Ох уж, эти детки! - Верещагин Олег Николаевич. Страница 19

— И он вынул меч….

— …укрепил его рукоятью в камнях и навалился грудью на остриё,^(2.) — закончил за друга Федор.

— А как? — все также тихо спросил Макс, отталкиваясь от косяка. — Ты подумал?

— Подумал. Вон там, над верстаком, укрепим петли. Потом за руки возьмемся и прыгнем.

— И будем висеть в мокрых штанах?^(3.)

1. Стихи В. П. Крапивина.

2. Федька описывает много раз упоминаемый способ, которым кончали с собой викинги — их мечи имели не острое, а скругленное, но хорошо отточенное окончание клинка.

3. Макс озвучивает неприятный факт — при переломе позвоночника человек непроизвольно опорожняет кишечник и мочевой пузырь.

— Не будем. Тут невысоко, а мы не очень тяжелые. Позвоночник выдержит. Задохнемся и все. Это не очень долго, а не почувствуешь почти сразу ничего.

Снова наступило молчание. Долгое. Очень. Федька тронул струну, она уронила в темноту еще одну слезу. И тогда Макс сказал:

— Ну, давай. Может, там лучше будет. А может — никак… но это все равно лучше.

— Угу, — Федька поднялся и потянулся.

— Мальчишки!.. — Саша вскочила. Макс вдруг очень ласково сказал:

— Саш, мы тебя не заставляем. Ты уходи. Все нормально.

— Я не об этом! — в голосе девчонки звенел гнев, и Федька остановился, а Макс поднял брови. — Я не об этом! Разве это выход?!

— А разве нет? — Федька не сводил с девчонки глаз.

— Нет! — взвился голос Саши. — И не думайте, что я боюсь! Просто… а как же Юрка?! а другие наши?! Они же нам поверили, а что теперь?! Три тушки в петлях и слюнявая предсмертная записка?! Мальчишки, а как же наш город?! Кому мы его оставим?! Этим… морлокам отдадим, чтобы они тут ползали и делали что хотели?! Ведь он же — НАШ! И то, что вы задумали, трусость! Предательство! Подлость!

— Она права, — Федька потер виски, прерывисто вздохнул, покрутил головой:

— Чего это на нас нашло?!

— Давление общего энтропийного поля, — сказал Макс. — На подростках оно особенно часто сказывается.

— Мальчишки, — осторожно сказала Саша, — вы передумали?

— Конечно, — кивнул Федор. — Зачем мучаться, если нас и так прибьют? — Макс и Саша засмеялись, а он подошел к стене с плакатом, изображавшим Эомера, и снял с креплений меч. Обнажил клинок и вытянул руку с оружием перед собой. — Ну и пусть ничего нет. Ну и пусть никому мы не нужны. У нас есть мы сами. И этого никому не отнять.

— "Долго ли мука сея будет, протопоп? — До самыя — говорю — Марковна, до смерти. — Ну, добро — ино еще побредем…" — без улыбки сказал Макс. — "Житие протопопа Аввакума".

— Вот-вот, — Федька кивнул. — Побредем. Побарахтаемся. По-бо-рем-ся! — и рассек воздух клинком, потом положил его на левую ладонь. Постоял, кусая губу, и заговорил: — Я… Гриднев Федор… клянусь на мече перед своими друзьями и перед нашей землей Русской, что… не сдамся и буду бороться за правду, за которую погиб стрелец Кузьма… и не отдам его память… на… на поругание, — он поднял глаза и протянул оружие Максу. Тот, помедлив, положил на оружие свою ладонь, а через миг легла Сашина рука, и два голоса повторили:

— Я, Ковалык Максим…

— Я, Климова Александра…

…- Весной в Марийской Республике трое пацанов повесились, — Саша открыла бутылку лимонада. Макс покачал головой:

— Саш, что-то у тебя сегодня….

— Ты дослушай, потом перебивай, — девчонка кинула в приятеля колпачком. — Они каких-то кроликов украли, их забрали, били в милиции, ну и «закрыть» обещали, потом отпустили, а они повесились… а через два месяца, вот, недавно, на телевидении программа была. Там такой молодой в мундире глазки выпучил, лицо благородное и честное сделал — и понес, и погнал… оказывается, никаких следов побоев не имелось, мальчишки, когда вешались, пьяные в дым были и вообще — у них наследственность плохая, кто-то у кого-то в семье лет сто назад с собой кончал. Никто их не бил, ничем им не угрожали… Конфетками накормили, чаем напоили, ласково поговорили и отпустили, а они, негодяи мелкие, насосались портвешку и удавились, чтобы милицию подставить… Только пацаны те, между прочим, не то что не выпивали — они не курили даже. А кролов украли, потому что жрать хотели. А что до побоев — так дураку ясно, что можно бить, а следов не останется, тут уметь главное…

— Саш, — Федор внимательно посмотрел на девчонку, — ты это к чему?

— А к тому, — она помотала пальцем, — что нам, мальчишки, сейчас надо быть осторожными и хитрыми. Каждый шаг выверять. Понимаете, мы сейчас почти подпольная группа под колпаком у Мюллера. Нас взять ничего не стоит. А потом скажут, что мы были шайкой малолетних алкоголиков, хранили в нашем штабе наркотики, оружие, боеприпасы, взрывчатку и ваххабитскую литературу, а кроме того, угоняли стада коров с ферм, чтобы продать их в соседней области. Ну а когда нас разоблачила доблестная милиция, мы ловко ушли от ответственности путем смерти.

— Да, — пробормотал Макс, — союзников у нас нет… Ни мамины адвокаты, ни твоя родительница, Саш, ни даже остальные наши ребята-девчонки нам не помогут…

— Ребят с девчонками в это дело втягивать мы не имеем права, — хмуро сказал Федька. — Особенно Юрке ни слова. Это не автоматы монтажной пеной заливать, тут дело просто гробом пахнет… А если честно, не знаю даже, с какого конца браться.

— Ну, а вот меня кое-какие задумки есть, — решительно сказал Макс. Федька кивнул ему:

— Выкладывай свои заморочки на бочку.

Но Макс не успел начать говорить. В воздухе повисли дальние лучи мощных фар, заурчал мотор, умолк, хлопнула дверца, и мужской голос неподалеку позвал:

— Федор, я же знаю, что ты там сидишь! Вылезай, открывай! Отец приехал!

— Папка!!! — несолидно взвизгнул Федька и пулей вылетел наружу. Из сада донесся вопль: — Папка приехал!!!

ЧАСТЬ 2

"ЮК" — УЖАС ЛЕТЯЩИЙ НА КРЫЛЬЯХ НОЧИ

ГЛАВА 1

Долой, долой туристов…

— Вот такие дела, па.

Гриднев-старший, сидя за столом, с аппетитом уплетал приготовленную Федькой яичницу с колбасой, помидорами, перцем и луком. Рассказ сына во всех подробностях его обескуражил не более, чем сам факт появления этого блюда на столе во втором часу ночи. Ни слова не сказав, он отвез Макса и Сашу по домам, ока Федька кипел по домашнему хозяйству — все дела отложили на завтра и друзья это поняли. А когда отец уже вернулся, его уже ждал накрытый стол — и обстоятельный рассказ.

— Интересные, — признал бывший морской пехотинец. — Слушай, а если я как-нибудь задержусь в поездке на пару дней, вы что затеете? Свергнете мэра?

— У нас опыта нету…

— Посмотри "Ленин в октябре", — посоветовал Гриднев-старший, — там все очень точно показано…

— Па, — Федька присел на табурет, обвил ножки ногами. — Делать-то что? Макс сказал, что у него какие-то планы есть, но тут ты приехал… Да и потом: ну кто мы такие? Двое пацанов и девчонка. А кто против нас?

— А правда — кто против вас? — дальнобойщик отломил кусок хлеба и занялся вытиранием тарелки. — Дурак, выбранный дураками на дурацкий пост. Еще несколько дураков в псевдомундирах с псевдозваниями. И жирная сволочь, которой место в тюрьме. По-моему — мелочи.

— Пап, ты что хочешь сказать?!. — Федька недоверчиво уставился на отца. — Ну ты даешь" а если нас поубивают?!

— а если крыша рухнет? — Николай Андреевич положил вилку, дожевал корку и налил себе минералки. Слова были шутливыми, но глаза серьезными. — А если завтра к нам придут и скажут: "Выселяйтесь, тут будет сервис-центр с гаражом и бензоколонкой!"? Нет, конечно, можно отступить. Можно. Только тогда опомниться не успеешь, как доотступаешься до Северного Ледовитого. Ты когда-нибудь видел моржей?

— Так ты предлагаешь… — Федька сплел пальцы под подбородком.

— Я это дело так понимаю, — Гриднев-старший принял ту же позу. — Вас обокрали. и не только вас, но и ТЕХ людей тоже. Это несправедливо?