Большая книга ужасов. Millennium - Усачева Елена Александровна. Страница 19

Глава седьмая

Трава дьявола

Они сидели на сухих иголках под елками. С широких лап стекали последние капли дождя. Лужицы весело булькали, хлюпали и чавкали, принимая жизнерадостную капель.

Томочка икала. Кузя гладила ее по плечу, но непроизвольная судорога все сотрясала и сотрясала тело Миленькой.

Мальчишки по-деловому оголились по пояс, выжали свои футболки и рубашки, и теперь подставляли солнцу сутулые спины и тощие плечи. Юрка грыз соломинку. Гвардейцы вырывали друг у друга уже заметно потрепанный зеленый стебелек, совали заостренные листья в рот.

– Что вы, как коровы, ботву какую-то жуете, – одернула их Алена.

– Прикольная такая… кисленькая.

Кривой лениво отобрал у гвардейцев гладкий стебелек и понюхал его. Подумал было гаркнуть на одного из двух оставшихся приспешников, но не стал ничего делать. После совершенных подвигов он был благодушен. Мир спасать ему понравилось. Он готов был и дальше побеждать драконов.

– Крапива? – Алена издалека посмотрела на перепачканные зеленью руки Кривого, на зубчатые листики на мятом стебельке.

– Мы тебе уже показывали. Она у нас в лагере растет. Попробуй, нервы успокаивает.

– Мне сейчас совсем упокоиться не хватает.

Алена сунула кусочек листика в рот, вдумчиво пожевала. Горечь неприятной кляксой расплылась по языку, связала горло.

– Что за гадость! – сплюнула она, вдохнула, чтобы прогнать неприятный вкус. Но холодок только усилил противный вкус.

– Хватит ерундой страдать! – стукнула она по рукам Юрку, заставляя выбросить растение. – Голодны – делайте себе еще бутерброды.

– Нет бутербродов, – вздохнул физрук.

Он сидел над рюкзаком. На мокрой траве были разложены белые ошметки – все, что осталось от хлеба.

– Значит, ешьте колбасу, – разозлилась Алена. – Прямо от батона и откусывайте.

С чего вдруг в ней проснулась такая ярость? Все живы, все здоровы, ничего страшного не случилось и не случится.

«Ик», – возразила ей Томочка.

Алена покосилась на Матвея. Он снова демонстрировал свои безукоризненные мышцы – майка сушилась на его плече. Вожатый поймал ее взгляд и довольно потер руки.

– Что же! – громогласно возвестил он. – В путь! Выйдем из леса, там обсушимся и отдохнем.

Все с кряхтением стали подниматься, по новой принялись жаловаться на мокрые ноги, натертые пятки, отбитые в беге ступни, а за компанию на холод и голод. Одна Моторова осталась сидеть. Ноги ее были разбиты в кровь. Во время бега одна лямочка в сандалиях не выдержала и лопнула, нога осталась босой, на другой ноге ремешок натер мизинчик.

– Ты, как всегда, вырядилась, – уронил на нее свое веское мнение Королев.

– Ну да, – покорно согласилась Аня, и улыбка ее при этом стала грустной.

– Кто же так в поход-то ходит? – продолжал праведно негодовать Лешка.

– Так получилось, – спокойно ответила Моторова, не собираясь обижаться на его резкие слова.

– Отвали от нее, – как всегда грубо, вмешалась Ирка. – У тебя все с копытами в порядке? Вот и топай!

Лешка и потопал, причем с весьма довольной физиономией.

Постников стоял в стороне, то трогая пальцами щеку, то прижимая пятерню к груди. Но вот, решившись, он подошел к Алене.

– Нам нельзя идти дальше, – с волнением воскликнул он.

– И ты туда же! – возмутилась вожатая.

Сотовый намок и выключился, в объективе фотоаппарата скопился конденсат, футболка и носки промокли, а переодеваться было не во что. Алена готова была сейчас порвать любого встречного, а особенно Посю с его жалобами.

На Валькино взволнованное восклицание все с готовностью остановились. Один физрук продолжал колдовать над своим промокшим рюкзаком, перекладывая с правой стороны на левую расползающиеся хлебные мякиши.

– Тут девчонка странная крутится! – От неожиданного внимания Пося стал волноваться еще больше, а потому уже чуть ли не орал. – Я ее в лагере видел. Все бубнит, что она нас уничтожит.

– Ты уверен, что такие страшилки надо рассказывать днем, а не ночью? – рыкнула на него Алена.

– Это не страшилка! Это правда! – От того, что ему не верили, Валька перешел на взволнованное взвизгивание.

– Какая правда? – Алена еле сдерживалась, чтобы не врезать надоедливому Посе.

– Это она в молнию превратилась. – Валька кричал, и криком пугал сам себя. От страха глаза его стали огромными. Он даже пятиться начал. – Сначала сказала, что все мальчишки вруны, а потом пообещала всех убить.

– Ты ее видел? – удивленно прошептала Аня.

– Что за ботва? – хрипло спросила Ирка. – Что за серийный убийца?

– Нам нельзя туда идти! – суетился Пося. – Надо возвращаться!

– Куда возвращаться? – спокойно спросил Матвей и положил ладони Вале на плечи. – Нам осталось идти два часа, нас будет ждать автобус. Обратно топать дольше. Через лес пройдем, там будет деревня. Купим молочка парного…

– Нет, нельзя! – стал вырываться Валька.

Народ возбужденно загудел, обсуждая неожиданную новость.

– На фига рисковать?! – выкрикнула Ирка.

– Мы рискуем только попасть в воображариум писателя Постникова, – возмутился Королев. Ему не терпелось двинуться дальше.

– Нет никакой девочки, – шумела женская половина отряда во главе с Томочкой. – Выдумки Поси.

– Есть, – тихо произнесла Анька и уткнулась подбородком в свои коленки. Сейчас она особенно остро поняла, что любит Королева и не сможет без него жить.

– Чего, правда, что ли? – присела рядом Зайцева.

– Да вон же она, с бензопилой! – радостно воскликнул Кривой.

Лес потонул в воплях и криках. Девчонки прыснули в разные стороны. Кузя тащила икающую Томочку. После недолгих метаний все рванули вверх по дороге, через кусты бересклета, рябину и колючую малину.

– Вставай! – потянул за руку тихо сидящую Анечку Королев.

Она послушно встала, послушно побежала. Впереди мелькала голая спина Кривого.

За пригорком шум усилился.

– Не пройти!

– Болото!

– Потонем!

– Тихо!

– Пусти!

– Бежим!

– А ну все успокоились!

Алена взбежала на пригорок и остановилась. Отряд горохом рассыпался по кромке топкой трясины. Томочка икала с частотой пулеметных выстрелов.

– Ну, давай уже! – тянул спотыкающуюся Аню Лешка.

– Погоди! – Моторова вырвалась и тут же упала.

– Всем стоять! – Для верности образу Алене не помешал бы кольт, и пара выстрелов из него в воздух. – Никакой паники!

Но тут у вожатой в глазах все немного раздвоилось. Вроде бы мир остался таким, каким и был – наполненный светом и воздухом лес после ливня, но в то же время что-то стало с его красками. Они исчезли. Темно-серые деревья, темно-серая трава. И на этой траве стоит Канашевич. Серая футболка, серая юбка, белые теннисные туфли – символ бесцветия. Смотрит зло.

У Алены во рту вновь появился неприятный привкус, словно она опять пожевала странной травы.

Канашевич исчезла. Миры соединились, все вокруг заполнили цвета и звуки.

Мальчишки штурмовали болото. Впереди почему-то оказался Кривой. Алена была уверена, что он пошутил, крикнув про девочку. А раз так, то чего он-то испугался?

– Подержи его! – Матвей передал Алене в руки обмякшего Посю. – Все за мной! – молодецким криком созвал свою разбредшуюся паству вожатый.

Его крик подействовал, ребята перестали суетиться и потянулись за побежавшим вдоль низины Матвеем. Кривой тянул из болота застрявшую Зайцеву. Они извозились в грязи, даже носы у них были перепачканы.

– Глаза открой! – Алена встряхнула осоловевшего от страха Вальку. – Нет никого!

– Как же нет, – вяло улыбнулся Пося. – Вон стоит, на Юрку смотрит.

Алена снова взглянула вниз. Канашевич не было, зато в болоте творилось что-то невозможное – Кривонос тонул. Он стоял по пояс в трясине, дергался, а прочь от него по колено в воде брела Зайцева.

Алена выпустила Вальку, отчего он сразу же сполз на землю и растекся по ней безвольной тушкой.

– Все пропало, – прошептал он.