Тайна «Альтамаре» - Карлье Либера. Страница 16
Непонятно только, почему Ян и слышать не хочет об отдыхе. Сначала, конечно, было очень интересно и увлекательно плавать ночью в доках. Кругом темно, а вода черная-черная, прямо чернила. Фонари с набережной и навигационные огни переливаются, отражаясь в волнах, поднятых проходящим судном. Отчетливее, чем днем, слышны все звуки гавани. Но после недели ночных плаваний и наслаждения запретной рыбной ловлей оба младших брата хотели спать.
— Ну, заныли! Круглый год ведь спим по ночам в постелях. На что же тогда каникулы!
Тошнотворный запах нефтеперегонного завода висел над Хансадоком. Боб заметил, что в Леопольддоке и Хаутдоке вонь не так чувствуется. Но Ян будто и не слышал.
— Интересно, что его держит здесь? — раздраженно ворчал Боб. — Никак с места не сдвинешь!
— Послушай, Боб, ты видел попугаев на том судне?
Боб видел. Они сидели в сверкающей клетке за окном капитанской каюты. Серые, голубые и зеленые.
— Мне бы таких. Я бы тоже стал разводить, — сказал Марк.
— В нашем классе один парень разводит, — сказал Боб. — Начал с одной пары, а сейчас у него знаешь сколько!
— Вот бы мне парочку!
— У этого парня их так много, что он каждый день по одному попугаю на волю выпускает.
— Иди ты!
— Честно. Он мне сам сказал. Корм очень дорогой.
Ян фыркнул, и Марк понял, что его опять разыгрывают. Он уже хотел разозлиться, но тут Ян крикнул:
— Отдать концы!
— Есть отдать концы! — обрадовались мальчики, сразу же забыв про ссору.
«Бернар» развернулся на правый борт, и Ян повел его к четвертому доку. На Ше?льделане звякали буферами товарные составы, светились топовые огни огромного пассажирского теплохода на Шельде, а в Нефтяной гавани полыхал факел нефтеперегонного завода. Перед входом в четвертый док Ян выключил мотор. «Бернар» бесшумно скользил по воде.
— Станем на якорь, а, Ян?
Нет. Ян полагал, что их якорной цепи не хватит, в доках ведь довольно глубоко, а пока нет ветра, их никуда не унесет. Истинной же причины, почему он не хотел бросать якорь, Ян братьям не открыл: если что-нибудь случится, если он заметит подозрительное движение на воде, у него не будет времени сняться с якоря.
На двести семьдесят пятом причале стоит панамский пароход «Линда». Это старое судно с прямым заржавленным форштевнем. Команда на нем греческая, и похоже, что владелец тоже грек. Но плавает судно под панамским флагом. Боб сегодня побывал на нем. Там была ужасная суматоха. Оглушительно грохотала паровая лебедка, бригадир грузчиков надрывался, стараясь перекричать шум. Молодой докер зарычал на Боба, предложив ему немедленно убираться прочь, если он не хочет, чтобы его трахнуло по башке хорошим тюком.
Сейчас там все тихо. Бок о бок с панамцем стоит речное судно, груженное мешками с мукой, предназначенной, очевидно, для того же панамца, но погрузки почему-то не происходит.
— Какая грузоподъемность у этого парохода? — спросил Марк.
— Пять тысяч, — ответил Ян.
— А ты говорил, три тысячи четыреста.
— Я же вам двадцать раз объяснял, — сказал Ян терпеливо, — три четыреста — это тоннаж, а пять тысяч он может принять груза. Грузоподъемность, понятно?
— Ах, грузоподъемность, — со скучающим видом протянул Марк. — Так бы и оказал.
Он подтолкнул Боба, и они покатились со смеху, довольные, что Ян попался на удочку.
— Тише вы!
Они замолчали, удивленно глядя на Яна, который низко наклонился над бортом и приложил руку к уху, стараясь уловить какой-то посторонний звук.
— Двух ушей тебе уже не хватает? — фыркнул Боб.
— Заткнись!
Марк сидел на дне лодки, хихикал и напевал:
— Ухи, ухи, лопоухи…
Ян вернулся на свое место за рулем. «С этим народом каши не сваришь, — думал он. — А если рассказать им, чем тут пахнет, они могут все испортить. Нет, комиссар этого не одобрил бы».
Боб закинул спиннинг в воды четвертого дока, и всплеск воды от упавшего грузила заставил Яна вздрогнуть. «Мне налипают мерещиться призраки, — думал он. — И с чего это я решил, что сумею выследить воров? Ведь вся городская полиция уже столько времени охотится за ними, и все без толку». Ему снова послышался скрип уключин и плеск волн от весел, но, прежде чем он смог в этом удостовериться, Боб начал сматывать леску, и жужжание катушки заглушило все остальные звуки.
Марк хотел спать. Зевая, он полез в каюту. Из-за судна, стоявшего борт о борт с панамцем, показался темный силуэт весельной лодки.
Ага, вот оно!
— Марк!
— Ну, что еще?
— Подай-ка мне бинокль.
— А где он лежит?
— На шкафчике. Скорее, только свет не зажигай.
— Попробуй найди. Тьма кромешная!
Марк наткнулся на спиннинг. Удилище и тяжелое грузило полетели на пол.
— Бинокль-то хоть цел?
— Цел. Эти проклятые бамбуковые палки вечно путаются под ногами! Ты бы хоть порядок навел. Тут такой кабак!
— А ты бы хоть под ноги себе посмотрел, — прошипел Ян. — Дашь ты мне бинокль наконец?
— Чего вы там шушукаетесь? — спросил Боб. — Полиция на горизонте? Я ведь говорил, не нужно ночью удить, раз мы не запаслись разрешением.
— Много ты днем наловишь! Марк, мне что, до завтра ждать?
— Я уже полчаса держу твои несчастные гляделки! — огрызнулся Марк.
В бинокль Ян отчетливо видел панамское судно. Вахтенный, перегнувшись через борт, что-то высматривал на соседнем судне. Неожиданно раздался крик:
— Давай!
Мальчики испуганно вздрогнули. Ян увидел, как вахтенный взмахнул рукой. Послышался скрежет стального троса.
— Довольно! — крикнул капитан.
На речнике заработал мотор, и в тот же миг вспыхнули навигационные огни. Матрос держал кранцы между двумя судами.
«Бернар» оказался на пути речника. Ян изо всех сил крутил рукоятку мотора, стараясь сдвинуть лодку с места, но безрезультатно. Речное судно, отделившись от панамца, устремилось прямо на них.
— Осторожно! — закричал Марк, будто капитан в своей рубке позади мотора мог его услышать.
Боб выхватил из кармана фонарик и направил луч прямо в рубку. Круто переложив руль на борт и замедлив ход, капитан сумел все же предотвратить столкновение, и речное судно пошло к выходу из дока. В слабом свете фонарей с пристани они еще могли видеть, как матрос на палубе погрозил им огромным кулаком.
— Критический был момент, — сказал Ян. — Мотор опять не завелся.
— Не сообщил бы он портовому начальству.
— Не сообщит. Речные капитаны громко кричат, но они отходчивы. И потом, кому могло прийти в голову, что какой-то сумасшедший вздумает курсировать посреди ночи. Тут другое интересно. Сдается мне, что его груз предназначен был для панамца.
— Ну, вот что, — сказал Марк внушительно. — Я пошел спать. Вы можете ловить рыбу сколько вам будет угодно, но меня на палубе вы больше не увидите.
— Сейчас ошвартуемся, — сказал Ян.
«Что же все-таки делать? — думал он. — Может, надо поднять шум? Оповестить полицию и портовую администрацию? Чтобы пустились в погоню за речником. А может, самому…»
Бобу удалось завести мотор, и они двинулись к пристани. Звезды у них над головой стали таять и пропадать, с моря по воде пополз туман.
— Что я говорил! Туман будет знатный.
— Следи-ка лучше за курсом, — сказал Боб.
И в самом деле, фонари стали расплываться, а потом и совсем исчезли.
— Мы не пойдем к нашей обычной стоянке. Ошвартуемся где-нибудь здесь.
Видимость была теперь минимальная. В такой плотный туман им еще не приходилось попадать.
— Это из-за дыма с фабрик и нефтеперегонного завода, — объяснил Ян. — В Лондоне это называется «смог».
Он до предела снизил обороты и почти ощупью вел лодку к берегу. Боб стоял впереди на полубаке.
— Что-нибудь видишь?
— Ни черта.
— Но ты все-таки смотри внимательно и крикни, если что заметишь. Я потерял направление.
Слишком поздно он вспомнил о компасе. Надо было сориентироваться, пока еще были видны огни пристани. Но кто же знал, что наползет такой зверский туман, когда собственной руки перед собой не видишь. Теперь вот попробуй определи, куда курс держать. Движущиеся суда подавали положенные во время тумана сигналы, и от жалобного воя сирен у Яна мурашки бежали по спине. Голос речника, который их чуть не протаранил, звучал громче всех.