Дорога к другу (Дневники) - Пришвин Михаил Михайлович. Страница 15

...Такой талант, как у Шаляпина, такой САМОРОДОК надо понимать как природу в ее изначальном творчестве. По Шаляпину, как по величайшему образцу, надо постигать нерукотворное творчество, как явление божией милостью.

Все хорошее, в том числе и хороший рассказ, происходит не только от личного усилия, нет, оно само выспевает, как яблоко на стволе человеческой личности.

Чтобы настоящим быть художником, надо преодолеть в себе злобную зависть к лучшему и заменить преклонением перед совершенно прекрасным.

Зачем мне завидовать лучшему, если лучшее есть маяк на моем пути, и зачем мне падать перед совершенно прекрасным, если я в нем в какой-то мере, пусть даже в самой малой, но участвую: тем самым, что я восхищаюсь, я участвую.

Конечно, и во мне всякий есть человек, но я выбираю из всего себя лучшее, делаю из него человека возможного и называю это - реализм, а не то реализм, как некоторые думают, чтобы вывертывать все из себя без разбору и находить в окружающем мире людей ему подтверждение.

Искусство есть в существе своем движение и начинается от желания лучшего: хочется лучшего, чем данное...

Написать "по себе" - это у меня значит самому превратиться в то, о чем пишешь, и прямо скажу: мне легче превратиться в собаку, в ковер, в елку или березку, чем в иного, чуждого мне человека, в разбойника, в вора.

Я чувствую, что, кажется, уловил желанный мазок для своей лесной повести: совершенную, детскую простоту выражения радости жизни. Этого только я и добивался, этим находил читателя, но не всегда выходило верно (лучше всего это выходило в "Лесной капели", в охотничьих и детских рассказах).

Рассказ "Москва-река" отправлен в редакцию, и, мне кажется, я написал его хорошо, то есть без всяких претензии, почти как простолюдин, хранящий неведомые себе самому в душе сокровища жизни.

...На мгновенье мне было так, будто я все слова позабыл и сказать мне теперь нечего. Но так бывает постоянно со мной при переходе с записанной речи к устной, к тому языку, каким мать мне говорила и учила меня его первым словам.

Каждый раз, когда я, забыв на мгновение все, чему меня учили, берусь за эти родные слова, мне кажется, будто не слово приходит ко мне, а прилетает крылатое существо с гибкой шейкой, со сверкающими глазками, с острым носиком, как у синички, и это - я сам. Потому, видно, и называется устная поэзия сказкой, что сказка эта сказывалась. И потому она мне кажется, эта сказка, крылатой и свободной, что я всю жизнь трудился, учился так же свободно писать, как она сказывается, и все-таки не мог обратить родное слово в ту музыку, какая мне слышится в речи простых людей на полях, и в лесах, на улицах, на берегах и у простых деревенских колодцев.

Бывает, долго толкуешь о чем-нибудь простому человеку, и вдруг лицо это осветилось и станет, будто он все это знал давным-давно, только считал ненужным для него делом и позабыл. Слово - это лицо простого человека, и так же, как у каждого листика на дереве есть свое выражение, так и у каждого человека есть свое собственное, единственно ему принадлежащее слово.

Пусть даже это свое тайное слово никому не удается сказать, но все равно, он этим словом живет, оно образует его выражение.

Почему-то всегда, если выйдет тебе в чем-нибудь удача, то кажется, что если бы и каждый сделал такое же усилие, как и я, то мог бы то же самое добыть для себя. В особенности часто бывает с тем, что люди называют "талантом". Им кажется, будто талант - это "дар" и выпадает ни за что ни про что. Мне же представляется, что талант заключен в усилии, и каждый, у кого нашлось бы такое усилие, нашел бы к чему-то с в о е м у и талант. Мне представляется, что мы вроде конницы, и каждый должен сделать усилие, выбрать себе в диком табуне своего коня, прыгнуть на него и удержаться.

Человек живет и рождает новое, и от него остается навсегда то небывалое, что он рождает словом, делом, помышлением, поклоном даже, или пожатием руки, или только улыбкой посылаемой.

Мне казалось, с тех пор как я помню себя, что есть какая-то великая страна небывалого и что я ее должен открыть всем. Больше! Мне казалось всегда, что не я один представляю собой это небывалое "я", и все тоже "я", и каждый в себе таит его и почему-то не всегда может или хочет открыть.

Вот это самое движение душевное - открыть людям свое небывалое и тем самым, если удастся, побудить их тоже к открытиям - и было моим первым началом, когда я взялся за перо.

...Живая бесконечно разнообразная стихия действующего народного слова и есть все, чему я служу не как ученый, языковед, философ, а как мыслящий простой человек.

Мало того! Я постоянно в своем родном народе нахожу себе тоже таких собеседников со своим небывалым еще, неслыханным живым словом-мыслью. Было время, когда я был даже уверен в том, что я тут ни при чем, что я только ищу, нахожу и записываю у каждого замечательного маленького человека его небывалое.

И сейчас не бросил я искание небывалого в природе людей, животных и даже деревьев...

Мыслевыражение - есть такое же конкретное открытие, как географическое.

Вот почему Шекспир - это как материк, а я, например, открываю маленькие чудесные островки, свидетели великой, залитой океаном земли.

Натуральное богатство русского языка и речи так велико, что, не мудрствуя лукаво, сердцем слушая время, в тесном общении с простым человеком и с томиком Пушкина в кармане можно сделаться отличным писателем.

Если бы вышло из моих писаний то самое, чего я хочу, то это был бы человек живой, как я сам, и бессмертный.

Сказать от души, от себя самого и полным голосом - вот единственная мораль писателя.

Мое дело было посеять себя, и я посеял, а дальше, как сеятель, предоставляю самой природе выращивать мое семя.

ДЕЯНИЕ

Завет, преподанный Марксом, со стоял

в философии действия...

"Ты" - это значит, что я должен для тебя что-то сделать. "Ты" в отношении "я" - это действие, это значит: я положу душу за друга. И еще это значит утверждение жизни здесь, на земле.

Итак, други, коммунизм в настоящее время есть дело прежде всего. И если ты ищешь веры, то смотри на дела, и ты найдешь и поймешь веру из дел.

Мой современник - это не тот, кто устраивается потребителем всего нового, а кто сам участвует в создании нового времени, кто на это душу свою положил.

Даже лишь созерцающий природу мысленно вносит в нее свой порядок. Вот в том-то и дело, что человек, в большинстве сам того не зная, переделывает природу с каждым шагом своим, и сама сущность его революционна.

Ежедневно я борюсь в себе с твоими недостатками, отбрасывая их как несущественное, и очищаю от них твою душу, которую вижу.

Точно так же и природа: мое чувство природы опирается на дело, я пишу, - это все равно что возделываю сад, и у меня вырастают деревья, и плоды их достаются не мне.

И я это именно счастьем своим считаю, что плоды моего сада всем достаются, и эту творческую силу я называю любовью.

Любить - значит делать.

Успех с натаской Жульки и охотой на перепелов смел всю писательскую тревогу.

Мне кажется, что если бы повесть оказалась одной из самых замечательных на свете, то удовлетворение от этого легло бы в душе моей куда-то, где мое личное "я", тускнея, переходит в общую душу русского человека, а мое чистое "я" в смысле торжества дня моей жизни над смертью, "я", которое радуется жизни и от этого всем хочет добра, - это "я" в достижении с Жулькой и охотой на перепелов неизмеримо ярче писательского удовлетворения.

Слово и дело. Слово вырастает из дела - и это есть слово правды. А чаще слово подменяет дело, и тут рождается ложь.

Дело человека - высказать то, что молчаливо переживается миром. От этого высказывания, впрочем, изменяется и самый мир.

Слово не рождается, а образуется в деле из маленьких слов: подай, помоги, передай!

И так, образуясь, слово венчает в конце всякое дело, полезное для рода человеческого, и открывает нам смысл вещей, из-за чего на свете все делается.