Клуб знаменитых капитанов. Книга 2 - Минц Климентий Борисович. Страница 40
– Ни одного доллара, даже с портретом Георга Вашингтона! – замахал руками Карл.
– Может, вас больше волнуют фунты? – деловито спросил владелец цирка.
– Меня не волнуют ни фунты, ни франки, ни лиры, ни песеты. Уж если вы меня хотите поблагодарить, то в данный момент я вас прошу об одном – дайте мне соки! Соки!.. Лимонный, оранж, из ананасов! Я должен немедленно отправиться в путь. Отпустите на время мистера Томаса. Он меня подвезет… 50 миль в час. Это все, что мне нужно в эту минуту. Догнать своих друзей. Они на борту галиота «Секрет», если не погибли!
Макс Беннет распорядился снабдить нашего друга большой корзиной, заваленной консервными банками с разными соками, шоколадом и лимонами.
Мюнхаузен попросил еще одну корзину с пятнистой скумбрией для великого артиста и, торопливо попрощавшись, уселся верхом на дельфина, приветственно помахал рукой и нетерпеливо воскликнул: – Полный вперед, мистер Томас!..
– О'кэй! – заревел дельфин, ударил хвостом по воде, быстро выплыл из водяного манежа, стремительно набирая скорость…
Карл вскрыл ножом консервную банку с оранжевым апельсином на этикетке и, жадно выпив питательный сок до капли, выбросил пустую жестянку в море…
Зловещий плавник морской хищницы показался над водой.
Затем мелькнуло брюхо акулы, и тупорылая морда, показав сотни острых зубов, проглотила консервную банку…
Мюнхаузен, услыхав плеск, обернулся, но акула уже исчезла в глубинах Саргассова моря…
Это была белая акула-людоед. Ее еще называли «белой смертью». Ничего не было удивительного в том, что она проглотила консервную банку. От голода, жадности и прожорливости акулы набрасывались на все, что попадалось в океане. В акульих желудках, по рассказам бывалых моряков, находили золотые часы, туземный барабан, барометр, библию, ручную гранату, сапоги, пистолет, почтовые посылки, бутылку виски, чайник, детский мячик… Да всего не перечесть, что могло взволновать воображение жуткими подробностями гибели кораблей в океане.
Берег курортного города на южной оконечности Флориды уже не был виден. Лишь где-то вдалеке тускло мерцали огоньки, но и они вскоре исчезли…
Снова над водой появился плавник белой акулы. Она преследовала мистера Томаса с Мюнхаузеном на спине, пока еще держась на почтительном расстоянии. Морского разбойника, как всегда, сопровождала свита из юрких лоцманов, питающихся остатками с барского стола.
Рыбы-лоцманы (сериола зоната) – это глаза и уши акул. Они не только указывают акулам дорогу к жертве, но и предупреждают их о грозящей опасности. Но сейчас ничто не угрожало акуле.
Вряд ли ей пришлась по вкусу консервная банка! Вероятнее всего, «белая смерть» надеялась поживиться чем-нибудь повкуснее…
Перевернув страницу вахтенного журнала, сразу можно было угадать автора этой записи. Строчки уклонялись от прямой линии, устремляясь куда-то вверх, видимо, к вершинам Альп, а быть может, и еще выше… Ясно было, что вахту принял Тартарен из Тараскона.
«Борт галиота «Секрет». Идем по каналу Святого Лаврентия. Прошли Квебек, Монреаль и Кингстон. Почему-то не было слышно пушечных салютов в нашу честь. Наконец-то мы на озере Онтарио. На траверзе – долгожданный порт Торонто».
В салоне галиота «Секрет» Дик Сэнд расспрашивал Артура Грэя:
– Вы так и не рассказали нам, что это были за огни на верхушках мачт, на нок-реях, бушприте… На волосах Гулливера… Я впервые за пятнадцать лет своей жизни видел это…
– Милейший Дик, но и мне не приходилось наблюдать ничего подобного, – заметил капитан Немо.
– Да, жуткое зрелище, особенно во время шторма, – подтвердил Робинзон Крузо.
– Это огни Эльма! Они названы по имени церкви святого Эльма и были замечены на ее готических башнях, – пояснил Грэй. – Их видел Христофор Колумб, рыцарь Пигафетта, один из спутников Магеллана. О них писал римский философ Сенека: «…звезды как бы нисходят с неба и садятся на мачты кораблей». Это электрические разряды в форме светящихся кисточек. Они появляются во время грозы на острых предметах… на людях и животных… Тихие разряды атмосферного электричества. Ничего загадочного.
С треском распахнулась дверь. В салон вбежал Тартарен с перекошенным лицом.
– Что с вами? – крикнул капитан Немо.
– «Летучий голландец»! – выпалил толстяк.
Это сообщение, как внезапный удар грома, поразило всех, кроме капитана галиота «Секрет».
– Где вы видели? – оторопело произнес Дик Сэнд.
– Там… там… – неопределенно махнул рукой Тартарен, тяжело опустившись в кресло. – Я, конечно, человек не суеверный… Но весь этот злополучный рейс… гибель Мюнхаузена… Встреча с «Летучим голландцем»… Идемте… Я вам его покажу… Если он не исчез!..
Капитаны торопливо вышли на палубу.
– Ну, где же он? – сгорая от юношеского любопытства, крикнул Дик Сэнд.
– Вот… – прошептал Тартарен, указывая пухлым пальцем на легендарный корабль с четырехугольными парусами у причала, так странно выделявшийся среди современных лайнеров.
– Ясно вижу! – отрапортовал капитан Немо. – Надпись на корме – «Летучий голландец»!
– Это и есть мой сюрприз, друзья, – торжественно произнес Артур Грэй. – Я слышал об этом «Летучем голландце». Знал, что он на долгие годы отдал якорь в порту Торонто. Корабль-музей океанских катастроф и морских тайн. Но не только… Это еще и доходное место с баром, дансингом и кабаре. В трюме оборудован кинотеатр, где крутят только морские фильмы!
– Стоило ли ради этого пускаться в такое тяжелое плавание? – скептически заметил капитан корвета «Коршун».
– Стоило, – убежденно сказал Грэй. – На борту «Летучего голландца», в музее мы поближе познакомимся с некоторыми зловещими тайнами, блуждающими без руля и ветрил в океане, и с такими, которые покоятся на дне, но вопиют о разгадке – во имя правды, справедливости и торжества человеческой совести. Вот цель нашего плавания, капитаны! – торжественно закончил капитан галиота «Секрет».
– Клянусь огнями Эльма, я не знаю более благородной задачи, чем эта!.. – горячо поддержал его Робинзон Крузо.
С борта «Летучего голландца» доносилась музыка. Правда, трудно было назвать музыкой неистовую игру на барабанах, саксофонах, тромбонах, трещотках, сопровождавших вопли какой-то певицы…
– А вдруг кабаре на «Летучем голландце» работает всю ночь? – задал вопрос капитан Немо. – До утренних петухов?!
– Не знаю. Возможно. Будем пока швартоваться, – распорядился Грэй.
Галиот медленно подошел к пристани…
Вскоре умолк оркестр. На легендарной шхуне погасли рекламные огни.
Члены кают-компании клуба, немного подождав, пока шумная толпа ночных гуляк покинула «Летучий голландец», двинулись гуськом по мокрому от дождя пирсу… Подойдя к сходням старинного судна, капитан корвета «Коршун» зычно окликнул:
– Эй, на «Летучем голландце»!..
– Есть на «Летучем голландце»! – отозвался сторож, уютно расположившийся в складном парусиновом кресле. – Что вам угодно, джентльмены, в столь поздний час?
– С кем имеем честь, сударь? – поинтересовался Гулливер, поднявшись по сходням.
– Отставной боцман Жан Клод Ригаль, к вашим услугам. Но, к сожалению, корабль-музей закрыт на ночь. Гид уволился на берег. Бар и кабаре закрыты. Просим пожаловать завтра в полдень.
– Но мы свободны только до рассвета, почтеннейший, – любезно заметил капитан корвета.
– Мсье Жан, мы с вами французы… Весьма рад!.. Позвольте представиться… Тартарен из Тараскона. Откуда вы родом, мой друг?.. – рассыпался в любезностях толстяк.
– Я-то родился в Канаде. А мой отец из Марселя.
– Пропустите нас на борт, пожалуйста… – вмешался в разговор Дик Сэнд. – Вот вам пять долларов на табак. Бумажка у меня завалялась в старой тужурке еще со времен плавания на «Пилигриме».
– Я предпочитаю звонкую монету, сэр.
Робинзон Крузо, порывшись в глубоком кармане, достал блестящую монету.