Любовь и дым - Блейк Дженнифер. Страница 92

Для Констанции это был неуклюжий предлог, поскольку она никогда не стеснялась позвонить или послать служанку за тем, что ей требовалось. Несомненно, вниз ее привело любопытство. Рива махнула в сторону буфета:

— Как ты видишь, завтрак готов.

Констанция взяла тарелку.

— Как ты спокойна после того, что, если верить Абрахаму, в этой самой комнате кого-то чуть не убили.

— Истерика ничего не дала бы, только привлекла бы внимание, а его мне хватит на всю оставшуюся жизнь.

— Даже внимания Ноэля?

Рива сжалась от прозвучавшего сарказма.

— Ноэль не имеет к этому никакого отношения.

— Я так не думаю. — В манере сицилианки просвечивала зависть. — Да, конечно же, когда я приехала, я планировала вызвать в нем ревность и вернуть его. Это был вопрос гордости. Я не могла понять, почему он меня оставил. Ноэль отказывался объяснить, но я знала, что ты имеешь к этому отношение, и поэтому ненавидела тебя и хотела сделать тебе больно. Но я слушала сейчас с верхней галереи и сопоставила то, что ты говорила, с тем, что я знаю. Теперь я поняла, почему ты нравишься Ноэлю больше других женщин.

— Вряд ли это так, — возразила Рива, чувствуя неловкость от столь откровенного разговора.

— Несомненно так! Он романтичен, а не все ли они таковы? Он сделал красивый жест и теперь делает вид, что все эти годы изгнания ничего не значат, но это ложь. Не должна ли ты вознаградить его?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Свободной рукой Констанция сделала презрительный жест:

— Ох уж эти американцы! Почему не признать свои чувства? Обязательно сделают по-другому! Скроют все в себе, как и Ноэль. Вы будете отличной парочкой!

Приближающиеся шаги спасли Риву от ответа. В дверях появился Дант — и не один, с ним была Анна Галлант.

Наступило продолжительное молчание, пока Рива, привыкшая к роли хозяйки, не поприветствовала их:

— Я не слышала, что вы пришли. Как давно вы здесь?

Ответил Дант, и весьма угрюмо:

— Мы только что пришли. Увидели начало новостей и конференцию по монитору в гостиной и поспешили сюда, но, кажется, опоздали.

— Боюсь, что так. — Рива переводила взгляд с одного на другую, отмечая их побледневшие лица, словно они не спали ночь, и то, как дружно плечом к плечу они выступали.

— Увы, да, — подтвердила Констанция, столь же пристально рассматривавшая эту пару. — Полиция уже увезла вашего мужа. Вы несчастливы?

— Он не мой муж и никогда им не был, — возразила Анна, подняв подбородок.

— Вы слышали, что я говорила? — проговорила Рива.

— Да, по радио, пока ехали сюда, — ответила Анна, — но я вычислила, что я не была замужем за Эдисоном, несколько дней назад, сразу же, как Дант сказал мне о церемонии, которая была у вас с Эдисоном. Мой сын родился через девять месяцев после моего так называемого брака, вы понимаете, а я знала, что Эрин старше него почти на год, что означает, что первым был ваш брак. Следовательно, мой был недействительным. И это было… шоком.

— Очень удобным, — предположила Констанция. — Тогда можно считать, что ваша поездка в Колорадо совсем невинная, так ведь?

Анна обменялась взглядом с Дантом и, вспыхнув, ответила:

— Ну, не совсем без вины, но, несомненно, без сожалений.

Констанция словно отмахнулась от нее и, повернувшись к Данту, выдала ему кислую, тщательно продуманную улыбку:

— Коралия и Пьетро очень скучают по тебе. Я как раз собиралась подняться и отнести им поесть. Ты не хочешь навестить их?

— Извини, но сейчас не могу, — проговорил он твердо. — Передай им от меня привет.

Улыбка погасла, и Констанция резко повернулась к буфету.

— Не уверена, что у меня будет для этого время. Мне надо начать упаковываться.

— Но ты еще не уезжаешь? — спросила Рива. — Ноэль едва ли сможет повидаться с детьми.

— Это не моя вина, но я думала, они могут остаться. Ноэль привезет их в Париж в конце лета.

— Очень великодушно с твоей стороны. — Рива смотрела на то, как Констанция начала поспешно ставить тарелки с едой одну на другую.

— Вовсе нет, — тотчас возразила Констанция. — Я получила приглашение присоединиться к длительному круизу на острова Микронезии. Сначала я колебалась, ехать туда или не ехать. Теперь решилась. Разве это не великолепно? — обернулась к ним Констанция. Она бросила холодный, долгий взгляд и, не говоря ни слова, вышла.

Дант едва дождался, когда она не могла их услышать, чтобы перейти к предмету, который больше всего волновал его:

— Относительно Эдисона, Рива, ты не знаешь, куда они взяли его?

— Нет, но думаю, что в здание суда.

Он нахмурился и почесал затылок.

— Полагаю, мы мало что смогли бы, даже если и не опоздали.

— Я тоже об этом думаю, — проговорила Анна. — Я не хочу надолго покидать Джоша и сомневаюсь, чтобы Эдисон ожидал, что я приду и пожму ему руку. Думаю, самое лучшее оповестить его адвоката о том, что случилось, и вернуться в госпиталь.

— Вполне с тобой согласен, — поддержал ее Дант.

— Можно мне воспользоваться вашим телефоном? — обернулась Анна к Риве.

Рива указала ей на телефон в библиотеке и настояла, чтобы она вернулась и съела что-нибудь или, по крайней мере, выпила чашечку кофе. Анна слегка улыбнулась и вышла.

— Ты могла бы позвать меня, — сказал Дант, как только они с Ривой остались одни.

— А что бы ты смог сделать?

— Я мог бы быть с тобой.

Она устало улыбнулась ему:

— Наверное, мне надо было предупредить тебя о том, что случилось. А ты смог бы предупредить Анну.

Он покачал головой:

— Полагаю, мне следовало быть здесь и во всяком случае знать, разве что я был в замешательстве. Я все разрушил, да?

— Нет, правда нет. У меня никогда не было права спрашивать тебя, где ты и с кем.

— Ты могла получить это право в любое время, если бы пожелала. Возможно, я потому и взял Анну в горы, чтобы заставить тебя задать этот вопрос. Но это не сработало, не так ли? — Он устремил на нее свои темные глаза.

— Я ревновала, если ты этого хотел услышать, вероятно, потому, что она не была из твоих обычных безмозглых и по возрасту неподходящих девиц. Она могла занять мое место.

— Это была боль, а не ревность. Ты думала о потере дружбы, а не любви. Правда в том, что, как мы ни пытались, мы так и не создали любви.

Она долго смотрела ему в глаза своим трезвым взглядом.

— Да, полагаю, что этого никогда не было.

— Но мы всегда останемся друзьями, несмотря ни на что, — продолжил он, беря ее руку в свою теплую ладонь. — Мы слишком далеко зашли, чтобы теперь меняться.

Друзья! Традиционная клятва любовника при расставании. Лучше всего позволить ему уйти. В конце концов, она никогда не собиралась удерживать его. Рива улыбнулась, глянула сквозь пелену теплых слез, которые так легко наворачивались в эти последние дни, быстро вытерла их и проговорила:

— Да, разумеется.

— Слава Богу за это.

— Спасибо, — проговорила она и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Несколькими минутами позже вернулась Анна, затем они с Дантом уехали. Рива проводила их и, стоя на галерее, смотрела, как они отъезжают. Наконец, она вернулась в дом.

В холле она встретила Эрин. Анна не только позвонила адвокату Эдисона, но также справилась в госпитале, а Эрин оказалась рядом и слышала ответ: Джош проснулся и был вполне в ясном сознании. Доктора все еще не были уверены относительно его руки, но прогнозы были хорошими. Пациент ворчал и требовал чего-нибудь более существенного, чем бульон и крекеры, которые ему предложили. И он хотел повидаться с Эрин.

Эрин готова была идти в госпиталь. Как-нибудь завтра или послезавтра, а возможно, и сегодня вечером она вместе с Анной найдут момент сказать ему, что они единокровные брат и сестра. Дуг предложил отвезти Эрин, если она не нужна матери. Все в порядке?

Рива смотрела, как Эрин шла с молодым фотографом по дорожке. «Мама», — сказала она. Эрин думает о ней уже как о матери. Она мать Эрин.