Неуловимая коллекция - Гусев Валерий Борисович. Страница 17

Я вошел внутрь. И прибалдел немного. Это был сводчатый бетонный подвал. Вроде как бункер у Гитлера. Здесь даже тахта стояла, и туалет был оборудован – в виде ночного горшка. Магнитофон. Телевизор с видаком и кассетами. Телефон. Я тут же снял трубку и поднес к уху – гудит. И всюду – ящики и коробки, как на хорошем складе.

Я огляделся: где тут коллекция? Мне почему-то казалось, что все украденное оружие будет красиво развешано по стенам с пояснительными бирочками. Но потом я понял: не такой человек Карабас. Ему важно не развесить, а продать. Не развесить красиво, а продать подороже. И я стал вскрывать все коробки подряд. Оказалось, это запас продуктов: консервы, водка, минеральная вода, чипсы, «Сникерсы» и прочее.

Значит, здесь прятался Карабас от милиции, отсиживался, когда грозила опасность. А в это время его адвокат развивал бурную деятельность и доказывал его невиновность.

Вскрывая коробки, я наткнулся на одну, битком набитую пачками денег. Считать я их не стал, а на вид – килограммов десять.

Раскидав все коробки, я добрался наконец до главной. Это был большой деревянный зеленый ящик, похожий на сундук, с навесными замками. Я отщелкнул их и с замиранием сердца откинул крышку... Сейчас во всей красе и многообразии предстанет передо мной старинное оружие из уникальной коллекции великого модерниста Собакина.

Предстала!

Это точно была коллекция. Коллекция оружия. Но далеко не старинного. Скорее очень современного. В ящике аккуратными рядками лежали бок о бок укороченные автоматы, матово поблескивающие смазкой. Рядышком пристроились пистолеты. Вперемешку с гранатами. В отдельном уголке торчали магазины к оружию, набитые патронами, и коробки с запалами для гранат.

Вот это коллекция! В натуре, как сказал бы «наш друг» Гоша. Но мы ведь совсем не это искали. Где же настоящая коллекция?

Не останавливаясь на достигнутом, я обшарил каждый уголок подвала, даже тахту перевернул. И горшок заодно.

Ничего.

В расстройстве чувств я сел на поваленную тахту, подавленный и изрядно уставший. А ведь казалось, мы были так близки к заветной цели!

И тут мне в голову пришла страшная мысль. Что, если эти деньги в коробке Карабас не раньше награбил, а за коллекцию Собакина получил?

Захлопнув крышку ящика, я подумал немного и, сняв телефонную трубку, набрал папин рабочий номер. Он отозвался сразу, будто ждал этого звонка. Я не стал маскироваться (семь бед – один ответ) и сказал открытым текстом:

– Товарищ полковник, пришлите своих людей на дачу Карабаса-Барабаса.

– Что? – переспросил он. – Какого Карабаса?

– Константина Борисовича Толстого, директора универмага «Буратино».

– А... а зачем?

– Изъять десять килограммов наворованных денег и партию огнестрельного оружия в количестве двадцати пяти стволов. И боеприпасы к ним.

– Вот так, да? – не с благодарностью (на что я мог справедливо рассчитывать), а с угрозой произнес наш батя. – Откуда ты звонишь?

– Оттуда.

– Чтобы через минуту ноги твоей там не было! – Это он мне сказал. И тут же, то ли в другой телефон, то ли в рацию, закричал: – Васильев, задержите начало операции на десять минут! – И опять мне: – Где Алешка? С тобой?

– С бабушкой, – успокоил я его.

– Что?! И бабушка с вами? Васильев, задержите операцию на тридцать минут! Дима, уводи бабушку! И Алешку тоже!

– Да нет, ты не так понял. Она дома. И Лешка с ней. – Про то, что и Карабас с ними, я, естественно, не сказал: это уже не семь бед, а гораздо больше.

– Все, уходи! И дома не появляйтесь, пока я не остыну, – честно предупредил он. Крутой у нас папочка.

Я положил трубку и покинул бункер Карабаса, беззастенчиво прихватив для Алешки пару шоколадок. Выбрался в поле, приметил в сторонке стайку кустиков и свернул за них. Уходить в самое интересное время я не собирался.

Наблюдая из-за кустов, я не заметил ничего особенного. Улица была пуста и безлюдна, не считая ворон на ветках и замерзших рыбаков на реке. Я был разочарован: должно быть, папа вообще отменил операцию.

Но вот прошло десять минут, и по какому-то незаметному сигналу все мгновенно изменилось. На счет «три» у рыбаков на реке вместо удочек оказались автоматы, вместо лохматых малахаев – черные маски. Вороны разом снялись с веток и, промелькнув черной тучкой, скрылись в лесу. Перед домом воплотился из ничего микроавтобус. И вскоре в него погрузили ящик с оружием, коробку с деньгами и ругающуюся домомучительницу с кочергой.

Автобус уехал, но в доме еще остались сотрудники. Они проводили обыск и ждали хозяина.

И мне к нему пора. Надо довести допрос до конца.

Когда я вернулся, Алешка доложил:

– Все спокойно. Коллекцию привез? Показывай скорее.

Я рассказал ему о результатах обыска в подвале. Алешка поскреб макушку:

– Наврал он нам, что ли? В другом месте спрятал?

И мы продолжили перекрестный допрос.

– Не стыдно детей обманывать? – спросил я.

– Привыкли там, в своем магазине, – добавил Алешка.

– Где оружие? – наседал я, давая понять: нам все известно.

– Разве его там нет? – испугался Карабас.

– Есть, да не то. Мы разыскиваем оружие из коллекции художника Собакина.

– Так бы сразу и сказали. – Нам показалось, что Карабас вздохнул с облегчением. – У меня его нет.

– Как это нет? – растерялся я.

– Это недоразумение, – сказал Карабас. – Уберите ваши инструменты. А то я сознание потеряю.

– Как потеряешь, так и найдешь, – разозлился Алешка. Он, похоже, уже забыл про коллекцию и сейчас видел перед собой только человека, который угрожал нашему бате. Я был с ним полностью солидарен. С Алешкой, конечно, а не с Карабасом.

– Нет у меня коллекции, – тупо уперся Карабас. – Была, а теперь нету.

Мы еще ему поугрожали, и наконец он сознался: коллекцию у него украли. Оказывается, он так упорно молчал об этом (даже под страхом зуболечения) потому, что ему было стыдно. У него, крутого жулика и бандита, украли!

– Кто украл?

– О, если бы я знал! – гнусаво завыл Карабас и скрипнул зубами.

– Когда?

– Примерно неделю назад.

А, вот почему он затих со своими угрозами. И вот почему папин отдел приостановил его разработку.

– Кто из посторонних бывал у вас дома?

– Никто. Только свои люди.

– Конкретно.

– Коллеги по бизнесу, например. Но это все порядочные, честные люди...

Ага, вроде тебя.

– ...да они и не знали об этой коллекции.

Потому и не украли.

– Кто еще?

– Какой-то паренек приходил с авторучками...

Этого я знаю. Как самого себя.

– Еще?

– Молочница была. Бабка одна из соседней деревни. Она мне парное молоко носит. Но она тоже ничего не знала.

– Еще?

– Все. А, еще мужик какой-то, Ваня. Сантехнику мне чинил. И дымник на крыше.

Ага, это тот, кто коня хромого заметил. Не густо.

– Отпустите меня, – попросил Карабас миролюбиво. – Я на вас зла не держу. Разойдемся по-мирному.

Конечно, разойдемся. Потому что как только Гоша доставит его домой, он тут же попадет в руки милиции. За незаконное хранение оружия.

И мы его отпустили. Даже глаза завязывать не стали и прищепку с носа снимать. Ничего он теперь не сделает. Ни нам, ни папе.

Мы проводили его до калитки, показали дорогу, и он потрусил вдоль заснеженной улицы, засунув одну руку в карман, а другой потирая уши. А потом сорвал прищепку и зашвырнул за чей-то забор. И правильно сделал, а то Гоша напугается.

Когда Карабас скрылся вдали, мы заглянули к бабушке. Она все еще добротно спала. Старинный чепчик ее сполз на нос, и его кружавчики мерно вздымались от ровного дыхания.

– Спящая красавица, – хихикнул Алешка.