Белые лисы - Джейкс Брайан. Страница 6

По лесу разносилось эхо. На речную песню откликались полянки и опушки, а команда землероек шагала к Рэдволлу.

ГЛАВА 3

Отрывок из записей старого отца Батти, белки-летописца Рэдволльского аббатства в Лесу Цветущих Мхов: «Минуту назад у меня внезапно разболелась левая лапа — надеюсь, это к дождю. Дождь нам просто совершенно необходим! Кажется, все растения уже засохли и пожухли. Старая барсучиха Крегга говорит, что это самое засушливое лето из всех, которые она повидала на. своем веку, а видела она больше, чем мы все, вместе взятые! Обитателям Рэдволла, пришлось выстроиться в цепочку от аббатского пруда до сада, чтобы ведрами полить все деревья, кусты и виноградные лозы, которые просто изнывали от засухи. Жаль, что нет у нас здоровяков, -

иногда мне приходит в голову, что Рэдволл населяют в основном старики и малыши. Помню, в те времена, когда настоятельницей была аббатиса Танзил, вокруг сновали сильные выдры, белки, мыши, кроты и ежи, и все они помогали Рэдволлу, кто чем умел. Но все это было давно, в те дни я сам еще был учеником повара., а кухней тогда, заведовала старая матушка Бусколъ. Кто бы мог подумать, что придет время, когда меня будут называть старым? Да, старый отец Батти. Именно так меня теперь и зовут. Я слишком стар, чтобы готовить, а из-за ревматизма я не могу, как прежде, служить аббатом, хотя все звери и просили меня остаться настоятелем. Печально видеть Рэдволльское аббатство без настоятеля или настоятельницы, но на данный момент дела обстоят именно так и никак иначе. Бедный старый Арвин, он служил аббатом три зимы, а до этого он был воином Рэдволла, нашим защитником. Его сменила аббатиса Танзи, ныне она тоже упокоилась с миром. Мы пережили суровую зиму, но теперь нас, старших, осталось так мало, — пожалуй, только я, да барсучиха Крегга, да. еще сестра, Тернолиста, на попечении которой наш лазарет, есть еще ключник — еж Траггло Остроспин, кроты-помощники — Рылокоп и Гурмант, и Губбио, конечно, он сейчас Кротоначальник. Вот и все. Меч Мартина Воителя, нашего основателя и первого воина-защитника аббатства, по-прежнему висит на стене в комнате Крегги. Дух его живет в красных стенах нашего любимого аббатства. Время было к нам благосклонно, прошло много спокойных лет и зим, думаю, за это спокойствие надо благодарить дух Мартина, который все еще охраняет нас… О, я забыл еще одного старого друга! Сейчас выглянул в окошко и увидел его. Позвольте представить, филин Ореховое Крылышко, или попросту Орехокрыл, один из трех родившихся в Рэдволле. Его брат и сестра, давно уже улетели, а он остался и хранит верность нашему аббатству. Да позволено мне будет высказать свое личное нелицеприятное мнение, но, ни мой взгляд, он самый неразумный из всего совиного семейства (хоть и говорят: мудрый как сова, к нему это не относится), к тому же в последнее время у него появились провалы в памяти. Но что-то я заболтался, впрочем, думаю, ничего страшного в этом нет, хотя написанное мною сейчас не похоже на обычные дневниковые записи, разве что в самом начале».

Филин вперевалку подошел к окошку домика, в котором писал свой дневник отец Батти и недоверчиво уставился на него через маленькие очки, которые каким-то чудом удерживались на его крючковатом клюве:

— Хмм, хмм. Это ты, Батти?

Старый летописец высунул голову в окно, оказавшись нос к носу, вернее, нос к клюву с Ореховым Крылышком.

— А кто же еще это может быть, с перепачканными в чернилах лапами, погребенный среди свитков и дневников в такой прекрасный день? Не ты же это, в самом деле, пернатый мошенник!

Ореховое Крылышко покачал головой с несколько отсутствующим видом:

— Хмм, мм. Нет, это никак не могу быть я. Не люблю портить бумагу дурацкими закорючками. Тебе не кажется, что скоро пойдет дождь?

Батти кивнул и, посмотрев в яркое голубое небо, на котором не было видно ни облачка, ответил:

— Вообще-то, у меня сегодня кости ломило, но, может, это ничего и не значит. Взгляни-ка на небо и скажи, что ты думаешь.

Ореховое Крылышко похлопал крыльями:

— Хмм, мм. Небо далеко, мне отсюда не видно. Да и не это меня беспокоит.

Отец Батти вышел из домика и приблизился к филину:

— Навряд ли ты прилетел сюда только затем, чтобы поболтать о погоде. Что случилось?

Ореховое Крылышко думал долго и сосредоточенно. Он закрывал глаза, покачивал головой из стороны в сторону. Наконец произнес:

— Хмм, мм. Дай-ка подумать… Я вроде хотел сказать… нет, это было что-то другое… Может… Хмм, нет… Забыл!

Батти терпеливо улыбнулся:

— Может, про клубнику? Ореховое Крылышко очень удивился:

— Откуда ты знаешь?

— Просто, когда ты хлопал крыльями, на землю упала клубничина. Вот она.

Ягода была громадной, ярко-красного цвета, желтые семена, казалось, вдавлены в бока. Ореховое Крылышко улыбнулся с довольным видом. Отряхнув клубничину, он протянул ее отцу Батти:

— Принес специально для тебя, друг мой. Они потащили клубнику на кухню, и нужен твой совет.

Отец Батти вгрызся в ягоду, по усам у него тек сладкий красный сок.

— Великолепно! Надеюсь, все ягоды такие же, как эта. Какая все-таки чудесная штука, эта клубника! Вот ешь ее, чувствуешь аромат и понимаешь — вот это и есть настоящий вкус лета. Ну что ж, пойдем на кухню, посмотрим, чем я могу помочь.

Барсучиха Крегга была совершенно слепой, хотя, похоже, ей это ничуть не мешало. Она поджидала нашу парочку у главного входа в аббатство.

— Отлично, Ореховое Крылышко, тебе удалось вспомнить, зачем тебя послали. Ну, Батти, доедай свою клубнику и пошли на кухню.

Отец Батти страшно удивился:

— Но как ты…

Рэдволльская слепая барсучиха предугадала вопрос:

— Я поняла, что с Ореховым Крылышком идешь ты, потому что из-за ревматизма ты слегка прихрамываешь, а любой, у кого есть нос и уши, легко учует клубничный запах и услышит чавканье. Ну, пойдемте скорее, пока малыши сами не придумали, что им делать с урожаем клубники.

Кротоначальник и сестра Тернолиста пытались удержать ватагу прожорливых малышей, которые только и мечтали пробраться к полным спелой клубники корзинам, стоящим повсюду на кухне.

— Уррр, маленькие разбойники, уберите лапы от корзинок сию же минуту!

Из корзины, которая стояла на верхней полке, Кротоначальник извлек крохотную мышку. Та довольно облизывалась и сжимала в лапках уже обкусанную, но все еще большую ягоду. Сестра Тернолиста в одной лапе держала за шкирку двоих кротят, до ушей перепачканных красным соком, а другой размахивала большой деревянной ложкой, грозя воришкам, успевшим набить полные рты и карманы.

— Хватит! Хватит с вас уже! Слышите меня? Прекратите немедленно!

Один из кротят, тот, который уже успел проглотить большую часть спешно засунутой в рот ягоды, невнятно пробормотал, пытаясь объяснить непонятливым взрослым такие простые вещи:

— Не-а, хурр. Нельзя прекратить есть такую вкусно-тищу! К тому же эта клубника скоро станет плохой. Вот чтоб она не стала плохой, мы должны ее съесть поскорее. Трудная работа — быть маленьким! Хурр!

Но сестра Тернолиста не разделяла эту точку зрения:

— Если кому и станет плохо, так это вам. У вас животы разболятся, будете валяться зеленые, как лягушки. Эй, вы двое, прекратите сейчас же!

При звуке голоса Крегги все малыши замерли. А она громко, на всю кухню, объявила:

— Только покажите мне тех, кто крадет клубнику, и я с ними разделаюсь по-своему! Клянусь всеми летними грозами, так я и сделаю!

Кротенок Вугглер дернул отца Батти за рукав и заговорщически прошептал:

— Уррр, отец Батти, не говорите барсучихе, что я воровал клубнику, а я тогда не скажу про вас, уррр?

Старик подмигнул Вугглеру и громким голосом сказал:

— Крегга, как вы можете говорить такое! Уверен, никто из наших малышей не способен на такое злодейство! Подумать только — красть клубнику! Они всего-навсего помогают перекладывать ягоды в корзины.

Раздался разноголосый хор, причем все маленькие жулики радостно подтверждали слова отца Батти.