Ловушка для чародеев - Моллой Майкл. Страница 24
17
Наперегонки со временем
На другой день рано утром путешественники отбыли из Лондона на лодке атлантов. Когда вдали показалась набережная Торгейта, капитан Старлайт остановил судно, и сэр Чедвик подошел к приборной доске.
— Уважаемая лодка, — учтиво произнес он. — Не могли бы вы ответить мне на один вопрос?
— Я с радостью отвечу вам, сэр Чедвик, — вежливо произнесла лодка. — Разумеется, если это в моих силах.
— Вы можете отправляться в прошлое?
— При определенных обстоятельствах, — последовал ответ.
— Что же это за обстоятельства?
— Цель визита в прошлое должна быть доброй.
— Не согласитесь ли вы доставить в прошлое капитана Старлайта, Мендини и Спайка?
Лодка слегка вздрогнула.
— Прежде я должна заглянуть в их души, — заявила она.
Изумленная Эбби увидела, как трое ее друзей вдруг засветились легким синеватым сиянием.
Через мгновение свет погас и вновь раздался голос лодки:
— У них чистая душа и доброе сердце. Я доставлю их в прошлое. Скажите мне, в какое время и место они хотят попасть.
Сэр Чедвик достал конверт, врученный ему заместителем министра времени, извлек оттуда билет и прочел вслух:
— Цветочные часы на прогулочной набережной Торгейта, тринадцатое июня одна тысяча восемьсот девяносто четвертого года, ровно девять часов сорок четыре минуты утра.
— Именно туда отправился Вулфбейн на своей призрачной карете, — пояснил сэр Чедвик остальным. — Он прибудет туда на минуту позже нас. Если мы опередим его, то застанем врасплох. Я выхвачу у него из рук Хильду и помчусь на лодку атлантов.
— Нам надо попросить лодку встать у самого пирса, — предложил Старлайт. — Мы останемся на борту и будем ждать, пока ты спасешь Хильду. А в случае неожиданных затруднений мигом придем на помощь.
— Отличный план, — воскликнул сэр Чедвик. — Все отлично продумано!
Он повернулся к Эбби:
— Собирайся, дитя мое. Нам пора отправляться. Как только мы с Эбби сойдем на берег, попросите лодку перенести вас в прошлое, — добавил он, обращаясь к остальным.
— Итак, тринадцатое июня одна тысяча восемьсот девяносто четвертого года, девять часов сорок четыре минуты утра, — повторил капитан Старлайт.
Сэр Чедвик выбрался из люка и принял величественную позу.
— Прощайте, друзья мои! — с пафосом провозгласил он. — Желаю удачи всем нам.
Потом они с Эбби сошли на берег и направились к лестнице, ведущей на прогулочную набережную.
Эбби осторожно перешла по острым камням и, внимательно глядя под ноги, стала карабкаться по скользким от мазута ступеням. Когда они поднялись на набережную, дождь хлынул как из ведра. Порывы ветра едва не сбивали путешественников с ног, а пронесшийся мимо обшарпанный автобус окатил их грязью.
Люди на набережной столпились под козырьками подъездов. Некоторые, закутавшись в пластиковые дождевики, отважились выйти под дождь и устало брели по своим делам. Многие жевали гамбургеры. Уродливые фонари на бетонных столбах испускали тусклый оранжевый свет.
— Нам сюда, — сказал сэр Чедвик, ведя Эбби мимо цветочных часов. Бутоны поникли и выглядели весьма уныло. Где-то впереди послышались пронзительные звуки электронной музыки, которым хрипло и невпопад вторили завывания парового органчика.
— Куда мы идем, сэр Чедвик? — спросила Эбби, с трудом перекрикивая всю эту какофонию.
— Уже почти пришли, — ответил тот, ускоряя шаг.
Они пересекли улицу и остановились перед входом в луна-парк. Эбби печально окинула взглядом ржавые, обветшавшие аттракционы, покрытые облупившейся краской.
— Вот то, что нам надо, — сказал сэр Чедвик, подводя девочку к большой карусели.
Наверное, когда-то это была не карусель, а загляденье. Но теперь деревянные лошадки выглядели до невозможности жалкими и несчастными. Хвосты и гривы у них облезли, копыта потрескались, уши отвалились, а нарядные попоны и седла истерлись и потускнели.
Надпись, мигающая над входом разноцветными огоньками, гласила: «Наперегонки со временем». Впрочем, половины лампочек не хватало, а буквы были вымазаны аляповатой краской. Аттракцион, как и все остальное в Торгейте, находился в поистине плачевном состоянии. Эбби и сэр Чедвик оказались единственными желающими прокатиться.
Окинув Эбби критическим взглядом, сэр Чедвик внезапно воскликнул:
— Ох, детка, мы с тобой совершили промах! В спешке я совершенно позабыл, что тебе надо переодеться!
— Может, и так сойдет? — спросила Эбби, оглядев свою моряцкую рубаху и штаны.
— Нет, для тысяча восемьсот девяносто четвертого года этот наряд не годится, — вздохнул сэр Чедвик.
Он указал на свой цилиндр и свадебный сюртук:
— Я-то одет как раз по моде той эпохи. Но твой костюм совершенно не подходит. Не двигайся, — приказал он, высыпав на макушку Эбби щепотку Ледяной Пыли.
— Мартувиус, — прошептал магистр, и одежда Эбби тут же начала меняться.
Через несколько секунд перед сэром Чедвиком стояла девочка в приталенном белом платье с оборками, черных чулках и высоких изящных ботинках, застегнутых на пуговицы. Широкополая шляпка, украшенная цветами, была завязана лентами под подбородком. На руке у Эбби висел хорошенький зонтик от солнца.
— Ох, я же не сумею в этом ходить! — пожаловалась Эбби, пытаясь ослабить тугой корсаж. — Я задохнусь. Даже шевельнуться не могу!
Сэр Чедвик задумчиво почесал подбородок.
— Да, понимаю, — сказал он и щелкнул пальцами.
Теперь Эбби предстала перед ним в совершенно ином наряде. На ней был легкий матросский костюмчик и соломенная шляпа-канотье с длинной лентой, спускавшейся на спину.
— Так лучше? — спросил сэр Чедвик.
— Гораздо удобнее, спасибо, — облегченно выдохнула Эбби.
Сэр Чедвик взглянул на свои карманные часы и распорядился:
— Давай-ка побыстрей подниматься на борт.
Они взобрались на спины грустных облупившихся лошадок, и карусель сразу же начала кружиться.
Эбби, крепко держась за столбик, к которому была приделана лошадь, наблюдала, как сэр Чедвик пытается свободной рукой достать из жилетного кармана билеты, рискуя свалиться со своего деревянного скакуна. Карусель вертелась так стремительно, что у Эбби перехватывало дыхание.
Тут появился служитель. Уверенно держа равновесие, он подошел к сэру Чедвику и проверил билеты. Судя по всему, бешеная скорость, с которой вращалась карусель, не причиняла ему ни малейших неудобств. К немалому своему изумлению, Эбби заметила, что смотритель — почти точная копия заместителя министра времени. Вот только нос у него явно был накладной.
Карусель закрутилась еще быстрее, но смотритель, не обращая на это внимания, легко спрыгнул на землю. Сумасшедшая гонка сопровождалась дикими завываниями парового органа. В какой-то момент вращение стало просто головокружительным, и Эбби испугалась, что не удержится и вылетит из седла. Но тут хрип органа стих, сменившись другими звуками.
Теперь до слуха Эбби доносился мощный рокот, словно разбушевавшиеся волны бились о скалистый берег. Затем она услышала свист ветра, пригибавшего деревья в огромном лесу. И наконец, будто тысячи медных труб заиграли в унисон, все громче и громче.
Перед глазами у Эбби стояла мерцающая пелена. Внезапно яркий луч, переливавшийся всеми цветами радуги, разрезал сумрак. А потом вспыхнул ослепительный, невыносимо яркий белый свет. Девочка крепко зажмурилась и изо всех сил вцепилась в столб.
Но как только она подумала, что больше не вынесет такой скачки, как вращение начало замедляться. Наконец карусель остановилась, и Эбби смогла перевести дух. Снова звучала музыка, но мотив изменился. Другой паровой орган, совсем не такой хриплый, играл «Ах, как мы любим на море отдыхать». Мелодия звучала приятно и ласкала слух.
Девочка ощутила, как солнечные лучи касаются ее лица. Открыв глаза, она обнаружила, что карусель преобразилась до неузнаваемости. Яркая, нарядная, украшенная бесчисленными лампочками, она выглядела просто замечательно. Свежеокрашенные новенькие лошадки сияли золотом и серебром, а на спинах у них красовались красные бархатные седла.