Любовь и дым - Блейк Дженнифер. Страница 3

— Не уделите ли вы мне, мистер Галлант, — спросила она, — минутку вашего времени?

Все его внимание тут же вернулось к ней. Голубые глаза внимательно смотрели на нее.

— Разумеется, весь к вашим услугам. Попрошу своего секретаря устроить нашу встречу. Скажем, в понедельник за ленчем?

— Нет, простите, я о другом. Я задержу вас всего на минуту. Уверена, вы не пожалеете.

Рива почувствовала на себе озабоченный взгляд Данта и быстрый, острый взгляд Ноэля. Но ее внимание было обращено на Эдисона, чьего ответа она ждала.

Его взгляд медленно, с осторожностью двинулся по изгибам ее тела, затем вернулся к лицу. Губы изобразили легкую улыбку.

— Как вам угодно. Давайте отойдем вон к тем деревьям.

Он больше не сказал ничего, не извинился ни перед женой, ни перед остальными, а сразу же повернулся и зашагал в указанном направлении. Рива дотронулась до руки Данта, сказала, что присоединится к нему через пару минут у палаток с едой, и пошла вслед за Эдисоном. Догоняя кандидата в губернаторы, она ощущала устремленный ей в спину подозрительный взгляд Ноэля.

Внезапно ее сознанием овладело какое-то оцепенение. Она с трудом понимала, что спокойно прогуливается по мягкой траве с человеком, которого ненавидит лютой ненавистью уже столько лет. Выгадывая время и собираясь с мыслями, она вела беззаботный разговор об организации сегодняшнего митинга, о мужских клубах, в которых приготовлялись джамбалайя и суп из стручков бамии, о фирме, которая дала на прокат палатки, вообще о том, какая поддержка оказывается — и кем — ему в его избирательной кампании. Наконец, они зашли в густую тень раскидистого дуба и там остановились. Это место было достаточно удалено от скопления людей, так что была полная гарантия от подслушивания, но находилось достаточно близко, чтобы Рива могла чувствовать себя в безопасности.

Рива сняла шляпу и провела рукой по волосам, чтобы поправить прическу. Она встретилась взглядом с человеком, который стоял напротив нее, и вздернула вверх подбородок.

— Боюсь разочаровать вас. Если вы думали, что я буду говорить с вами о политике и о вашей предвыборной кампании, то вы ошиблись.

— Жаль, — ровным тоном проговорил он, не сгоняя, однако, с лица приветливую улыбку и спокойно разглядывая ее своими голубыми глазами. — А я уж думал, что эго начало моего близкого знакомства и сотрудничества со «Столет корпорейшн» и с вами.

На секунду Риве вспомнилось все то, что она видела в этом человеке раньше. Под покровами своекорыстия таилось удивительное мужское обаяние. Когда-то оно не было запрятано так глубоко.

— Проблема в том, — посуровевшим тоном сказала она, — что мы и так уже достаточно близко знакомы.

Его брови сдвинулись у переносицы.

— Не понимаю…

— Я хотела поговорить с вами о моей племяннице и вашем сыне Джоше.

— О Джоше? Что он натворил?

— Натворил? Дело вовсе не в том, что он натворил, а в том, кто он такой.

Он изумленно и долго смотрел на нее, не произнося ни слова. Наконец сказал:

— Прошу великодушно прощения, миссис Столет, но я совершенно не понимаю, о чем вы ведете речь!

— Я не хочу, чтобы ваш сын встречался с моей племянницей. Я хочу, чтобы вы как отец положили этому конец.

У него вырвался внезапный смех, в котором чувствовалось одновременно неудовлетворенное удивление и раздражение.

— Джошу уже двадцать один год. Да и вашей племяннице столько же. Что же вы хотите от меня?

Ее насторожили и его ответ, и тот тон, которым он был произнесен.

— Вы можете отослать Джоша в вашу штаб-квартиру по выборам в Шривпорт. Северная Луизиана меня вполне устроит.

— Полагаете, что это устроит и меня?

— Не отмахивайтесь от совета.

— От вашего совета!

Он выжидающе заглядывал ей в глаза. Чувствовалось, что в нем нет прежнего благодушия. Его, разумеется, покоробила ее категоричность.

Это ее подзадорило. Она мягко — нарочито мягко — сказала:

— Дело не только в совете.

— Значит, вы мне угрожаете?

— Как вам могла прийти в голову такая мысль? — насмешливо спросила она.

Ах, какое наслаждение было ощущать себя после стольких лет выше по положению, чем этот человек!..

— Скажите же напрямик, леди, к чему вы клоните?

— Я уже сказала вам. Я не хочу, чтобы моя племянница имела какие-нибудь более или менее близкие отношения с кем-нибудь из членов вашей семьи. И поверьте: в ваших же интересах сделать то, о чем я прошу.

— А если я не сделаю этого?

— Тогда журналисты узнают о том, что четверть века назад вы были двоеженцем.

Двоеженство!

Это страшное слово тяжелой каплей повисло в знойной атмосфере парка. Откуда-то издалека до них донеслись звуки разговоров, смех, игра музыкантов, обосновавшихся на ораторском возвышении… На какое-то мгновение налетел свежий ветерок, и над их головами зашепталась густая дубовая листва. Затем все снова улеглось. Наступила тишина.

Глаза Эдисона стали медленно расширяться. Вся краска ушла с его лица. Его растерянный взгляд стал блуждать по всему ее телу. Затем у него дрогнули губы.

— Этого не может быть!

— Еще как может! — возразила она.

— Это… ты? Малышка Ребекка Бенсон?! Нет!.. — Его голос сник. Он встретился с ней взглядом и тут же отвел глаза, стал невидяще смотреть на людей, которые мелькали вдали, за деревьями, затем вновь перевел взгляд на нее.

Рива почувствовала, что он лихорадочно взвешивает сложившуюся ситуацию, ищет пути выхода из нее, подсчитывает возможный урон, который он понесет от этой встречи. Последствия могли быть просто ужасающими! Современный политический климат таков, что человек, претендовавший на какой-нибудь пост, не мог позволить себе никаких разоблачений по своему адресу. Ни малейших!

Она сказала:

— Уверяю вас, я — Ребекка.

— Никогда бы не подумал!.. Сколько раз видел твое лицо на страницах газет, но мне никогда и в голову не приходило!.. Но, похоже, это так. Никто, кроме…

— Никто, кроме меня, о том ничего не знает. А вот я знаю.

— Доказательства, — проговорил он сначала неуверенно, но повторил уже смелее: — У тебя нет доказательств.

Шок, кажется, начинал проходить.

— У меня есть копия брачного свидетельства, составленного в Арканзасе.

Она когда-то была замужем за этим человеком. Или, по крайней мере, так думала. Целый месяц она спала с ним, занималась с ним любовью, готовила и убирала для него, пыталась создать для них обоих какой-то домашний уют в той кишащей тараканами квартире со следами былой роскоши на одной из тихих улочек Нового Орлеана. Там всегда пахло луком, чесноком и котами. А однажды Эдисон Галлант заявил, что они вовсе не муж и жена, что все было блефом, и только. Он сказал, что уже женат и поэтому все обещания в отношении ее, Ребекки, не имеют никакой силы. Он ушел и не вернулся.

— Боже, ты сильно изменилась, — проговорил он.

— Что же тут удивительного?! — жестко ответила она. — Тогда мне было только пятнадцать.

— Достаточно взрослая.

Да, достаточно взрослая. Для чего? Для ночного торопливого лапанья на заднем сиденье «шевроле-60» с откидным верхом? Для игр на грязных простынях? Для потерь и унижений?

— Так или иначе, — жестким голосом сказала она, — я думаю, тебе придется согласиться с тем, что Эрин и Джошу больше не стоит встречаться.

— Господи, как подумаешь…

— Не надо ничего думать! Все, что мне от тебя нужно — это обещание отослать сына!

Он покачал головой:

— С какой стати мне давить на собственного сына? Почему бы тебе не сказать своей племяннице, чтобы она больше с ним не встречалась?

— Мне больше нравится тот вариант, который я предложила.

— И ты полагаешь, что можешь диктовать мне свои условия? Интересно, почему это я должен? Я что, пария? Или ты приверженица правила, когда сыновья отвечают за грехи отцов своих?

Она устремила на него тяжелый, напряженный взгляд. Ей показалось, что в его ответе есть какой-то скрытый смысл. Но она ничего не смогла прочитать на его лице в подтверждение своей догадки. Тех причин, что лежали на поверхности, впрочем, было достаточно. Она пожала плечами: