Девичий мирок - Мид-Смит Элизабет Томазина. Страница 19

Глава XXI. Украденное сердце

Выбежав из южной гостиной, Энни оказалась лицом к лицу с миссис Виллис.

– Куда это ты бежишь, дитя мое? – ласково поинтересовалась начальница. – Впрочем, я напрасно спрашиваю, ведь ты одна из заговорщиц.

– Нет, я ушла от них, – ответила Энни, встряхнув волосами, она всегда так делала, когда волновалась.

– Ушла от них? Ты хочешь сказать, дружок, что они послали тебя за чем-нибудь?

– Нет, я больше не с ними. Можно мне пойти в сад?

– Конечно, моя дорогая…

Не глядя на директрису, Энни толкнула обтянутую сукном дверь и очутилась в большом холле. Взяв с вешалки шляпку, девочка направилась к двери, ведущей в сад. Ей хотелось поскорее очутиться в гамаке и выплакаться. Не успела она выйти, как столкнулась с группой младших детей, которые возвращались с обычной прогулки перед сном. Мисс Дейнсбери шла впереди, ведя за руку двух крошек, Нэн семенила за ней. Увидев Энни, она протянула руки и бросилась к ней.

– Где иглуска? – залепетала девочка, подняв к Энни свое цветущее личико. – Холосая иглуска. Нэн хотеть иглуску.

– Ты получишь игрушку, если обнимешь и поцелуешь меня.

Малышке только того и надо было. Она обвила шею Энни и прижала свою пухлую щечку к ее губам.

– Так? – самодовольно спросила она.

– Хорошо, моя прелесть. Ты будешь меня любить, правда?

– Нэн любить Энни.

Тут мисс Дейнсбери позвала девочку, и Нэн побежала в дом, на ходу вытирая ладошкой щеку, на которой слезы бедной Энни оставили влажный след.

Проводив детей глазами, Энни грустно направилась в отдаленную аллею, в тенистую часть сада. Солнце уже село, к вечеру стало довольно прохладно, и Энни дрожала. Она всегда довольно небрежно относилась к своему здоровью и сначала, несмотря на холод, собиралась лечь в гамак. Но потом передумала. Слезы уже не так душили ее, ласка Нэн смягчила их горечь.

В эту минуту в оскорбленном сердечке девочки созрел план, который впоследствии стал причиной многих несчастий. Заметив, что Нэн привязалась к ней, Энни задумала отбить ее у Эстер и так отомстить своему недругу. Потерять любовь сестры, которая была для нее дороже всего на свете, – это стало бы для Эстер тяжелым ударом. Энни знала это, но искушение было слишком сильно, и она поддалась ему. Завоевать любовь Нэн было нетрудно, Энни стоило только этого захотеть. Итак, решено: Эстер внесла столько горя в ее жизнь, пусть теперь она сама испытает его; горько раскается она в своей несправедливости и жестокости, но уже будет поздно.

Глава XXII. На месте сгоревшего замка

Сосредоточив все свои помыслы на Эстер, Энни позабыла о Доре. Эстер была для нее более опасным врагом: она принадлежала к ее кругу, училась в ее классе, поэтому ее наветы могли восстановить против Энни подруг. Дора же была ей чужой, и до появления в школе Эстер даже не замечала ее существования. Следовательно, в первую очередь нужно было наказать Эстер. Этот план привнес в жизнь Энни новый интерес, и постепенно она стала находить, что мщение – занятие довольно приятное.

Сьюзен Драммонд жила теперь в одной комнате с Энни. Как-то вечером флегматичная девица немало удивила Энни, разразившись бранью в адрес Эстер и Доры. Последняя чем-то обидела ее, и Сьюзи искала сочувствия у Энни. Она даже предложила заключить союз, чтобы наказать эту напыщенную особу.

Энни, никогда не любившая Сьюзен, ответила с обычной своей резкостью:

– Никаких союзов! Я и так немало пострадала из-за всего этого.

Сьюзи тупо посмотрела на соседку, и густая краска залила ее лицо.

– А я думала, ты ненавидишь Эстер и Дору. Они же тебя терпеть не могут, я знаю.

Энни промолчала.

– Но ведь и ты их не жалуешь, правда? – продолжала допытываться мисс Драммонд.

– Тебе до этого нет дела, Сьюзи. И пожалуйста, перестань болтать, ты мешаешь мне спать.

Сьюзи была крайне удивлена, не встретив сочувствия, и совсем сбита с толку – она ожидала совсем другой реакции. С этой минуты она стала питать к Энни нечто вроде уважения, смешанного с некоторым опасением.

Между тем Эстер чувствовала себя как нельзя лучше. Присутствие маленькой сестры наполняло покоем ее сердце, ум усиленно работал над предстоящим сочинением – словом, жизнь была прекрасна.

Решив добиться премии, она не задумывалась о том, что становится таким образом соперницей своей подруги, Доры Рассел. Эстер тщательно обдумывала избранную тему, ей хотелось написать краткий исторический очерк о последних днях царствования Марии Антуанетты. Чтобы хорошо исполнить задуманное, надо было перечитать много книг. По счастью, библиотека в школе была хорошая, кроме того, миссис Виллис предоставляла воспитанницам свою собственную обширную библиотеку, и Эстер в свободные часы подолгу просиживала там. Два вечера в неделю были посвящены репетициям комедий. В одной из них у Эстер была совсем маленькая роль, зато в другой – довольно ответственная. Таким образом, она постоянно была занята, поэтому на общение с Нэн оставалось не так много времени.

Нэн спала в хорошенькой кроватке в комнате сестры. Эстер по вечерам становилась возле нее на колени и, прислушиваясь к ее дыханию, смотрела на девочку с чисто материнской нежностью. В эти минуты в душе Эстер царили лишь самые добрые чувства, а все мелочное – честолюбие, зависть, злоба – таяло, как воск. Глядя на спящую Нэн, Этти была способна на великодушие. Жаль, что Энни Форест не видела ее в такие часы, когда на глазах ее блестели слезы, а губы дрожали от умиления. Заносчивости и жесткости не было и в помине. У постели малышки стояла девочка с чистым, любящим сердцем. Этот ребенок, как небесный ангел, освещал и согревал ее душу лучше всяких наставлений и проповедей.

За усиленными занятиями Эстер не замечала происшедшую в Нэн перемену. Утром она торопилась и не имела времени поболтать с малышкой, а в течение дня, видя ее играющей с другими детьми, она спокойно занималась своими делами. Этти не сомневалась, что как только она будет в состоянии уделить побольше времени сестре, та встретит ее с восторгом.

В конце мая воспитанницы собрались на прогулку мили за четыре от школы. Все с нетерпением ждали этого дня, и, когда он наступил, восторгам не было конца. После раннего обеда несколько экипажей должны были доставить девочек в лес – к сгоревшему замку, едва ли не самому красивому месту в окрестностях. Миссис Виллис пригласила сестер Брюс принять участие в пикнике. Отъезд был назначен на два часа пополудни. Погода была чудесная, поэтому решено было взять младших детей, в том числе и Нэнси.

Больше всех радовалась этому дню Эстер. Она решила устроить себе настоящий праздник, день отдыха. Она позабудет английское сочинение, перестанет думать о Марии Антуанетте, не будет мучиться зубрежкой ролей и всецело посвятит себя крошке Нэн. Она заранее представляла себе восторг малышки, воображая ее радостные восклицания, беспрестанное щебетание и безмерную радость от того, что та проведет целый день со своей Этти. Эстер будет играть с ней, носить на руках – словом, будет в полном ее распоряжении, и больше ей ничего и никого не нужно.

Одеваясь утром, она сообщила сестренке о предстоящем удовольствии.

– Мы зажжем в лесу огонь, повесим котел и заварим чай. То-то будет весело!

– Нэн будет взять свой зонтик, – заявила Нэн, захлопав в ладоши.

– Ах ты шалунья! – поцеловала ее Эстер. – Славный у нас будет денек, Нэн, целый день с тобой будет твоя Этти. Понимаешь? Целый день! Ты рада?

– Лада. Моя Этти и моя Энни, лада.

По счастью, Эстер не слышала этих слов: позвонили к молитве.

За обедом девочки сговаривались, кто с кем поедет, и все были очень веселы.

– Мисс Дейнсбери возьмет всех маленьких, – сказала мисс Гуд. – Миссис Виллис так распорядилась.

– Прошу вас, мисс Гуд, позвольте Нэн ехать со мной, – принялась упрашивать Эстер. – Она будет так огорчена, если меня не будет с нею, а я уж присмотрю за ней.