Афанадор - Гаркушев Евгений Николаевич. Страница 37

– Сдавайтесь, – улыбнулся он. – Открывайте люк, выходите. Я произведу ревизию корабля, и мы возьмем вас на буксир.

Халин едва не потерял сознание от ярости. Его летающая крепость, вооруженная сверхсовременным оружием, управляемыми ракетами и бомбами, мощными лазерами, скорострельными пушками, не могла сопротивляться двум полуголым идиотам на ветхой лодчонке!

– Залп! Залп по лодке! – приказал он.

Дисколет мощно содрогнулся, но лодка не была сметена шквалом огня. Индикатор работы лазера вспыхнул и тотчас потух – лазер попросту сгорел. А скорострельную пушку разорвало. Именно взрыв снаряда в стволе и отбросил "Голубое пламя" назад. Толстяк оторвался от корпуса дисколета, неловко закачался на ободе и плюхнулся в воду. Отфыркиваясь, он ругался, делая угрожающие знаки в сторону "Голубого пламени".

Человек в лодке тем временем поднял посох, и люк дисколета вырвала и отбросила далеко в море неведомая сила. Из-за разницы давления экипажу "Голубого пламени" заложило на некоторое время уши. Зато они вдохнули свежайший, ароматный и насыщенный воздух, ворвавшийся в затхлое пространство дисколета.

– Я – командор Карин Крин, – представился худой мужчина. – Не пытайтесь продолжать сопротивление. Студди поднимется на борт и проведет ревизию. Вы будете живы и здоровы, если поведете себя благоразумно.

Рыжий толстяк вновь влез на обод и вошел в проем люка. Жирные бока его забавно колыхались.

– У, враги! – проворчал он. – Сидите тихо – я грозен в гневе! Все вы арестованы именем Афанадора за нападение на яхту капитана Маллигана и попытку оказания сопротивления властям этого мира.

– Каким властям? – прошептал Халин.

– Нам, конечно. Больше в этом океане вообще никого нет. Значит, мы и есть власть, – гордо улыбнулся толстяк. – Выкладывайте на стол личное оружие, документы и деньги. А я пока запечатаю ваш командный пункт – чтобы ракету не запустили. От вас, технократов, всего можно ожидать!

Глава двадцать шестая

Математика и бубё

К вечеру Дима с ног валился от усталости. Он заказал, примерил и получил костюм, выбрал портфель для книг, посетил жилой корпус, где ему дали место в спальне на четырех человек. Вместе с ним, к его удовольствию, оказался и рыжий Фергус Кенфайлад. Но называть ребят по фамилиям, как уже понял Галкин, здесь было не принято. Еще в их комнате жил мальчик по имени Лукомор из какой-то северной страны. Четвертая койка пока пустовала.

Лукомор был нормальным парнем. Учился он в пятом классе на отделении биологии, а дома у него жил золотой дракон, на котором члены семьи мальчика и он сам летали охотиться. Галкин не думал, что это так уж нормально, но у каждого свои причуды. Скорее всего, многим ученикам Мёдлёда он казался гораздо более странным, чем Лукомор с его драконом.

Спать друг другу мальчики не мешали. Как только Дима лег, разговоры прекратились. Фергус потушил свет и отправился в библиотеку, а Лукомор подумал-подумал и тоже лег спать. В интернате, где Дима учился прежде, такую заботу о соседях проявляли редко. Хотя воспитатели после отбоя гоняли нарушителей, находились те, кто шумел, кидал в спящих подушками или орал им на ухо.

Утром Дима встал рано. Он облачился в новый синий костюм, на который был приколот тяжелый серебряный значок с канализационными трубами, и вместе с Фергусом вышел из комнаты.

– Успеем еще позавтракать. Пойдем, в саду погуляем, – предложил новый друг Димы.

Двухэтажные жилые корпуса Мёдлёда стояли у северной стены замка Рен-Редин, на некотором удалении от самой школы. Их окружали густые сады, и ночью воздух здесь был особенно свежим. На деревьях росли тропические фрукты и ягоды, которые ученики могли свободно срывать и есть. Дима удивлялся, что мало кто так поступает – у них в интернате деревья обносили, когда фрукты еще были зелеными. Между деревьями бежали маленькие ручейки, которые начинались с фонтанчиков, бивших из больших, поросшим мхом камней.

Фергус в общих чертах объяснил Галкину, как дойти до Мёдлёда пешком, после чего они вернулись к распределителю и перенеслись в столовую.

Большой зал с огромным длинным столом мог поразить чье угодно воображение. В дальнем углу горел очаг, над которым, наверное, можно было запечь целого быка. Как рассказал Диме Фергус, наставники и учителя садились обычно к тому концу стола, что был рядом с камином. Остальные рассаживались как угодно – закрепленных мест ни у кого не было. В это проявлялась своеобразная демократия Мёдлёда: все учащиеся и преподаватели школы ели из одного котла.

Сам котел – огромный, черный – возвышался слева от стола, если стоять лицом к камину. Обеденный зал плавно переходил в кухню, где горели еще несколько очагов, варились и парились яства в котлах поменьше, резались салаты и хлеб, разделывалась дичь. В кухне работали несколько мужчин и женщин. Им помогало человек десять ребят – учеников Мёдлёда в обычных костюмах и фартуках. У одного мальчика Дима заметил серебристый значок в форме котла.

– На кухне работать тоже престижно? – спросил Дима. Они с Фергусом стояли в очереди за тарелкой каши и подливки. Также ученикам выдавали с утра чашку горячего шоколада и порцию мороженого.

– Средне, – ответил Фергус. – Платят здесь по традиции не очень много, а вставать нужно рано. Кушать, конечно, можно от пуза, и что хочешь. Но в Мёдлёде и так никто не голодает.

– Слушай, а я почему еще не работал? – забеспокоился вдруг Дима. – Когда нам идти подметать и чистить канализацию?

– Подметать будем ходить вместе. Утром в пятницу, вечером в субботу и утром во вторник. Это наши дни. А насчет канализации – сказать ничего не могу. Там работают, когда нужно. Авралы. Но ты не беспокойся – братья Зимм тебя привлекут. Им, наверное, уже сообщили о тебе. Они ребята добросовестные, всему тебя научат.

Повар плюхнул на тарелку Димы приличную порцию гречневой каши, положил большой половник мясной подливки. Девочка, стоящая на раздаче, выставила на поднос ребят по порции шоколадного напитка и по вазочке с мороженым.

– Мороженое каждый день дают?

– Ясное дело. С утра. Традиция. Мы же учимся в Мёдлёде, а не в “Чашке шоколада”. Рецепт – восьмисотлетней давности. То самое мороженое, из-за которого назвали нашу школу.

– Да ну? – поразился Дима. – И почему же школу так назвали? Я сначала подумал, что у вас тут кондитерская.

– А дело было так, – отозвался Фергус, обрадованный возможностью рассказать любимую в Мёдлёде историю. – Стояла в Рен-Редине школа без всякого названия. И тут новый прецептор решил, чтобы у нас все было, как у людей. Рен-Редин, к слову сказать, был тогда страшной дырой. Замок – вдвое меньше, чем сейчас, и еще строился. Но здание, в котором мы учимся, уже стояло. И жилые корпуса, кстати, тоже. Ученикам предложили дать название новой школе. Устроили голосование. Каких только названий красивых не предлагали! И “Дракон на взлете”, и “Пикирующий коршун”, и “Пламенный меч”, и "Пена волны"… А название “Медовый лёд” победило благодаря первоклашкам, которые очень полюбили новый сорт мороженного. Старшеклассники думали о высоких материях, причем каждый – о разном. Маленькие же назвали школу так, как свое любимое блюдо. И их название набрало больше всего голосов. На втором месте, кстати, был “Единорог Рен-Редина”. Тогда в саду прецептора как раз жил единорог. Название, конечно, получилось детским, но сокращение “Мёдлёд” мне очень даже нравится.

– Ты-то откуда все это знаешь? – удивился Дима.

– Историю школы в первом классе изучают, – ответил Фергус. – Да и книжки есть, где подробно описывается история всего Рен-Редина.

Медовое мороженное оказалось довольно вкусным, хотя в своей жизни Дима пробовал и лучше – например, у продвинутых. За восемьсот лет люди успели кое-что придумать. Кулинария не стояла на месте.

Съев свои порции, Галкин и Фергус поднялись из-за стола и, не торопясь, пошли к распределителю.

– А кормят у вас не слабо, – глубокомысленно заметил Дима. Идти было тяжело, несмотря на то, что съел он, вроде бы, не слишком много.