Любовь и дым - Блейк Дженнифер. Страница 52

— Но зачем так рисковать? Ведь это просто глупо — такой поступок совершен человеком, за которым все следят очень пристально.

— Люди, подобные ему, считают, что они выше всех, ничто им не помеха. Они полагают, что им все сойдет с рук.

Они подошли к лестнице на противоположной стороне дома.

— Что ты собираешься делать?

— Почему ты думаешь, что я что-нибудь собираюсь делать?

— Я не знаю. Я чувствую.

— Эдисон — мой родственник. Думаю, мы с ним немного по-родственному поговорим.

Рива взглянула на сжатый кулак Ботинок, затем перевела глаза на его лицо.

— Ты собираешься по-дружески ему втолковать, что он поступает неправильно?

— Что-то вроде того.

— Ты будешь осторожен?

— Не беспокойся обо мне.

Самое любопытное — она почему-то не беспокоилась. И еще одно: у нее не было никакого желания останавливать его.

— Я подумал, — продолжил он, — что должен тебя предупредить, тебе не стоит мучить себя мыслями, что все могло бы повернуться по-иному, если бы ты что-то предприняла. И что твой план в отношении Эрин и Джоша должен быть изменен.

— Я об этом пока и не думала, — ответила она, нахмурившись. — Я думаю, что ты сам все сделаешь, и сделаешь правильно.

— Тем более что Эрин — моя дочь.

Она встретила его твердый взгляд. Этот человек был истинным отцом ее дочери, он больше, чем кто-нибудь другой, сделал для того, чтобы Эрин выросла открытой, доверчивой молодой женщиной — такой, какой она и стала.

— Да, она — твоя дочь, и глупо было мне забывать об этом. Тебе надо было сразу мне сказать…

— Маргарет подняла шум за двоих.

Крайне необычным для него было то, что он критикует свою жену. Это доказывало некую отчужденность, возникшую в отношении ее после всего происшедшего.

— В ее натуре пытаться управлять людьми и беспокоиться о них, — ответила Рива.

— Я знаю. Но я знаю и то, что ты пыталась сделать что-то для Эрин, не производя много шума. Мне невыносимо думать, что Маргарет проболталась Эдисону об Эрин. Я надеюсь, сумею убедить Эдисона, чтобы он не использовал это против девочки.

— Думаешь, он может рассказать ей?

Ботинки прищурил глаза.

— Я постараюсь его убедить, что это будет неразумно с его стороны. Обо всем остальном — не знаю.

Последними словами Ботинки хотел сказать, что не знает, сумеет ли Эдисон использовать полученную информацию против Ривы.

— Не беспокойся обо мне. Я сама все улажу.

— Да, я так и думал, — сказал Ботинки. — Но если я чем-то могу помочь, скажи.

— Обязательно, — ответила Рива.

Ботинки кивнул головой, повернулся и пошел к спальной комнате. Рива смотрела ему вслед и думала, что она обязательно к нему обратится. Таким, как сейчас, она его еще не знала. Он может оказаться более опасным в качестве союзника, чем в качестве врага, коли уж он вмешался в это дело. Но хорошо, что он на ее стороне.

13

— Он попользовался мной, Рива!

Голос Маргарет доносился из полутемной спальной комнаты, где она лежала, закрыв полог кровати. Рива сидела рядом с ней на кресле. Сестра настояла, чтобы она осталась, когда та принесла ей поднос с обедом. Маргарет не хотела оставаться одна. Рива же ничего так не желала, как поскорее уйти из спальни, чтобы отделаться от чувства вины, сострадания и злости по отношению к своей сестре, чтобы не видеть Маргарет, изнывающую от сочувствия к самой себе. Знала ли ее сестра, что когда-то и ею попользовались?

Рива сказала:

— Не думай об этом.

— Я должна думать. Мне это необходимо, разве ты не понимаешь? Сначала, когда Эдисон впустил меня в номер, мне показалось, что я ему просто понравилась. Он улыбался и казался таким заинтересованным в нашем разговоре. Но потом — потом он накинулся на меня как животное. Для него все это ничего, абсолютно ничего не значило. Ему надо было что-то доказать, и для этого он использовал меня. Он использовал меня, чтобы отомстить тебе!

— Мне очень жаль, но я не собиралась тебя в это втягивать.

— Но я оказалась в это втянута. Я уже давно во все втянута.

Голос Маргарет звучал отрешенно. Рива подумала, что транквилизаторы, которые она приняла, наконец подействовали. Она очень на это надеялась. Но Маргарет продолжала говорить:

— Мне всегда казалось, что он какой-то особенный, такой красивый, такой богатый. Какой-то изысканный, не то что Ботинки.

— Эдисон?

Маргарет кивнула.

— Я завидовала и тебе, и Бет. Я очень тебе завидовала, потому что он желал тебя, он владел тобой. Я знаю, что ничего путного из этого ни для тебя, ни для Бет не получилось, но это не имеет значения. Я иногда думала о нем, когда мыла посуду, или в постели, когда Ботинки… О Боже!

— Не говори об этом! Ты опять себя расстроишь.

Маргарет не обратила на ее слова внимания.

— Я думала, что если бы я была свободна и не имела обязательств перед кузеном Эдисона, то, может быть, он убежал бы со мной. Иногда, глядя на Эрин, я думала, а какой бы она была, будь она моей дочерью от Эдисона? Разве это не глупо? Разве это не самая глупая вещь, которую ты когда-либо слышала?

— Маргарет…

— Если бы не эти грезы, я, вероятно, и не пошла бы к нему. Но ты только подумай обо всех моих бессмысленных мечтаниях, о потерянном времени. Он недостоин этого. Ты могла бы мне рассказать о нем…

— Я рассказывала, — сказала Рива тихо. — Просто ты не слушала меня.

— Он обманул меня, я попалась в ловушку. Я никогда не прощу ему этого.

Трудно было что-либо на это ответить. Повисла тишина, нарушаемая лишь звуком кондиционера, шелестом прохладного воздуха, проникающего в комнату. Через какое-то время Маргарет беспокойно повернула голову на подушке и спросила ворчливо:

— А где Ботинки?

Рива ответила ничего не выражающим голосом:

— Я не знаю.

— Он должен бы находиться рядом со мной, это не похоже на него.

— Я уверена, что скоро он будет здесь.

— Уверена? Но куда он пошел? Как ты думаешь, он ведь не пошел к Эдисону? — Маргарет приподнялась на локте и внимательно поглядела на сестру. — Боже мой, неужели он пошел туда? Рива, скажи мне…

— Постарайся заснуть.

— Это именно так. Я знаю. Зачем ты отпустила его?

— Я не могла его остановить.

— Я представляю, чего ему наговорит Эдисон, какую ложь он нагородит.

— Сомневаюсь, что у него будет такая возможность. Ботинки был… Не похоже, что он вообще собирается с ним разговаривать.

— Эдисон вызовет полицию, и Ботинки арестуют! Я знаю, именно так он и поступит.

— Мы все равно ничего не можем сделать. Ляг, пожалуйста, и отдохни.

Маргарет со стоном откинулась на подушки:

— Я не устала и не больна. Меня изнасиловали, неужели ты не понимаешь?

Рива понимала ее. Когда Эдисон первый раз овладел ею, ситуация была очень похожа на ту, в которой оказалась Маргарет. И тогда, в другой раз, с этим иностранцем с Бурбон-стрита, все тоже походило на изнасилование. Но она ничего не ответила. Когда сестра затихла, Рива откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

В ту жаркую майскую ночь в задней комнате бара на Бурбон-стрите она отпрянула от двух мужчин, которые не спускали с нее глаз. В их взглядах светилась плотоядность и уверенность в успехе. Иностранец вынул из кармана бумажник и стал отсчитывать дваддатидолларовые бумажки. Когда владелец бара протянул свою жирную руку за деньгами, Ребекка распахнула дверь офиса и выбежала наружу.

Она услышала, как загрохотал отодвигаемый стул и раздалось проклятие. Кто-то бежал за ней. Ребекка оглянулась и увидела, что за ней следовали иностранец и владелец бара. Трехдюймовые каблуки не для быстрого бега, но она неслась по коридору к занавесу, который отделял коридор от бара.

Казалось, стены сотрясаются от тяжелых шагов ее преследователей. Этот звук походил на раскаты грома, сердце стучало в ее груди, гулко отдаваясь в ушах. Она чувствовала, насколько она уязвима, насколько она совершенно, совершенно голая! Но она была преисполнена ужаса, ярости и решимости одновременно.