Салон недобрых услуг - Гусев Валерий Борисович. Страница 25

Но, похоже, Горгона с Голгофой Алешку не больно-то увлекли. У него совсем другое на уме было.

– Пап, а как у вас дела с этими угонщиками? Ты скоро там порядок наведешь?

– Помочь хочешь? – усмехнулся папа. И серьезно объяснил: – Там все не так просто. Группировка большая, очень опасная, но прищемить ее пока не получается. Захватить их можно, но доказать их преступления очень сложно. Их надо брать с поличным. Мы знаем несколько их точек, где они накапливают угнанные машины, но наши разведчики утверждают, что на этих точках хорошее прикрытие. К тому же эти объекты – частная собственность. Такой шум поднимется, самые сильные адвокаты бросятся их защищать.

– А вы их спугните, – посоветовал Алешка. – У них настанет паника, они начнут свои следы заметать, тут вы их и сцапаете.

– Хорошая мысль, – кивнул папа. – Спасибо. Мы подумаем.

Но Алешка не отстал.

– А вы, пап, спугните их, знаешь где, в Лопушанске. В этом... отстойнике.

– А ты откуда про него знаешь? – насторожился папа.

– А он про все знает, – сказала мама. – Даже про Кордильеры.

Алешка не стал спорить и доказывать: он просто сунул папе под самый нос... знаете что? – пейзаж, который он рисовал на колокольне.

Конечно, это был не пейзаж, а четкая схема бандитского гнезда. Алешка там все обозначил, даже ДОТ напротив ворот. И даже написал сбоку число охранников.

Вот тут и папа икнул:

– Это что? – хотя он прекрасно понял – что это. – Где взял?

– С натуры, – усмехнулся Алешка. – Только, пап, я вам штурмовать эту крепость не советую. Ее нужно хитростью взять. Панику надо устроить.

Что оставалось папе? Только еще раз икнуть.

– Это все? – спросил он дрожащим голосом. И сам себе ответил: – Это не все.

На Алешку было приятно смотреть. Он был небрежен и даже как-то ленив.

– А в церкви, пап, в одной дырке, под чьими-то старыми штанами, спрятан ящик с номерами от машин.

Что стало с папой, я повторять не буду. Скажу только, что мама испуганно на него посмотрела и прошептала:

– Лучше бы ты храпел, отец.

И тут же мама переключилась.

– А что со сковородой? – спросила она, испуганно разглядывая ее в мойке. Осторожно приподняла ее, осмотрела. – Что за стихийное бедствие?

– Она с кроссовками подралась, – хихикнул Алешка.

– Что?! Они опять вернулись? Непобедимые! Отец, я тебе доверяю. Завтра, когда поедешь на работу, я вручу тебе сверток.

– В нем будут сковорода и непобедимые кроссовки? – догадался папа, постепенно приходя в себя.

– Да, и ты сбросишь их с моста в реку. Сковорода утонет и утащит за собой на дно кроссовки.

– Или кроссовки всплывут и спасут сковороду, – дал свой вариант Алешка.

Мама замахнулась на него сковородой.

На следующий день Алешка позвонил Марише и с сочувствием поинтересовался здоровьем Аркаши.

– Она так расстроилась из-за того, что тяпнула Аркашу, – Мариша то ли не расслышала, то ли переживала, – у нее на нервной почве поносик открылся. Я ее на диету посадила.

– А как дядя Аркаша? – повторил свой вопрос Алешка.

– А что ему сделается? Прихрамывает немного. А вот Маргоша вся в нерве. Кушает плохо...

– Зато какает хорошо, – подхватил Алешка. – Без проблем.

Мариша рассмеялась и пригласила Алешку проведать Маргошу.

Вот так Алешка начал осуществлять свой план. Расчетливый и коварный.

Меня он с собой к Марише (проведать Маргошу) не взял, очень тактично пояснив:

– А тебя звали? Вот и сиди дома. Я тебе потом все расскажу.

И вот что он потом мне рассказал...

Мариша, как обычно, была босиком и в шортах. Вся, как обычно, разноцветная.

– Тише, – предупредила она Алешку. – Маргоша уснула. Иди в гостиную, а я распоряжусь за чай.

– С крякерами, – сказал Алешка. – Я их полюбил.

В гостиной Алешка огляделся – все блестит по-прежнему. Но «блескучесть» его не интересовала. Его интересовали, как обычно, разбросанные по дивану мобильники. Особенно – красный.

Вернулась Мариша, почему-то сама толкая перед собой сервировочный столик.

– Я ее прогнала, – объяснила она Алешке. – Обратно в деревню. Темная женщина. Я ей говорю: «У Маргоши нервный стресс!» Она мне отвечает: «Обожралась твоя псина!» – И без всякого перехода: – Родителям наша дача понравилась?

– Еще нет, – осторожно заметил Алешка. – Удобств не хватает.

– А зато какая вода! Я там душ принимаю из родниковой воды. Молодею от нее на глазах. А так – Горгона и есть.

– Горгона – это чудовище, – Алешка немного подправил ее познания.

– А дача? Даже два чудовища! Никакой элиты вокруг. Вращаешься сама по себе.

– В Лопушанске лучше, – притворно вздохнул Алешка. – Липы цветут. Голуби гадят. Такое раздолье...

– А что ты там делал? – оживилась Мариша.

– Достопримечательности оглядывал. – И добавил: – Папа тоже туда собирается.

– Отдохнуть? Там такая природа!

Алешка сделал вид, что немного растерялся – врать неудобно, а правду сказать нельзя.

– Ты чего застеснялся? Чай-то пей.

Алешка послушно похлюпал чай. Поерзал в кресле. Так, чтобы Мариша наконец-то обратила внимание на торчащую из его кармана многократно сложенную газету.

– А чего ты ее таскаешь? – без интереса спросила она. – Там про кого?

– Про нашего папу. Какой он настоящий полковник.

– Ой! Дай посмотреть. Он ведь у вас крутой мент, Аркаша мне говорил.

Алешка без особого хвастовства протянул ей газету. Мариша стала читать, шевеля губами и носиком.

– Клево! – сказала она, сложив газету. – Какие люди рядом с нами! Живые герои!

– Ага, – кивнул Алешка. – И рядом с нами.

– А вот это как? – спросила Мариша и показала длинным когтем подчеркнутые Алешкой строки.

«Сейчас полковник Оболенский руководит группой, которая занимается мощной преступной группировкой, специализирующейся на вымогательстве и угоне дорогих машин. В ближайшее время мы расскажем на наших страницах о результатах этой работы».

– А я знаю? – удивился Алешка. – Это служебный секрет.

– В Лопушанске?

Алешка наивно похлопал глазами. Покачал головой.

– Врунишка. Сам только что сказал, что твой дэд собирается в Лопушанск.

– Это я случайно. – Алешка опустил голову. – Проговорился.

В глазах Мариши явно вспыхнуло: «Проговорись еще, простофиля!» Но сказала она совсем другое:

– Твой дэд как бы клевый мен. Как он круто этих гадов разогнал. Которые на Кашку наехали. Они и не пикнули.

– Типа того, – согласился «польщенный» Алешка. – Он крутой.

– А мой Аркашка – манная кашка.

– А он мне нравится. Такой застенчивый. Все время кажется, будто он очки потерял.

– Как же! Потерял! Меня-то он в Лопушанске враз углядел.

– Повезло, – вздохнул Алешка с легкой завистью.

– Кому? – насторожилась было Мариша.

– Дяде Аркаше. Я бы на вас тоже женился. Лет через десять.

Мариша «рассыпала по полу стекляшки»:

– С тобой не соскучишься. – Она сделала вдруг грустное лицо. – Я так по Лопушанску грущу. Прямо папе твоему завидую. Он надолго туда едет?

Алешка замялся.

– Ну мне-то ты можешь сказать. Я как бы свой человек.

– На один день. У него там объект.

– Какой объект?

– А я знаю? – Алешка таинственно огляделся. – Ему один друг звонил, на рыбалку звал. А папа говорит: «В среду не могу – оперативное задержание. В Лопушанске. Там у нас один объект под наблюдением. Шторм будет».

– Шторм? – Мариша вдруг стала совсем другой. Сосредоточенной и взволнованной. – Он так и сказал: шторм? Может, штурм?

– Может, штурм. – Алешка пожал плечами. – Я плохо подслушал.

Тут Мариша засуетилась. Завертелась.

– Ой, Лех, тебе пора. А то опоздаешь. А мне надо Маргоше клизмочку сделать. Заходи в другой раз.

Алешка послушно поднялся, сунул в карман газету. И ни взглядом, ни словом не дал понять, что он заметил в словах Мариши. Во-первых, он никуда не спешил, а во-вторых, у Маргоши понос, а не запор, зачем ей клизмочка?