Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 1 - Афанасьев Александр Николаевич. Страница 23
№58 [205]
Жила-была старуха. Избушка ее стояла на отлете от села, двор был плохо огорожен, а скотинки-то было вдоволь: одна корова да шесть овец. Зимой всюду бродят волки да медведи; вот к этой старухе и повадился по ночам ходить медведь — овец есть. Разломал назади плетень, съел овцу, съел и другую. Старуха зачала караулить и накинула на себя такую дуре?нь [206], что и ночь стала у ней как день. Сняла она с зарезанных медведем овец шерстку и всю ноченьку сидит себе да прядет.
Вот медведь много раз приходил, хочется ему съесть овечку — не тут-то было! Только медведь за плетень, а старуха скрип дверью и выйдет на двор. Медведь с досады перестал ходить по задам, а подойдет под окно к старухиной избе и запоет песню: «Скрипи, скрипи, скрипка, на липовой ножке! И вода-то спит, и земля-то спит; одна бабушка не спит, свою шерстку прядет!»
Выйдет старуха за ворота посмотреть — кто так хорошо поет, а медведь шасть назад к плетню, стибрит [207] овцу и уйдет в лес. Так-то всех овец и перетаскал. Бедная старушка сломала свою избушку и поселилась на куте [208] у своего брата; стали они вместе жить да поживать, добра наживать да лиха избывать.
Медведь, собака и кошка
№59 [209]
Жил себе мужик, у него была добрая собака, да как устарела — перестала и лаять и оберегать двор с амбарами. Не захотел мужик кормить ее хлебом, прогнал со двора. Собака ушла в лес и легла под дерево издыхать. Вдруг идет медведь и спрашивает: «Что ты, кобель, улегся здесь?» — «Пришел околевать с голоду! Видишь, нынче какая у людей правда: покуда есть сила — кормят и поят, а как пропадет сила от старости — ну и погонят со двора». — «А что, кобель, хочется тебе есть?» — «Еще как хочется-то!» — «Ну, пойдем со мною; я тебя накормлю».
Вот и пошли. Попадается им навстречу жеребец. «Гляди на меня!» — сказал медведь собаке и стал лапами рвать землю. «Кобель, а кобель!» — «Ну что?» — «Посмотри-ка, красны ли мои глаза?» — «Красны, медведь!» Медведь еще сердитее начал рвать землю. «Кобель, а кобель! Что — шерсть взъерошилась?» — «Взъерошилась, медведь!» — «Кобель, а кобель! Что — хвост поднялся?» — «Поднялся!» Вот медведь схватил жеребца за брюхо; жеребец упал наземь. Медведь разорвал его и говорит: «Ну, кобель, ешь сколько угодно. А как приберешь все, приходи ко мне».
Живет себе кобель, ни о чем не тужит; а как съел все да проголодался опять, побежал к медведю. «Ну что, брат, съел?» — «Съел; теперича опять пришлось голодать». — «Зачем голодать! Знаешь ли, где ваши бабы жнут?» — «Знаю». — «Ну, пойдем; я подкрадусь к твоей хозяйке и ухвачу из зыбки [210] ее ребенка, а ты догоняй меня да отнимай его. Как отнимешь, и отнеси назад; она за то станет тебя по-старому кормить хлебом». Вот ладно, прибежал медведь, подкрался и унес ребенка из зыбки. Ребенок закричал, бабы бросились за медведем, догоняли-догоняли и не могли нагнать, так и воротились; мать плачет, бабы тужат.
Откуда не? взялся кобель, догнал медведя, отнял ребенка и несет его назад. «Смотрите, — говорят бабы, — старый-то кобель отнял ребенка!» Побежали навстречу. Мать уж так рада-рада. «Теперича, — говорит, — я этого кобеля ни за что не покину!» Привела его домой, налила молочка, покрошила хлебца и дала ему: «На, покушай!» А мужику говорит: «Нет, муженек, нашего кобеля надо беречь да кормить; он моего ребенка у медведя отнял. А ты сказывал, что у него силы нет!» Поправился кобель, отъелся: «Дай бог, — говорит, — здоровья медведю! Не дал помереть с голоду», — и стал медведю первый друг.
Раз у мужика была вечеринка. На ту пору медведь пришел к собаке в гости. «Здорово, кобель! Ну как поживаешь — хлеб поедаешь?» — «Слава богу! — отвечает собака. — Не житье, а масленица. Чем же тебя потчевать? Пойдем в избу. Хозяева загуляли и не увидят, как ты пройдешь; а ты войди в избу да поскорей под печку. Вот я что добуду, тем и стану тебя потчевать». Ладно, забрались в избу. Кобель видит, что гости и хозяева порядком перепились, и ну угощать приятеля. Медведь выпил стакан, другой, и поразобрало его. Гости затянули песни, и медведю захотелось, стал свою заводить; а кобель уговаривает: «Не пой, а то беда будет». Куды! Медведь не утихает, а все громче заводит свою песню. Гости услыхали вой, похватали колья и давай бить медведя; он вырвался да бежать, еле-еле жив уплелся.
Была у мужика еще кошка; перестала ловить мышей, и ну проказить: куда ни полезет, а что-нибудь разобьет или из кувшина прольет. Мужик прогнал кошку из дому, а собака видит, что она бедствует без еды, и начала потихоньку носить к ней хлеба да мяса и кормить ее. Хозяйка стала присматривать; как узнала про это, принялась кобеля бить; била-била, а сама приговаривала: «Не таскай кошке говядины, не носи кошке хлеба!» Вот дня через три вышел кобель со двора и видит, что кошка совсем с голоду издыхает. «Что с тобой?» — «С голоду помираю; потуда и сыта была, покуда ты меня кормил». — «Пойдем со мною».
Вот и пошли. Приходит кобель к табуну и начал копать землю лапами, а сам спрашивает: «Кошка, а кошка! Что — глаза красны?» — «Ничего не красны». — «Говори, что красны!» Кошка и говорит: «Красны». — «Кошка, а кошка! Что — шерсть ощетинилась?» — «Нет, не ощетинилась». — «Говори, дура, что ощетинилась». — «Ну, ощетинилась». — «Кошка, а кошка! Что хвост — поднялся?» — «Ничего не поднялся». — «Говори, дура, что поднялся!» — «Ну, поднялся». Кобель как бросится на кобылу, а кобыла как ударит его задом: у кобеля и дух вон! А кошка и говорит: «Вот теперича и впрямь глаза кровью налились, шерсть взъерошилась, и хвост завился. Прощай, брат кобель! И я пойду помирать».
Коза
№60 [211]
Сидит козел да плачет: он послал козу за орехами; она пошла и пропала. Вот козел и запел:
148
Дурь.
149
Утащит, украдет.
150
Угол против печи в избе (Ред.).
910
Место записи неизвестно. AT 101 (Собака и волк) + 100 (Волк в гостях у собаки) + 117* (Собака подражает медведю или волку. Ср. AT 47 Д). Первый сюжет учтен в AT в европейском и американском (индейском) фольклорном материале. Русских вариантов — 3, украинских — 22, белорусских — 7. Сюжет встречается также в сказках некоторых народов Советского Востока, например, башкир (см.: Башк. творч., I, № 21). Второй сюжет учтен в AT также только в европейском и испано-американском материале, записывался у американских индейцев. Русских вариантов — 6, украинских — 22, белорусских — 8. Контаминация типов 101 и 100 является традиционной для сказок трех восточнославянских народов, а также для сказок других народов, имеет давнюю традицию, восходящую к басне Эзопа № 52 («Собака, волк и скупец»), переложенной Федром и Ромулом. Старейшую литературную обработку сюжет получил в средневековых поэмах о ли?се (см.: Graf, S. 83—96). Сюжетный тип 117*, учтенный в AT в литовских и русских сборниках, встречается также и в татарском (Тат. творч., I, № 13) и другом фольклорном материале народов СССР. Русских вариантов — 4, украинских — 9, белорусских — 2. В данном тексте сюжет о нарушенной дружбе собаки и медведя составляет кольцевое обрамление двух других сюжетов — AT 101 и 100, развиваясь в начале и в конце сказки. В значительной мере соответствуют сказкам типа 117* индийские сказки о лисице и тигре, учтенные в AT под номером 47 Д. Сюжет о нарушенной дружбе небольшого животного и могучего зверя имеет своим старейшим литературным вариантом басню «Лисица и лев» Афтония, греческого ритора конца VI в. (см.: Эзоп, № 355, с. 167). Сюжет обрабатывался также Варданом (Орбели, № 43).
К словам «Вдруг идет медведь» (с. 71) Афанасьев в сноске указал вариант: «Идет серый волк. «А, попался, — говорит он кобелю. — Зачем ты не подпускал меня близко к деревне?» — «Прости, Григорий Иваныч! Впредь не стану, буду тебе первый друг!» Тут волк и подружился с собакою. (Вся сказка имеет то же содержание, только место медведя заступает волк)».
151
Люльки, колыбели.
911
Место записи неизвестно. AT 2015 (Нет козы с орехами). Ареал устного распространения сюжета ограничен в основном европейскими странами. В AT учтены также его варианты, записанные в Турции и на испанском языке в Америке. Русских вариантов — 23, украинских — 4 (один из них — см. № 535), белорусских — 6. Происхождение таких сказок связано с древнееврейской песней козла «Хагадья», исполняемой хором на еврейскую пасху в первый субботний вечер за праздничным столом. В виде песни козла кумулятивные сказки типа 2015 встречаются в русском и другом фольклорном материале нередко (ср., например, Шейн. Вел., № 967—970). Сходный сюжет известен по южной редакции древнего индийского сборника «Панчатантра». Исследования: Benfey, S. 189; Haavio, № 88; Пропп. Кум. ск., с. 250. Данный текст отличается полнотой изложения.