Глазастик и ключ-невидимка (=Девочка по имени Глазастик) - Прокофьева Софья Леонидовна. Страница 13

Мимолётная тень прошла по лицу Кати. Она подняла голову.

Над улицей летел человек и играл на скрипке. И даже если его смычок касался воздуха — воздух пел под его смычком.

Скрипач был ещё совсем молодой, а волосы, как серебряный дождь.

Скрипач смотрел куда-то далеко, поверх острых крыш,

страдальчески хмуря брови.

Длинный кусок тончайшего кружева, привязанный к его руке, мерцая, летел за ним и исчезал в путанице падающих снежинок.

— Видишь кружево? — спросила Глазастик. — Кружевница Миэль… Мне тётушка Ох рассказывала, Миэль часто сидела у окна и, подперев щёку кулачком, всё смотрела, смотрела, как падают снежинки. Однажды она задумалась так глубоко, что забыла затворить окно, и ветер унёс её. Она так и летела над городом, подперев щёку кулачком. А скрипач играл на скрипке у неё под окном. В руке у Миэль был моток тонких кружев. Скрипач успел ухватить его за конец,

когда она улетала. Но моток всё разматывался, разматывался, и, наконец, Миэль отпустила его…

— Как грустно! — У Кати слезы навернулись на глаза.

Тут у вас и вправду разучишься улыбаться.

— Нет, нет, не разучивайся! Пожалуйста, не надо! — в испуге воскликнула Глазастик. — Когда ты улыбаешься, я не знаю, но мне становится теплее. Теплее…

"Наверно, музыка не даёт скрипачу улететь, — подумала Катя. — Такая красивая! Она не пускает его от земли".

Снежинки всё падали и падали, и звуки скрипки затерялись за их однообразным звоном.

"А туда ли мы едем?" — хотела спросить Катя.

И тут она увидела высокие башни, островерхую крышу,

такую крутую, что снег "сполз с неё, открыв влажную, потемневшую черепицу.

Катя сразу узнала королевский дворец. Таким он был на рисунке Васи Вертушинкина.

Но теперь дворец мрачной сырой громадой нависал над ней, тяжёлый и недобрый, словно говоря ей, какая она маленькая и беспомощная.

Девочки слезли с лошади. Кот Васька совсем притих,

примолк на руках у Кати.

- <Дегаш, хорошая моя лошадка, домой, домой, — негромко приказала Глазастик.

Девочки пошли вдоль витой чугунной ограды. Вдруг Катя схватила Глазастика за руку.

У ворот они увидели рыжего стражника с алебардой.

Стражник стоял, вяло привалившись к воротам, и что-то тихо бормотал себе под нос:

— Значит, если я увижу мышь в золотой короне, теперь УЖ я не ошибусь: вправду я вижу мышь в золотой короне или мне только мерещится мышь в золотой короне…

Девочки попятились за угол, присели на корточки.

— Злющий, сразу видно, — хмуро сказала Катя. — Такой не пропустит.

— Не пропустит, — упавшим голосом повторила Глазастик. — Всё равно…

— А ты уже сразу своё любимое "всё равно", — огорчилась Катя. — Может быть, мы ещё что-нибудь придумаем!

— Придумаем! Придумаем! — послышался озорной голос.

И быстрый вихрь закружился вокруг девочек. Стоило ему чуть-чуть замедлить движение, и Катя разглядела круглую мальчишескую физиономию, руки с растопыренными пальцами и блестящие глаза.

— Это — Вихрик! Он хороший, тёплый. Познакомься!

сказала Глазастик.

— Я тёплый, тёплый, тёплый! — послышалось сразу со всех сторон.

— Здравствуй! — неуверенно сказала Катя, вертя головой, потому что Вихрик был как-то сразу и справа, и слева,

и над ней.

— Я знаю, она не хочет дружить со мной, потому что я прозрачный! — с обидой просвистел Вихрик и остановился на мгновение. Катя успела увидеть, как углы его рта горько опустились.

— Неправда. Я с тобой дружу. — Глазастик протянула руку, и на короткий миг ей на ладонь опустилась прозрачная рука с растопыренными пальцами.

Но тут же Вихрик снова закружился, свившись в кольцо. Он сдул со лба Кати чёлку, сунул руку за воротник её

пальтишка. Рука Вихрика была неуловимо быстрой, пальцы шевелились, щекоча её. Но Катя не была уверена, что у него только две руки.

Мелькнуло его лицо всё в веснушках. Эти веснушки словно плясали у него на носу и на щеках.

— А ну-ка, посмотри получше, что это? Что это? — Вихрик потянул Катю за шарф. — Не отгадаешь!

— Разве не веснушки? — сказала Катя.

— Может, и веснушки! Может, и веснушки! — просвистел Вихрик. — А может, просто горсть песка. Просто горсть песка, которую я кручу-верчу у себя на носу, чтобы больше походить на мальчишку! — И добавил застенчиво: Это я, чтобы понравиться Глазастику, чтобы она со мной дружила,

дружила, дружила!

— А я и вправду с тобой дружу, — серьёзно сказала Глазастик.

Вихрик радостно взмыл кверху и тут же снова вернулся.

— Вы что-то говорили, а я забыл, забыл, забыл! — просвистел Вихрик, и голос его вдруг зазвенел печалью. — Я всё

так быстро забываю. Всё вылетает у меня из головы!

— Мы не знаем, как нам пройти мимо стражника. Может, ты нам поможешь, Вихрик? — попросила Катя.

— Пусть Глазастик скажет: "Вихрик, помоги, помоги,

помоги!" — с этими словами Вихрик кольцом завертелся вокруг Глазастика. Дунул ей в лицо.

— Помоги, пожалуйста, — кашляя, сказала Глазастик.

Ну какой ты! Зачем в лицо дуешь?

— Я умею, умею, умею, — послышалось сразу со всех сторон. — Я умею говорить на разные голоса, на всякие голоса!

Вихрик рванулся с места и вмиг очутился возле ворот.

— Рыжий Нос, Рыжий Нос! — послышался неизвестно откуда визгливый женский голос.

— Турнепс, милая, это ты? — вскинул голову Рыжий Нос, оглядываясь по сторонам.

— Это я, я, я, твоя Турнепс, — продолжал всё тот же визгливый голос. Я принесла твои любимые пирожки с грибами, с грибами, с грибами!

— Мои любимые пирожки, — растроганно повторил Рыжий Нос. — А где мои пирожки? То есть, я хочу сказать, где ты, моя милая Турнепс?

— Я тут, тут, тут. — Теперь визгливый голос и вправду доносился откуда-то издалека. — Я жду тебя за углом, за углом, за углом. Пирожки ещё тёпленькие, тёпленькие!

— Тёпленькие!.. — умилился Рыжий Нос. Прислонив к воротам алебарду, он заспешил вдоль дворцовой стены и скрылся за углом.

Оттуда послышался свист, похожий на смех, и разочарованный голос Рыжего Носа:

— Турнепс, милая, где же ты?

Девочки не стали медлить. Схватившись за руки, они проскользнули в ворота.

— Спасибо! — шепнула Глазастик.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Глазастик сказала мне "спасибо"! — ликуя, прозвенели взлетевшие кверху снежинки. Катя ещё успела заметить, как их подбрасывают сквозные, прозрачные руки Вихрика.

Глава 10. ИСТОРИЯ ОДНОГО "НЕТ!". И ГЛАВНОЕ: СНОВА ТЕРМОС ВОЛШЕБНИКА АЛЕШИ

Голубой свет падал в узкие окна дворца и рисовал на навощённом паркете голубые окна, только ещё более вытянутые.

Король от нетерпения не мог усидеть на троне. Он вздрагивал, кутался в горностаевую мантию и нервно щипал кружева на манжетах.

— Сделано ли всё, как я приказал? — в который раз спросил король.

— Щели замазаны, замочные скважины заткнуты, — изгибаясь и кланяясь, сказал Главный Королевский Обхитритель. Он был такой длинный и гибкий, что, когда он кланялся, казалось, он завязывается узлом. — Во дворце ни одного ветра, ветерка или даже невинного сквознячка. Проникнуть во дворец нельзя, подслушать невозможно. На всякий случай у каждой двери поставлены хитроумные капканы и ловушки для ветра. Если какой-нибудь ветер и проберётся — угодит в капкан.

— Давно пора вить из ветра верёвки и канаты, — заметил барон Нибумбум, наивно мигая голубыми глазами. — А из тех ветров, что покрепче, — ковать якорные цепи.

— Она здесь! Она прибыла! Она поднимается по лестнице! — зашелестели придворные.

— Не слишком ли тихо она ступает? Я что-то не слышу её шагов, взволнованно проговорил король. — Я не хотел бы, чтобы она оказалась слишком лёгкой. Королева должна кое-что весить. Ах нет! Вот её прелестные шаги: топ-топ-топ!

Двери распахнулись. Придворные вытянули шеи, придворные дамы привстали на цыпочки.

Наоборот Первый и Наоборот Второй ввели в зал слегка упирающуюся Ниточку.