Неуловимая коллекция - Гусев Валерий Борисович. Страница 4

– Ты чего? – удивился Алешка. – Поехали в Кратово.

– Не поехали, – буркнул я и постучал пальцем по приборному щитку. – Бензин кончился.

И неудивительно: за двадцать лет Фролякин заправлял ее один раз.

– Поедем на электричке, – предложил Алешка.

– А деньги? – спросил я, сразу решив, что без билетов не поедем – не так воспитаны.

– Что-нибудь придумаем, – пообещал Лешка.

И я понял, что он уже придумал, но ни за что не скажет. Чтобы я его не отговорил.

Глава III

КОНЬ, ПАРОВОЗ И ПЕТУХ...

До вокзала мы добрались пешком – недалеко было. Выбрали в расписании подходящую электричку. Вошли в вагон. И тут... Не успел я ахнуть, как Алешка сорвал с головы шапку и жалобно заныл:

– Граждане пассажиры, извините, что обращаемся к вам. Сами мы не местные, проживаем в поселке Кратово. Папочка наш в тюрьме, а мамочку лишили родительских прав. Помогите, чем можете, бедным сироткам... – И пошел меж рядов сидений, приговаривая: – Спасибо! Спасибо! Спасибо!..

Больше всего мне сейчас хотелось взять его за шиворот и вытащить на платформу, но он так артистично исполнял свою роль, что я сам начал шарить по пустым карманам, чтобы чем – нибудь помочь «сиротке».

В тамбуре я не успел его поймать – он мышкой юркнул в следующий вагон, рассовав по карманам собранную мелочь. И еще один вагон успел обобрать. А потом выскочил на платформу.

– Все, – довольным голосом сказал он, – на билеты хватит. Побежали в кассу!

Я молча смотрел на него. Изо рта у меня рвалось пламя, а из ушей валил дым.

– Ну, чего ты? – проскулил Алешка. – Скажешь, не честно, да? Я ж не на мороженое собирал. А чтобы папе помочь.

Такая вот честность. Своеобразная. Но возразить было нечего.

Мы пошли за билетами. И вдруг сзади на наши плечи легли тяжелые руки. Я подумал – милиция, но оказалось еще хуже. Это был здоровенный верзила в распахнутом полушубке и с загасшим окурком папиросы в углу рта.

– Слышь, пацаны, – с заметной угрозой прохрипел он, – вы от кого работаете?

Тут я все понял и испугался еще больше, особенно из-за Алешки. Папа рассказывал нам, что вот такие верзилы заставляют беспризорных малышей ходить по вагонам, потом отбирают у них все деньги, оставляя только на какую-нибудь пепси и какой-нибудь «Сникерс». И у них все поделено, каждый поезд, а тому, кто влезет на чужую «территорию», бывает очень плохо. И по-видимому, от страха я сразу сообразил, что нужно сказать.

– У нас «крыша», – важно проговорил я. – В Малаховке. Нас Стасик пасет.

– Какой еще Стасик? – заревел верзила. – Это моя зона! В натуре.

Если бы я знал, какой Стасик! Я его только что придумал.

– Ты что, Стасика не знаешь? – испуганно удивился я. И стал наворачивать: – Ну, он такой... да ты его видел небось. Стриженый. Куртка у него такая... черная, кожаная. Штаны широкие. Золотая цепь на шее. Шрам на щеке. – Я фантазировал все увереннее, потому что мысленно срисовал облик «Стасика» с нашего дворового Вадика. – «Мерс» у него голубой. Он еще всегда на заднем сиденье двух качков возит. Отморозки еще те! В натуре.

По мере моего повествования рука верзилы на моем плече становилась все легче. Он уже не держал меня, а дружески похлопывал по плечу. А с Алешкиного плеча вообще руку убрал.

– Так бы, блин, и сказал! Все путем, пацаны. Действуйте, типа, дальше. А если кто наедет – прямо ко мне. Меня Гошей кличут, в натуре. Стасику привет!

– А Карабаса ты знаешь? – спросил Алешка.

– Ну, пацаны, вы воще! Крутые! – Он, похоже, боялся нас теперь больше, чем мы его. – Держите! – Верзила подарил нам по доллару и исчез. Вместе со своим окурком.

– Он, типа, воще, – сказал Алешка, когда мы сели в электричку. – Пальцы веером. Но он нам еще пригодится.

А я подумал, что этот Карабас, должно быть, большой авторитет в криминальной среде, как говорит папа, если всякий жулик его знает и боится.

Мы вышли на заледенелую скользкую платформу и пошли искать дом, где фанатеют по «Дизайну», где какой-то Ваня чинит краны и жалеет коня на крыше.

Нужный дом мы нашли сразу. На нем все сошлось. Кроме коня, правда. Но мало ли что могло случиться за это время? Зато все остальное было при доме. И вороны каркали, и церковь была видна. И петухов кругом хватало в соседней деревне. Оставалось проверить наличие музыкального центра и часов с боем...

Мы отворили калитку и пошли к дому. Окна его снаружи заледенели, а изнутри были закрыты шторами, так что разглядеть интерьер со двора нам не удалось. Придется проникать внутрь.

Мы поднялись на крыльцо, веником, который стоял у двери, обмели сапоги от снега, и нажали кнопку звонка.

Нам отворила добродушная пожилая женщина.

– Что вам, сиротки? – участливо спросила она. И мы догадались, что она видела нас в электричке, когда Лешка занимался поборами.

– Водички попить, – сказал Алешка.

– Заходите. – Женщина посторонилась и пропустила нас в дом. – А пообедать не хотите?

Мы переглянулись. А почему бы и нет? Время самое подходящее, да и аппетит на морозе разыгрался не на шутку.

– Проходите в кухню.

В доме было тепло и уютно. А на кухне – еще лучше: на столе стояло целое блюдо с пирожками, и они так пахли... А на стене висели часы.

Мы пообедали по полной программе, чересчур вежливых («спасибо, не надо, мы уже сыты») из себя не строили. Только все время поглядывали на стрелки, чтобы услышать бой часов. Но стрелки нас не радовали – двигались очень медленно.

– Да они стоят, – сказала женщина, заметив наши взгляды. – Батарейка кончилась.

– Плохо в доме без часов, – посочувствовал я.

– Почему без часов? – удивилась женщина. И похвалилась: – У нас другие есть, в зале. С боем.

Мы опять переглянулись, а она поняла нас по-своему и взялась за половник:

– Добавки хотите? Борщец мне сегодня удался.

Отказываться мы не стали, хотя и были сыты до отвала. Нам нужно было услышать бой часов, чтобы окончательно убедиться: именно в этом гостеприимном доме надиктовывалась та ужасная кассета.

Боя часов мы дождались. Правда, он был совсем не такой, как на кассете, гораздо мелодичней. С последним ударом на кухню вошла девочка с наушниками на голове и с плейером на поясе. Она поздоровалась с нами, взяла два оставшихся пирожка и тоже села за стол.

Алешка дожевал пирожок, проглотил его и сказал задумчиво:

– А я люблю группу «Дизайн».

– А я не люблю, – отозвалась девочка, вслушиваясь в свою музыку.

– А лошадь у вас есть? – так же неожиданно спросил он.

– Есть, – сказала девочка, нисколько не удивившись. – И не одна.

– На крыше? – обрадовался Алешка.

Вот тут девочка удивилась, даже наушники сняла.

– Почему на крыше? В конюшне, на папиной работе.

– А где он работает? – спросил я.

– В милиции. Он начальник конного отряда.

– Спасибо, – сказали мы. Быстренько встали и быстренько пошли.

– А чай? – огорчилась женщина.

– Спасибо, спасибо, мы на электричку опаздываем.

Вот это облом!

Но неудача нас не обескуражила. Тем более что мы хорошо пообедали да еще так удачно избежали встречи с представителем конных правоохранительных органов. Не хватало еще, чтобы он пришел домой пообедать, разобрался в ситуации и сообщил полковнику Интерпола о том, что его дети побираются в электричках!

И мы с новыми силами возобновили поиски.

Обошли почти весь поселок, но так и не нашли дом со всеми необходимыми признаками. Все время чего-нибудь да не хватало. Главным образом коня на крыше.

В конце концов эта затея показалась нам совсем дурацкой. Не ходить же по всем домам, вопрошая: а кто здесь, добрые люди, зубного врача боится? К тому же ближе к вечеру мы устали и опять проголодались.

Гошины доллары мы обменяли еще на вокзале, поэтому смело зашли в маленькое кафе, чтобы перекусить и погреться.