Дядюшка в законе - Гусев Валерий Борисович. Страница 20
И вдруг она зацепилась за что-то тяжелое. Веревка туго натянулась.
– Есть? – спросил Алешка. – Сундук зацепил? Смотри, чтоб не оборвался.
Я стал медленно вытягивать якорь из воды. Груз был тяжел, он даже сильно накренил наш фофан на один борт.
Мы затаили дыхание. И вот из воды показалось висевшее на острой лапе... старое ведро, забитое илом.
– Как думаешь, – жарко прошептал Алешка, – старинное?
Я перевернул ведро, вывалил из него кучу ила и прочитал на донышке: «Цена 1 руб. 20 коп.».
– Не очень старинное, – ответил я и выбросил ведро обратно в воду.
– Давай теперь я. – Алешка перегнулся через борт и забрал у меня кошку. – Ты не умеешь.
С третьего или четвертого раза он тоже что-то зацепил. Не тяжелое. Когда он вытащил кошку на поверхность, на ней висело что-то вроде грязной тряпки.
– Ну вот, – удовлетворенно признал Алешка. – Началось...
Он снял эту тряпку, прополоскал в воде и... И я обомлел. Это была вовсе не тряпка. В Алешкиных руках сверкало камнями изумрудное ожерелье.
Алешка передал его мне:
– Спрячь как следует. – И снова забросил кошку со словами: – А теперь корону достанем, которую императрица выбросила.
Но корону он не выловил. Вообще больше ничего, кроме ботинка без шнурков.
– Ладно, – смирился Алешка, отправляя ботинок за борт. – На сегодня хватит. Не все сразу.
Мы обменялись лодками, и я уже готов был завести мотор, как Лешка вдруг спохватился:
– Надо это место заметить, чтоб завтра не искать.
Заметить... Написать, что ли, на воде: «Здесь лежит клад»?
Но Алешка и это предусмотрел.
Он привязал к якорю спасательный круг и сбросил их за борт. Даже если кто-то и заметит его, в голову все равно ему не придет, что там, под ним, находится...
Глава XVII
ОПАСНОЕ СОБЫТИЕ
А на следующий день случилось вот что.
Алешка с Жюлем (щенком) пошли знакомиться с окрестностями нашего нового жилища.
Место здесь тоже было довольно миленькое. И от дома к шоссе шла асфальтовая дорога, обсаженная по обочинам высокой живой изгородью. Она была вся в мелких и ужасно густых листьях, да еще с колючками.
Жюль бежал впереди, похлопывая ушками и помахивая хвостиком. Вдруг он остановился, замер и тявкнул. Алешка на это не обратил никакого внимания – на то он и щенок, чтобы тявкать. Он даже на телевизор лает.
Но тут из-за изгороди медленно показался джип с черными стеклами и остановился рядом с Алешкой. Из машины вышел тот самый мрачный матрос в тельняшке, который сначала катал француза по озеру. Он без всяких слов подхватил Алешку под мышку и снова сел вместе с ним в джип. Водитель газанул, машина помчалась. Жюль с лаем дунул за ней, но очень скоро отстал...
Джип неизвестной дорогой обогнул озеро и въехал в широкие ворота, которые автоматически открылись перед ним и автоматически закрылись за ним.
Это была резиденция нашего «дяди». И Лешка сначала подумал, что нас разоблачили и привезли его на расправу. Как самого вредного.
И он уже придумал, как ему отмотаться. «Скажу, что ошиблись, что никакой я не племянник. И даже не Лешка».
Но все оказалось совсем не так.
Резиденция, как потом рассказывал Алешка, ему понравилась. Перед домом была красивая лужайка, на которой в траве стояли повсюду фарфоровые гномы. Один с трубкой, другой со старинным свечным фонарем, третий с корзиной яблок. Здесь же были и два бассейна. Один нормальный, для купанья, а другой в виде искусственного пруда, в котором стояла на одной ноге пластмассовая цапля с красным носом и плавали пластмассовые кувшинки. И на их листьях сидели пучеглазые лягушки, тоже не настоящие.
Посреди лужайки вела в дом узкая дорожка из красного гравия. По ее бокам стояли скамеечки и сидели разного вида собаки, фарфоровые, как и гномики. Очень, видно, любил Гусь подобную скульптуру.
Мрачный матрос вел Алешку за руку, крепко держа ее в своей огромной ладони.
– А куда мы идем-то? – спросил Алешка.
– К шефу, – был краткий ответ.
...«Дядя Гусь» принял Алешку в своем кабинете. Больше всего в нем Алешке понравились морские картины на стенах и две собаки по бокам камина. Камин был настоящий, а собаки – нет.
– Садись, мальчик, – мирно буркнул Федя Гусь и обрезал кончик сигары. – Тебя ведь Алексеем зовут? Я не забыл, да?
Алешка кивнул.
– А твой отец – Сергей Александрович, да? Полковник...
Алешка опять кивнул.
– Тогда у меня к тебе просьба будет. – Тут Алешка закивал еще энергичнее – любую просьбу он выполнит для человека, который бесплатно покатал нас на своем прекрасном катере. – Я, понимаешь ли, – Гусь раскурил сигару и спрятался в облаке синеватого дыма, – я должен срочно отъехать, а отец твой еще не вернулся. А мне нужно передать ему деньги – он знает какие. Ты вообще-то надежный человек?
– Очень, – признался Алешка.
– Я тебе доверяю. Спрячь их хорошенько, а потом отдай отцу.
И Федя Гусь достал из шкатулки две пачки долларов и протянул их Алешке.
– Не беспокойтесь, – сказал Алешка и засунул деньги за пазуху. – А меня обратно отвезут? Пешком-то с деньгами опасно.
– Конечно, – заверил его Гусь. – Сейчас я распоряжусь. – И он выглянул за дверь и что-то кому-то сказал. И вернулся к Алешке: – Ну, будь здоров. Ты меня очень выручил. А то как-то нехорошо, да? Уехал, а деньги не вернул...
– Вы правильно поступили. Я пошел.
И ничего вроде особого-то и не случилось.
Лешку доставили на место и выпустили из машины там же, где и подхватили. И даже Жюль все еще вертелся тут.
Машина уехала, а Лешка вернулся в дом. И ничего мне не рассказал про свое приключение.
Наверное, потому, что у мамы оказалась для него не очень приятная новость: она решила подарить нашего немецкого Жюля Жюлю французскому.
Алешка насупился и поднялся в нашу комнату. И долго рассматривал «изумрудовое» ожерелье, вздыхал и посапывал. Вот, наверное, думал он, я-то старался для мамочки, с таким трудом достал его со дна морского, а она мою единственную собаку отдает какому-то иностранцу...
Но тут нам подали карету, и он успокоился. Ямщики оказались очень благодарными людьми, наверное, из-за того, что имеют дело с благородными животными. И поэтому они установили что-то вроде дежурства, и каждый день за нами кто-нибудь приезжал и отвозил в пансионат «Белый городок».
Там мы пересели в лодку и отправились заниматься дальнейшим подъемом клада.
Нельзя сказать, чтобы эта работа шла очень успешно. Ничего особо ценного нам долго не попадалось. Потом мы чудом выудили какую-то странную кривую саблю. Она была без рукоятки, и лезвие ее было заточено почему-то с вогнутой, а не с выпуклой стороны.
– Чур моя! – закричал Алешка и выковырял эту ржавую железяку, застрявшую между двух лап кошки.
Вскоре нам это бесперспективное дело немного надоело, и мы забросили удочки. И начали дергать одного за другим красивых серебристых карасиков.
– А здорово я догадался, да? – хвалился Алешка. – Ну, кто был прав? Про серебряные элементы? Я думаю, все серебро за эти годы вообще растворилось в воде без остатка, а караси его наглотались и посеребрились, понял?
Чего уж тут не понять... Терпения Алешке иногда не хватало, зато фантазии у него было в избытке.
Француз Жюль совсем приуныл. Он больше не плавал по озеру и не ходил на дискотеку. Мечты его разбились в пух и прах. Мы даже ему немного сочувствовали, особенно когда рассматривали старинное ожерелье и ржавый сабельный клинок.
Но что поделаешь, если мы оказались сообразительней.
А мама была тактичнее всех и пригласила Жюля на свой день рождения. Он любезно поблагодарил ее и обещал непременно быть.
Скоро приехал папа. Причем очень странно. Потому что мы случайно увидели его в поселке, возле здания милиции. Он сидел в машине, приспустив стекло, и разговаривал очень дружески с... одним из тех бандитов, которых Алешка соблазнил коньяком для укрощения Сени Прыща.