Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Белоусов Сергей. Страница 39

— Возмездие наступило, — уверенно сообщил врач. — Отныне помыслы этих людей направлены к добру и справедливости. Подробности может сообщить мой новый друг, достойный Пиччи-Нюш.

— Джон Кузмиш Косс! Морской альманах «Кработорговля», — плечистый верзила в третьем ряду умело вклинился в крохотную паузу. — Госпожа Фантолетта! Неужели в сказочно-свободной Фантазилье все дамы так же прекрасны, как и вы?

— Почти все! — фея ласково улыбнулась журналисту. Наш старый приятель Косоголовый выглядел молодцом. Вороной парик был идеально пригнан, серый костюм безупречен, лишь желтая гвоздика в петлице казалась чересчур уж яркой.

— Дело в любви и восприятии мира, — продолжала Фантолетта. — Для каждого ребенка — в начале — все люди красивые и добрые, а самая красивая — мама. И это справедливо. Если нет рядом зла и гадостей, такое чувство останется навсегда. Мир вокруг каждого из нас — живое зеркало. Чем он прекрасней, тем лучше мы сами. То же верно и наоборот.

— Франсуаза Чижик. Независимый журнал для женщин «Одинокая гармонь». — Хорошенькая толстушка строго глядела на Алену. — Скажи, девочка, кто дал тебе в руки автомат и научил стрелять? Может, у вашего папы так принято?

Лиза мысленно обозвала корреспондентку мымрой. Она уже хотела вскочить и как следует ответить на явно провокационный вопрос, но удержал Федя.

— Ты, Лизок, не суйся, — зашептал ей в ухо домовой. — Кого спросили, тому и отвечать. Так у них положено, язви их в гипотенузу.

Алена встала, моргая.

— Автоматы я в кино видела, — сообщила она, — дома у нас их нет. А этот я придумала, потому что за Лизу боялась. Чтобы был игрушечный, но защитный. Я спросила, мне разрешили. Вы не злитесь, тетя Франсуаза, все будет хорошо. И к вам с Дени папа вернется, и больше драться не будет, и пить.

Франсуаза Чижик пошла пятнами, приподнялась и хлопнулась в обморок.

Аленка, потоптавшись на месте, неуверенно села.

— Откуда я про эту тетеньку узнала? — громким шепотом спросила она у Пиччи. — Ты помог? Только честно?

— Клянусь, не я! — искренне ответил Печенюшкин. — Это ты сама. Ну, Алена. — вздохнул он, — принесет ли тебе счастье этот дар?.. Ладно, в обиду не дадим.

Замешательство улеглось как-то само собой. Незадачливая журналистка пришла в себя через несколько секунд и тихо, бочком, выбралась из зала. А вопросы продолжались вновь, и не было им конца.

Особенно терзали картоморов. Даже Глазок, наиболее спокойный и красноречивый, выдохся все же, охрип и, махнув двухцветной ладонью, заявил, что с него на сегодня хватит.

Лучше всех держался Клубень. Чиновник службы безопасности, он был специально обучен говорить долго и ни о чем, так что потом забывался и сам вопрос. Единственное он заявил твердо: численность картоморов, базы, уязвимые места останутся пока тайной для большинства людей. Нет уверенности, что фанатики, узнав эти сведения, не ринутся уничтожать картоморов. В таком случае не обойдется без жертв с обеих сторон.

Федя рисовал счастливые картины будущей дружбы людей и фантазильцев, но всякий раз добавлял, что сам он в отпуске и без Волшебного совета ничего не решает.

Алене вопросов больше не задавали.

Лиза рвалась к общению, но охотников что-то не находилось. И вот.

— Ирена Садовска, телепрограмма «Мировая урода». Вопрос Лизе Зайкиной.

Стройная брюнетка в голубом девчонкам сразу понравилась. Сквозь красоту ее и холодную элегантность проступало домашнее уютное обаяние.

«У нее три сыночка, — поняла вдруг Алена. — Хорошие, но ужасно шумные. А младший, Михал, непоседа и озорник, недавно объелся сыроежек в лесу. И очень расстроился, узнав, что их надо еще и жарить. Счастье, что все обошлось.»

— Лиза! Вы с сестренкой теперь самые знаменитые девочки на свете. Что ты скажешь, если вам предложат сниматься в кино?

— Конечно, будем! — Лиза даже удивилась. — Хотя. У меня внешность невыигрышная, лучше пусть Алена снимается, а я сценарий напишу. Точно?!

— Думаю, ты себя недооцениваешь, — улыбнулась очаровательная пани. — Если захочешь, мы продолжим разговор. Спасибо.

— Профессор Гарбузони. Издательство «Магия и мы». Три вопроса господину Печенюшкину.

Поджарый итальянец в белом костюме помахивал над головой раскрытой чековой книжкой.

— Три вопроса. Существует ли граница вашего могущества и если да, то где? За какую сумму вы согласились бы написать мемуары? И последнее. Не сочтите за дерзость просьбу показать что-либо из арсенала ваших возможностей?

— Граница на замке, — спокойно ответил Пиччи назойливому профессору, — а ключ от него в кармане, вероятно, у Господа Бога. Мемуары писать рано, я пока не отошел от дел. А третий вопрос. предложите что-нибудь сами.

Итальянец с готовностью открыл рот, вновь закрыл его и надолго задумался.

-. Трудно сказать, — проговорил он после паузы. — Все изъезжено, затерто. Ничего не приходит в голову, кроме бассейна с шампанским, дождя золотых монет да пальм, вырастающих из пола. Фантазия взрослых скудна.

— Аленка, Лиза! — позвал Печенюшкин девчонок на помощь. — Есть предложения?

Сестры пошептались, затем повернули хитрые физиономии к Пиччи.

— Понятно без слов, — ухмыльнулся мальчуган. — Принимаю и поддерживаю.

— Дамы и господа! — обернулся он к журналистам, прижимая к груди неведомо как возникший букет. Алые, белые, кремовые, багровые розы — казалось, вся красота спасенного мира дышала, влажная от росы, в руках у Печенюшкина. — Эти цветы без шипов из Фантазильи я счастлив преподнести вам на память о сегодняшней встрече.

— Мы счастливы! — поправил Федя, солидно откашлявшись. Он прикоснулся к розам, и тут же сноп цветов опоясала золотая широкая лента, завязанная пышным бантом.

Пиччи протянул цветы вперед.

У журналистов, сидевших в зале, у десятков миллионов телезрителей, даже у радиослушателей сердце вдруг сладко защемило.

— Всем, всем, всем!!! — кричали Лиза с Аленкой.

Зайкины-родители затаили дыхание.

Телекамера подъехала к букету вплотную, вот он занял весь экран, аромат свежесрезанных роз наполнил комнату, охапка цветов медленно выросла и, отделившись от стекла, свалилась на пол.

Не можем ручаться за точность, но, рассказывают, у выключенных радиоприемников в закрытых помещениях — и то появились розы. Более того, найденные позже, они сохраняли свежесть и долго-долго еще стояли в воде не облетая.

На этом пресс-конференция завершилась.

Когда сестры в окружении старых и новых друзей пробирались к выходу, на Лизу вдруг набежал и цепко схватил ее за пуговицу восторженный человечек с пушистой лысиной и детскими сияющими глазами.

— Виктор Пи Тарасофф! Экологический вестник «Фью-Фью». Острова Фиджи. Дорогая Лиз! Милая Элен! Ответьте нашим читателям, какой награды ожидаете вы от волшебников и правительств Земли за участие в спасении человечества?

Лиза тщетно пыталась освободить пуговицу.

— Вообще-то, я мечтала укоротить себе нос, — сухо сообщила она. — Но теперь начинаю сомневаться. Ведь с другим носом это буду уже не я, правда?

— Мой сын, Юджин, заканчивает колледж! — закричал человечек. — Он был бы счастлив иметь такую невесту! И не нужен другой нос! Зачем другой нос?! Фото, ваше фото, умоляю!

— Лиза! — зашипела Аленка. — На нас же родители смотрят! Вспомни, что мама говорит: «Рано тебе еще о мальчиках думать!»

— Мне еще рано любить, господин Тарасофф. — Лиза сделала грациозный реверанс.

— Нам вагон Барби обещали купить! — Алена тактично замяла щекотливую тему. — Хватит на Лизкин класс, на мой будущий класс, и еще останется.

Накатилась следующая волна поклонников, и маленького журналиста отнесло в сторону. Некоторое время он подпрыгивал, выныривая из кучи других голов, размахивал белой жемчужной пуговкой, выкрикивал приглашения на знаменитые острова, постепенно скрываясь из виду.

Девочек, фею, картоморов и Печенюшкина с Федей разместили в знаменитой гостинице, в многокомнатных роскошных апартаментах. Раньше тут останавливались лишь короли, президенты и кинозвезды мирового масштаба.