Деньги - Елизаветин Георгий Васильевич. Страница 30

– Что же дальше произошло с Вильямом? – спросили мы.

– О! Его история на этом не закончилась. – Мистер Смит снова уселся в кресло, чтобы продолжать рассказ.

Два года и десять месяцев провел Вильям в кругосветном плавании. За это время он приобрел немалое состояние.

Вернувшись на родину, Вильям не застал в живых ни отца, ни матери. Старики не перенесли невзгод. Насилу удалось разыскать сестру. Вильям щедро одарил ее и выдал замуж за хорошего человека.

Скоро Вильям понял, что заработал не так уж много. Ему захотелось приумножить состояние. И тут представился новый случай: он узнал, что «Железный пират» снаряжает в плавание большую эскадру кораблей.

Хотя война с Испанией не была объявлена, но отношения с ней ухудшались. Испанцы захватывали все английские корабли. Королева Елизавета приказала ответить тем же.

Вильяма охотно взяли в команду.

Это плавание больше походило на военный поход. Двадцать пять судов Френсиса Дрейка открыли действия близ берегов самой Испании. Они нападали на чужеземное судно, чем бы оно ни было загружено: золотом, рыбой или солью.

Затем англичане направились к Канарским островам, к островам Зеленого мыса и дальше, вновь к вест-индским островам.

Здесь происходили настоящие сражения с испанцами но только на море, но и на суше. Велась осада городов Испанской Америки.

Поход длился немногим меньше года. Когда пришла пора возвращаться, эскадра, обогнув Кубу с запада, пошла вдоль берегов Флориды, а затем Виргинии.

В Виргинии, на Американском материке, существовала небольшая колония – пионеров английских поселенцев. Они жили в суровых условиях богатой, но необжитой земли.

Вильям пожелал остаться с пионерами.

Адмирал выдал ему на обзаведение хозяйством плотницкий инструмент, заступы, кирки, безделушки для мены с индейцами. Через много лет Вильям Смит, крестьянский сын, вновь вернулся к земледелию.

Здесь он женился на вдове одного поселенца, и у супругов родилось четверо сыновей. Это были первые Смиты – американцы.

Вначале Вильяму приходилось туго. Нужно было очистить землю, обработать ее под посевы, добывать пищу охотой, обороняться от нападений индейцев: аборигены упорно не хотели потесниться, хотя земли было вдоволь, дикой, нетронутой.

В стычках с туземцами гибло немало колонистов. Многие не выдержали, вернулись на родину. Но Вильям был упорен. Через несколько лет прибыли новые поселенцы из Англии.

Постепенно участок Смитов расширялся. Его уже трудно было обработать силами семьи, а заставить помогать индейцев невозможно было ни силой, ни за вознаграждение.

Все пошло иначе, когда предприимчивые люди стали привозить в Америку африканских негров, сильных, выносливых. Правда, они неохотно работали на плантациях, их приходилось заставлять, иногда жестокими мерами.

К тому же поначалу они дорого стоили: торговцы продавали негров по 600 дукатов за человека. Но скоро товар подешевел: больше стало негров – их везли, как скот, в трюме, в духоте. Держали впроголодь. Нередко случалось, что невольничий корабль попадал в шторм, сбивался с курса, плавание затягивалось… И, когда продукты кончались, негры умирали от голода и болезней.

Рассказчик умолк.

– Вот и все, что я знаю про Вильяма, – сказал он в заключение. Мы поблагодарили. И было за что: мистер Смит рассказал нам не только свою родословную – это было начало истории капитализма. Мы знали ее и раньше, но теперь она предстала перед нами ярче, в лицах. Предположим, капиталист на фабрике переработал 20 фунтов хлопка в пряжу. За хлопок он уплатил 24 шиллинга, за веретена, чтобы его переработать, 1 шиллинг. Из хлопка получилось 20 фунтов пряжи. Вес прежний, а стоимость возросла, потому что к хлопку приложен труд. Пряжа стоит 30 шиллингов. Разница по сравнению с затратами капиталиста составляет 5 шиллингов. Если 1 шиллинг уплатить рабочему, то 4 шиллинга останется капиталисту.

Но фабрика перерабатывает не 20 фунтов хлопка, а тысячи тонн, капиталист эксплуатирует не одного, а многих рабочих; вот почему его нажива колоссальна. Из нее и составляется богатство.

Есть в Америке компания капиталистов под названием «Дженерал моторс». Она делает автомобили, различные машины и моторы. Каждый рабочий ее заводов получает в среднем 80 долларов за неделю, неоплаченная часть труда составляет 120 долларов. В полтора раза больше! Они идут в прибыль владельцам.

Это и есть капиталистическая эксплуатация.

Золотые ручейки

Неоплаченный, присвоенный труд – источник всех доходов буржуазии. Его прячут, изменяют вид, стараются сделать неузнаваемым.

Давно прошло время; когда каждый на себя тратил все, что производил: сам съедал собранный урожай, поедал мясо своих овец, расходовал на одежду и обувь шерсть и кожу. При капитализме все, что производится, продается, это – товар.

Вот почему торговля приняла небывалые размеры. Некоторые товары продаются за тысячи километров от места, где сделаны. Торговлей занято множество людей, для нее нужны магазины, склады, средства перевозки, нужны агенты, чтоб искать покупателей, продавцы, рабочие.

Раньше торговлей занимались крестьяне, ремесленники в свободное от основных дел время, теперь люди занимаются ею специально.

Капиталисты торговли держат обширные помещения, морские и речные суда, автомобильные парки… Они посредники между промышленным капиталистом и покупателями и за это получают часть прибыли. Так неоплаченный труд, превратившись в деньги под видом торговой прибыли, попадает к купцу.

Когда-то попавшего в беду «выручали» ростовщики, ссужали деньгами. При капитализме деньги в долг дают банки.

Если промышленному капиталисту нужно построить новое предприятие, закупить большое количество сырья, а денег не хватает, он обращается к банкиру. Тот дает ссуду, но требует уплаты процентов. Значит, промышленник делится с банкиром прибылью. А прибыль – это же неоплаченный труд! Только теперь он приобрел вид процентов.

Так и растекается золотыми ручейками присвоенный труд рабочих по сейфам заводчиков, купцов, банкиров.

Никогда за всю историю человечества жажда обогащения не была такой чудовищной, такой беспредельной, как при капитализме.

Деньги не лежат теперь в сундуках, они, как смерч, как ураган, носятся по земле, всё вовлекая в движение и возвращаясь к владельцу с новым и новым приростом. Присвоив труд одной тысячи человек, и обратив его в деньги, капиталист нанимает новых и новых рабочих, покупает сырье и машины, чтобы удвоить, удесятерить свою прибыль.

А рабочие?…

Раньше и теперь

Иные старые люди любят говорить, будто когда-то раньше, давным-давно, всего на земле было много и все стоило дешево, копейки.

Верно, в конце XVI века в России лошадь стоила 1 руб. 38 коп., корова – 67 коп., курица – 1¹/₂ коп., утка – 3 коп., сто яиц стоили 5 коп., пуд меда стоил 41 коп., пуд сахара – 3 руб. 43 коп.

Кажется, и правда куда дешевле, чем теперь!

Но ведь и труд тогда во много раз ниже ценился. За 12–14 часов работы платили… 1 копейку.

Чтобы заработать на фунт сахару, нужно было трудиться в поте лица 9 дней!

Много позже в Москве фунт ржи стоил 1 копейку, а ремесленник зарабатывал в день не больше 3 копеек. На покупку 3 фунтов ржи уходил почти весь дневной заработок. Вот о чем иногда забывают, вспоминая былую дешевизну. На фабриках русских капиталистов Рябушинского и Прохорова рабочий день длился 10 часов.

Тяжелый труд, отсутствие вентиляции в цехах вконец изматывали рабочих. Но и дома их ожидал не отдых, а новые муки.

Вот что писала одна из газет в начале нашего века: