Светлана - Артюхова Нина Михайловна. Страница 15

 — А я не хочу, чтобы меня защищали!

Иван Иванович передернул плечами и повернулся к окну:

 — Форточку разве закрыть? Прямо будто на сквозня­ке стою!

Светлана подошла к нему сзади:

 — Иван Иванович, вы меня извините, пожалуйста.

Он положил руку на темные волосы девочки:

 — Вот с этого нужно было начинать, дружок.

Девочки из детского дома, занимавшиеся во вто­рую смену, увидели Светлану в коридоре и сразу окру­жили ее:

 — Ну как?

 — Здорово тебе попало?

 — Светлана, ну как?

 — Ничего...

Подошли и другие школьницы. Светлана видела кругом сочувственные лица. Она думала, что будет только стыдно, но оказалось, кроме того, и приятно, что за нее все так волнуются.

 — Ты куда, Светлана?

 — Я к Лиде Максимовой.

 — Она здесь, в пионерской комнате.

Перемена кончилась, девочки разошлись по классам, Светлана осталась одна.

В пионерскую комнату вошла не сразу, сначала по­страдала немножко у двери, потом перешагнула через порог:

 — Лида, можно к тебе?

...Из пионерской комнаты Лида и Светлана вышли обнявшись. Спустились с лестницы, постояли на площад­ке между первым и вторым этажом. Попрощались.

Шагая по ступенькам вниз, Светлана думала, что вот есть у нее теперь старший друг, гораздо более опытный, чем она. Девятиклассница, отличница, комсомолка Лида Максимова сказала ей: «Давай будем дружить». И еще: «Если что нужно — приходи, я помогу».

Тетя Мариша уже протягивала Светлане пальто с за­ткнутым в рукав красным беретом:

 — Держи, беглец!

Когда Светлана оделась, тетя Мариша сказала строго:

 — Застегнись как следует — холодно.

Даже вышла из своей деревянной засады и сама за­стегнула Светлане верхнюю пуговицу.

А Лида Максимова, шагая по ступенькам кверху, ду­мала о том, как мало еще у нее опыта и какой плохой во­жатой она оказалась.

Нужно было тогда не молчать, а сейчас же посовето­ваться с кем-нибудь из учителей. Если бы Иван Ивано­вич знал про Светланину обиду, он бы проверил, почему ее перевели в четвертый «В».

Нужно было добиться, разыскать Светлану. Ведь хо­тела. Почему не выяснила все на другой же день?

Контрольная работа была, потом кружок... Нужно было успеть. Да... А теперь нужно идти к Ивану Ивано­вичу, он сказал: «Зайди ко мне потом, поговорим...» Ли­да чувствовала, что разговор будет неприятный. Не сразу вошла, пострадала немножко перед дверью кабинета, потом постучала:

 — Иван Иванович, можно к вам?

Да, много разговоров было в этот день — и неприят­ных и приятных.

Когда Светлана вернулась в детский дом, к ней подо­шла шестиклассница Алла Нежданова. Посмотрела с суровым осуждением и спросила — почти теми же сло­вами, которыми кончил разговор Иван Иванович, только более строгим тоном:

 — И тебе не стыдно?

Чуточку смягчившись, Алла пояснила, почему Свет­лане должно быть стыдно:

 — Ты не должна убегать от нас. Помни, что ты — на­ша сестренка.

Елена Михайловна, вожатая, упрекнула огорченно:

 — Ничего никому не сказала! Светлана, значит, мы с тобой еще не друзья?

А Юра Самсонов и его приятель Витя Чижов отозва­ли Светлану к себе в комнату и прикрыли дверь.

 — Света, мы завтра после уроков подойдем к вашей школе. Ты покажи нам девочек, которые тебя обидели. Мы с ними потолкуем!

Так как у Юры при этом были сжаты кулаки, Свет­лана ответила, улыбнувшись:

 — Пожалуй, лучше не показывать: я боюсь, что от девочек ничего не останется после такого разговора!

 — Не беспокойся, — ответил Юра, небрежно засовы­вая руки в карманы. — Я никогда не дерусь с девочками. Побеседуем, и этого будет достаточно, чтобы вправить им мозги!

А Витя Чижов изрек с философским видом:

 — Попадаются еще у нас несознательные люди! В особенности среди женщин!

Светлана сейчас же обиделась за женщин. Кроме того, ей было смешно, что Люсю и Нюру назвали жен­щинами. И еще... тепло стало от этих мальчишеских угроз.

Разумеется, Светлана отговорила ребят приходить завтра к девочкам в школу. Но было приятно сознавать, что на случай нужды есть у нее заступники, старшие братья, с такими вот солидными кулачищами.

И, наконец, последний разговор был вечером, в каби­нете Натальи Николаевны. Хорошо, что он был послед­ним, что можно было прямо из кабинета идти в спальню, где уже темно, — потому что все, что накопилось на сердце за эти три дня, вылилось солеными и в то же вре­мя сладкими слезами.

 — Я, юный пионер Союза Советских Социалистиче­ских Республик... перед лицом своих товарищей обе­щаю...

Зал украшен еловыми ветками. Пахнет смолой и ле­сом, как будто уже наступил Новый год. Ноябрьское солнце далеко протянуло свои негреющие, но ласковые лучи. В этих лучах еще белее кажутся белые воротнич­ки на платьях девочек, еще краснее красное знамя дру­жины...

Как старательно выговаривают слова маленькие третьеклассницы! Они тоже волнуются, но совсем по-дру­гому. Для них это все такое привычное — портреты, красное знамя... Они даже понять не могут, что можно отвык­нуть от этого за три года.

Ребята рассказывали, что когда принимают в пионе­ры в мужских школах, мальчик, стоящий в шеренге пер­вым, преклонив колено, целует красное знамя дружины. А другие ребята целуют свои красные галстуки. Жалко, что девочкам в детском доме так не полагается.

Ничего, галстук можно будет поцеловать потом.

Вот он все ближе, ближе, маленький огненный тре­угольник.

Елена Михайловна несет его в руках, она подходит к Светлане. Светлана ждет, напряженно вытянувшись. Лицо вожатой серьезно и важно, только где-то в глубине глаз ободряющая улыбка.

Из всех воспитателей в детском доме Елена Михай­ловна самая молодая — она только два года тому назад окончила десятилетку. Она учится в заочном институте, и это как-то особенно сближает с ней ребят. Когда Елена Михайловна сдает зачеты, ребята волнуются за нее.

Красный галстук ложится на плечи, мягко обвивается вокруг шеи.

Елена Михайловна растрогана волнением Светланы, ее руки на секунду задерживаются, расправляя галстук. Глазами она говорит: «Поздравляю», и отходит.

Все ребята в шеренге уже пионеры. Как хорошо сто­ять рядом с ними!

Пускай Светлана старше их — нелепо было думать, что это может показаться смешным. К тому же она та­кого маленького роста! Даже среди третьеклассниц и четвероклассниц она все-таки не самая высокая!

В задних рядах движение — выходят два мальчика и девочка сменить ребят у знамени.

Теперь знамя держит Юра Самсонов. Ему очень под­ходит быть знаменосцем — он такой сильный, широко­плечий. Юра мог бы учиться в восьмом классе, а учится в шестом: тоже много было пропущено. В классе он са­мый старший, но не похоже, чтобы это тяготило его. А мо­жет быть, и тяготит, только он умеет не показывать этого.

А ведь у мальчиков еще заметнее: Юра прямо возвы­шается над своими одноклассниками. Такие большие ребята отпускают чубчики и устраивают разнообразные прически, а Юра острижен под машинку, как маленький... Ничего не поделаешь, чубчики отпускать разрешается только с седьмого класса.

На шаг впереди своего отряда — Алла Нежданова, невысокая, серьезная, в очках. Она председатель совета отряда, ее очень хорошо слушаются и мальчики и девоч­ки. Алла самая способная из всех ребят в детском доме, самая умная, самая... Это Алла назвала Светлану сест­ренкой...

Да, детский дом — это семья. Необычная семья, очень большая. Как и во всякой семье, братья и сестры не всегда живут мирно. Бывали и ссоры и взаимные обиды. Но если кого-нибудь из детдомовских ребят обижали по­сторонние — в школе или на улице, — братья и сестры немедленно объединялись и выступали как один человек на защиту.

А теперь еще будем в одной дружине! Слово-то какое хорошее — дружина!

На следующий день в школе Светлану стали поздрав­лять, как только она сняла шубу и все увидели красный галстук.