ну, как, договорились?

— Договорились, — ответил Гена.

— Наш товарищ Отмывальщиков очень гибкий, — похвасталась секретарша.

— И правильно, — согласился Гена. — А то бы я его проглотил.