Маленькие мужчины - Олкотт Луиза Мэй. Страница 21

— Эти римляне были грубыми и жестокими людьми, но, надеюсь, мы научились кое-чему с тех времен, и я не могу позволить вам превращать мой скотный двор в Колизей [20]. Кто предложил эту дикую забаву? — спросил мистер Баэр.

— Дэн, — отозвалось несколько голосов.

— Разве ты не знал, что это запрещено?

— Знал, — проворчал Дэн угрюмо.

— Тогда почему ты нарушил правила?

— Они все будут неженками, если не научатся драться.

— Ты находишь Эмиля неженкой? Пожалуй, он не очень похож на неженку, — и мистер Баэр повернул противников лицом к лицу. У Дэна был синяк под глазом, и его куртка разорвана в клочья; лицо Эмиля было испачкано кровью, которая текла из разбитой губы и носа, а шишка на лбу уже стала фиолетовой, как слива. Но, несмотря на эти раны, он продолжал свирепо смотреть на своего врага и явно горел желанием возобновить бой.

— Из него вышел бы отличный боец, если бы его кое-чему научили, — сказал Дэн, не в силах отказать в похвале мальчику, который заставил его драться в полную силу.

— Когда придет время, его научат фехтовать и боксировать, а до тех пор, я думаю, он прекрасно обойдется без обучения тому, как калечить других. Идите и умойтесь, и помни, Дэн, если опять нарушишь какое-нибудь из правил, тебе придется уйти. Таков уговор, исполняй свою часть его, а мы исполним нашу.

Мальчики ушли, и, сказав еще несколько слов зрителям, мистер Баэр последовал за юными гладиаторами, чтобы перевязать их раны. Эмиля мутило, и он пошел в постель, а на Дэна было неприятно смотреть в течение недели.

Но непокорный подросток и не думал исправляться и вскоре опять нарушил правила.

Однажды в субботу после обеда, когда компания мальчиков вышла поиграть на лужайке, Томми сказал:

— Пошли к реке, нарежем новых удилищ.

— Возьмем Тоби, чтобы везти их на обратном пути, а один из нас сможет сразу сесть на него и прокатиться на нем к реке, — предложил Стаффи, который терпеть не мог ходить пешком.

— "Один из нас", как я полагаю, означает ты сам. Ну да ладно, потарапливайся, лентяй, — сказал Дэн.

Они отправились к реке и, нарезав палок, были готовы вернуться домой, когда Деми, к несчастью, сказал Томми, сидевшему верхом на Тоби с длинной палкой в руке.

— Ты выглядишь как на картинке, где изображен бой быков, только у тебя нет красной тряпки и красивой одежды.

— Хотел бы я посмотреть на такой бой, а вон и старая Ромашка на большом лугу. Наскочи-ка на нее, Том, и поглядим, как она побежит, — предложил склонный к озорству Дэн.

— Нет, нельзя, — начал Деми, который постепенно учился не доверять предложениям Дэна.

— Почему нельзя, маленький ты надоеда? — спросил Дэн.

— Я думаю, дяде Фрицу такое не понравилось бы.

— Разве он когда-нибудь говорил, что нам нельзя играть в бой быков?

— Нет, никогда не говорил, — признал Деми.

— Тогда придержи язык. Поезжай, Том, а вот тебе красная тряпка — похлопать старушку по носу. Я помогу тебе расшевелить ее, — и Дэн перелез через стену, увлекшись новой игрой, а остальные последовали за ним как стадо овец, и даже Деми, сидя на заборе, с интересом наблюдал за забавой.

Бедная Ромашка была не в лучшем расположении Духа, так как у нее недавно отняли теленка, и она ужасно горевала о нем. Как раз в это время она смотрела на все человечество как на своих врагов (и трудно винить ее за это), так что когда новоявленный матадор подскочил и запрыгал перед ней, размахивая красным носовым платком, привязанным к концу длинного копья, она вытянула шею и издала весьма недовольное "М-му!" Томми храбро бросился на нее, да и Тоби, узнав старую подругу, был не прочь приблизиться, но когда "копье" со звучным ударом опустилось ей на спину, и корова и ослик были неприятно удивлены. Тоби попятился с блеянием протеста, а Ромашка сердито опустила рога.

— Давай еще, Том, она здорово разозлилась и будет отлично драться! — кричал Дэн, подбегая сзади с другой палкой, в то время как Джек и Нед последовали его примеру и тоже схватились за палки.

Увидев, что ее осаждают со всех сторон и угрожают бесчестьем, Ромашка рысцой побежала по лугу, с каждым мгновением все более ошеломленная и возбужденная, так как куда бы она ни сворачивала, ее встречал ужасный мальчишка, вопящий и размахивающий новым, очень неприятного типа кнутом. Это была большая забава для них, но настоящее несчастье для нее, пока она не потеряла терпение и не поменялась с ними ролями самым неожиданным образом. Круто развернувшись, она атаковал своего старого друга Тоби, чье поведение задело ее за живое. Бедный медлительный Тоби повернулся спиной так стремительно, что споткнулся о камень, и скакун, матадор и красная тряпка свалились на землю одной бесславной кучей, в то время как обезумевшая Ромашка совершила поразительный скачок через ограду, бешеным галопом помчалась по дороге и исчезла из вида.

— Держи ее, останови ее, отрезай ей путь! Бегите, ребята, бегите! — кричал Дэн, мчась за ней во всю прыть, так как она была любимой олдернейской коровой мистера Баэра, и Дэн боялся, что, если с ней что-то случится, с его пребыванием в Пламфильде будет покончено. Какой это был бег и вопли, и пыхтение, прежде чем корову удалось поймать! Удилища были брошены позади, Тоби почти оттоптал все копытца в этой погоне, каждый из мальчиков был красным, запыхавшимся и испуганным. Они догнали бедную Ромашку в цветнике, где она нашла убежище, измученная долгим бегом. Употребив веревку вместо узды, Дэн повел ее домой, за ним следовала компания очень серьезных молодых джентльменов, так как корова была в ужасном состоянии: она растянула лопатку при прыжке и теперь сильно хромала, в ее глазах был безумный блеск, а ее гладкая шкура на боках была вся мокрая и грязная.

— Достанется тебе изрядно на этот раз, Дэн, — сказал Томми, ведя тяжело дышащего ослика за изувеченной коровой.

— Да и тебе, ведь ты помогал.

— Мы все помогали, кроме Деми, — добавил Джек.

— Он и подал эту мысль, — сказал Нед.

— Я вам говорил, чтобы вы этого не делали, — вскричал Деми, глубоко расстроенный состоянием бедной Ромашки.

— Думаю, старый Баэр выгонит меня. Впрочем, мне плевать, если и выгонит, — пробормотал Дэн, хотя и выглядел обеспокоенным, несмотря на свои слова.

— Мы попросим его не выгонять, все попросим, — сказал Деми, и другие согласились, за исключением Стаффи, который лелеял надежду, что все наказание может пасть на одну виновную голову. Дэн только сказал в ответ: "Не волнуйтесь за меня", но он не забыл о сочувствии приятелей, хотя и сбил их снова с пути истинного, как только явилось искушение.

Когда мистер Баэр увидел несчастное животное и услышал всю историю, он сказал очень мало, очевидно из опасения сказать лишнее в первый момент раздражения и досады. Ромашку устроили поудобнее в ее стойле, а мальчикам велели разойтись по комнатам до ужина. Эта короткая отсрочка давала им время обдумать произошедшее, предположить, каким будет наказание, и попытаться вообразить, куда отправят Дэна. Он бодро свистел в своей комнате, так что никто не предполагал, что его это хоть сколько-нибудь заботит, но в ожидании решения своей участи, он все больше думал об уюте и доброте, которые узнал здесь, о трудностях и заброшенности, которые испытал во всех других местах, и все сильнее чувствовал желание остаться. Он знал, что Баэры старались помочь ему, и в глубине души был благодарен, но тяжелая жизнь сделала его черствым и беспечным, подозрительным и упрямым. Он ненавидел ограничения любого рода и боролся против них как неукрощенное существо, даже когда знал, что они вводятся из самых добрых побуждений, и смутно чувствовал, что они принесли бы ему пользу. Он решил, что его опять отправят скитаться, "болтаться в городе", как он делал почти всю жизнь, — перспектива, заставившая его сдвинуть черные брови и окинуть взглядом уютную маленькую комнатку с печальным выражением лица, которое тронуло бы и гораздо более суровое сердце, чем у мистера Баэра, если бы он видел это. Выражение, впрочем, мгновенно исчезло, когда этот добрый человек вошел и сказал, как всегда, серьезно