Ада Даллас - Уильямс Верт. Страница 47

– Ты уверена в Сильвестре? – как-то спросил я Аду.

– Мысль о моем губернаторстве принадлежит ему в такой же мере, как и мне самой.

– Да, но ты ему веришь?

– Я никому не верю.

– Даже мне?

– Тебе еще меньше, чем другим.

Она, как обычно, криво улыбнулась. Я поцеловал ее. Сначала она укусила меня, потом ее губы раскрылись.

Каждое утро я прежде всего принимался просматривать пачку газет, лежавшую у меня на столе, но лишь бегло скользил глазами по строчкам. Со страхом ожидал я момента, когда в руках у меня окажется газета из Мобила, штат Алабама.

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы получать ее ежедневно. Я мог бы навлечь на себя подозрение, если бы подписался только на эту газету. Я даже не хотел покупать ее в киосках. Мне пришлось подписаться на целую кипу газет, выходящих в штатах Луизиана, Миссисипи и Алабама. В виде обоснования я написал в докладной записке, что они необходимы руководимому мною департаменту, чтобы следить, как в этих штатах решаются проблемы регулирования движения на улицах и дорогах и как осуществляются меры административного воздействия на нарушителей установленных правил.

Я никогда не позволял себе сразу хвататься за эту газету или специально отыскивать ее в общей пачке. Я заставлял себя ждать. На этот раз она оказалась шестой по порядку, и я тщательно, дюйм за дюймом, просмотрел ее.

Ничего не было.

Я с облегчением перевел дух.

ТОММИ ДАЛЛАС

Теперь я знал, чего добивается Ада, и терпеливо ждал. Все должно было произойти довольно быстро, поскольку Ада могла рассчитывать на успех лишь в том случае, если пробудет в должности губернатора не меньше года. Я ждал, Ада действовала, а Сильвестр посмеивался.

Ада получила от него разрешение. Это ясно. Иначе она ни за что не сделала бы первого шага. Я пытался уяснить, что выгадает Сильвестр от затеянной комбинации, что заработает на Аде. Почему его выбор пал на нее? Он мог бы выставить кандидатуру любого из десятка-двух своих помощников и, вероятно, добиться их избрания.

Может, он считал, что не очень рискует, не играет с огнем, вовлекая Аду в политику и баллотируя ее в губернаторы. Но по-моему, риск был велик. Она женщина. Еще никогда в этом штате не выбирали в губернаторы женщину. Поднимется крик, что мы намереваемся облапошить избирателей, и тогда они с дьявольским упорством примутся доказывать, что не так-то легко с ними договориться.

Ни в коем случае нельзя позволить избирателям понять, что их легко провести. Избиратели – все равно что женщины. Согласны, но без боя не сдаются. Дашь им понять, что их согласия добиться нетрудно, и они тебя возненавидят.

Почему Сильвестр остановил свой выбор на Аде? Я не мог понять. Может, потому, что считал ее тем человеком, кто был ему нужен и кто на блюдечке поднесет ему весь штат. Как в свое время сумел сделать Хьюи Лонг.

Но она-то не обладала способностями Хьюи. Она же не Хьюи. Чем же она располагала... тем, чего не было у меня?

Затем я вспомнил обращенные к ней лица, представил, как она стоит в круге света среди обступившей ее тьмы, и у меня молнией сверкнула догадка.

Может, она тот человек, кому уготована блестящая карьера? Может, она находится лишь в начале этой карьеры? Может, она тот человек, и Сильвестр, поняв это, решил вести ее до самого конца?

Может, он считает, что она будет идти и идти вперед и ничто ее не остановит?

От таких мыслей мурашки забегали у меня по спине. Но мне не оставалось ничего другого, как ждать.

И вот час пробил. Я понял это, когда однажды, словно в день Страшного суда, из телефонной трубки, напугав меня, как автомобильный гудок над ухом, раздался голос Сильвестра.

– Томми, – сказал он, – у тебя найдется сейчас свободная минутка?

Прекрасно понимая, о чем пойдет речь, я сказал:

– Конечно, конечно!

С этими словами губернатор Луизианы вышел из своего кабинета и покорно направился в соседний кабинет, как приказал один из его помощников.

Сильвестр и Ада сидя ждали меня – Сильвестр за своим j письменным столом, Ада рядом в кресле, закинув ногу на i ногу. Я прикрыл за собой дверь. Они не смотрели друг на друга; Ада не удостоила меня взглядом.

Я сел в кресло и ссутулился.

– Ах, Томми! – заметил Сильвестр и одарил меня отеческой улыбкой.

"Точно, как с Хадсоном", – мелькнуло у меня. Но я знал, что за этим последует.

– Наш старина Томми, – добродушно продолжал Сильвестр и посмотрел на меня поверх очков. – Наш Томми.

"Боже мой! – снова подумал я. – Ну точь-в-точь как с Хадсоном!"

– Так вот, мой мальчик, – заметил Сильвестр. – Полагаю, ты догадываешься, о чем идет речь.

– В некотором роде, да.

Сильвестр засмеялся. Ада чуть заметно улыбнулась.

– Я не сомневался. Совсем не сомневался, Томми. Ты слишком умен, чтобы не догадаться.

– Да, – промямлил я.

– Вот так я и сказал Аде. Наш Томми, сказал я, большая умница и сразу все поймет.

Я улыбнулся и промолчал.

– Да, сказал я, наш Томми немедленно схватит суть вопроса. Томми немедленно схватит что к чему.

– Вы уверены? – усомнился я.

– Да, да, мой мальчик! И какое время тебе предстоит! – Голос Сильвестра был подобен кисти художника, рисующего умилительные картинки. – Какое время! К тому же у меня припасены два дельца, которые позволят тебе грести деньги лопатой. Понимаешь, лопатой!

– Вы уверены? – повторил я.

– И никаких забот по службе. Ни о чем не надо беспокоиться. Живи-поживай! – Широкий жест. – Одна дума: как лучше провести время.

Сильвестр гулко рассмеялся.

Ада вперила взор куда-то в пространство, рассматривая не то облако в небе, не то еще что-то. Лицо ее было мрачным и неподвижным.

– Все это звучит прекрасно, – заметил я.

– Не правда ли? И скоро ты получишь все это... Ну так вот. Мы не можем попусту тратить время. Твой срок пребывания в должности истекает через год с небольшим, нам надо торопиться.

Я кивнул; я вообще старался держаться как можно вежливее.

– Мы уже сейчас должны придумать какую-то вескую причину твоего ухода. – Он впервые назвал вещи своими именами, причем сделал это с такой непосредственностью, словно актер, хорошо заучивший свою роль. – Конечно, речь должна идти о твоем здоровье, только о нем, но не надо придумывать ничего серьезного, например инфаркта, ничего такого, что превратило бы тебя до конца дней твоих в беспомощного инвалида. Ты согласен? – невинным тоном осведомился он.

– Конечно, ничего похожего на инфаркт, – таким же тоном подтвердил я.

– Вот и хорошо! Что ты скажешь о таком плане? Мы угробим твою машину. А потом посадим в нее тебя. Доставим в больницу – с ее администрацией уже достигнута полная договоренность – и объявим, что твое состояние очень серьезно. Настолько серьезно, что оно вынуждает тебя уйти в отставку. Ради родного штата ты считаешь необходимым передать бразды правления в здоровые руки... Ну, что скажешь?

– Превосходно, – отозвался я.

– Видишь, моя дорогая? – Сильвестр повернулся к Аде. – Я говорил тебе, что на Томми можно положиться. Я знаю этого мальчика как родного сына и не сомневаюсь, что мы можем положиться на него.

Ада подняла брови, это могло что-то означать, но могло и ничего не означать. До сих пор она ни разу на меня не взглянула.

– Дорогой мой Сильвестр! – воскликнул я. – Моя верная жена!

Направляясь в кабинет Сильвестра, я думал, что мне придется натерпеться страху. Я и в самом деле боялся еще несколько минут назад. Однако сейчас, когда самое трудное осталось позади, я чувствовал себя отлично.

– В чем дело? – совсем иным тоном спросил Сильвестр, внимательно всматриваясь в меня.

– Хочу сообщить вам одну новость. – Я помолчал, внимательно наблюдая за их лицами. Внутри у меня что-то расправилось, словно пружина, и я крикнул: – Я отказываюсь играть в вашу игру!

Это мгновенье я запомню навсегда, как самое прекрасное в своей жизни. Я впервые увидел, что Сильвестр утратил способность управлять выражением лица, на котором читались одновременно и ярость и удивление. Ада, казалось, была готова выпрыгнуть из кресла.