Долгое эхо - Хантер Эрин. Страница 33

Воробей пустился описывать нужные травы, а Львиносвет полез по туннелю к кусту жимолости. Сердце его бешено колотилось, он чувствовал шкурой обжигающие взгляды Крутобока и Милли. Что если он найдет лишь мертвые тела? Он отогнал эту мысль и с силой протиснулся между последними ветками. Шершавая кора рвала шерсть Львиносвета, когда он продвигался вперед, но вскоре он почувствовал под лапами нежные побеги жимолости, и новый прилив надежды погнал его вперед. Нырнув в раздавленную груду ветвей, он очутился среди руин палатки старейшин.

От нее остался лишь крохотный клочок. Сохранилась только подстилка Кисточки, все остальное скрылось под ветвями.

Львиносвет увидел тело.

Изломанное. Изуродованное. Неподвижное.

Мертвое.

Оцепенев от горя, он стоял и смотрел, пока не услышал сзади голос Дыма.

— Мы убрали последние две ветки, — начал было бурый воин, и резко замолчал, увидев тело. — Долгохвост, — с усилием выдавил он.

Будто какая-то неведомая сила сжала когтями горло Львиносвета, когда он поднял безжизненное тело старейшины за шиворот и поволок его из разрушенной палатки. Долгохвост был легким, как белка, и Львиносвет без труда вытащил его из туннеля и положил на голую землю поляны.

Огнезвезд уронил голову, а Крутобок крепче прижался к Милли.

— Ты… видел Иглолапку? — прошептал он севшим голосом.

Львиносвет покачал головой, но тут из туннеля донесся крик Дыма.

— Она жива! Быстрее!

Львиносвет бросился внутрь, Крутобок помчался за ним следом. Когда они очутились в туннеле, раздался зловещий треск. Одна из подпорок треснула, щепки разлетелись во все стороны. Дерево содрогнулось, и еще одна опора сломалась под его тяжестью.

— Сейчас обрушится! — раздался снаружи испуганный вопль Милли.

Не обращая внимания на ее крики, Львиносвет пролез в руины палатки старейшин. Крутобок протиснулся за ним. Дым сидел на подстилке Кисточки, обнюхивая рухнувшую ветку, превратившую куст жимолости в беспорядочное месиво.

Пробравшись к нему, Львиносвет увидел прямо перед собой искаженную болью морду Иглолапки.

— Я не могу пошевелиться, — прохрипела она.

Львиносвет похолодел, когда понял причину. Задние лапы ученицы были придавлены ветками. Когда дерево снова задрожало, Иглолапка сипло завизжала от боли.

Львиносвет содрогнулся, услышав, как за спиной у них треснула еще одна опора.

— Нужно немедленно вытаскивать ее отсюда! Иначе нас всех раздавит.

— Но как? — прошептал Дым. — На нее рухнуло дерево!

— Я ее вытащу! — закричал Крутобок, хватая дочь за шкирку.

Иглолапка оглушительно завизжала от боли и страха, и Львиносвет с силой оттолкнул серого воина.

— Ты ее убьешь! — рявкнул он. Потом, не раздумывая, он бросился под толстую ветку, перегородившую раздавленную палатку. Широко расставив лапы, он выгнул спину и напружился, пока не почувствовал на плечах огромный вес дерева. Ветка задрожала, затрещала и начала приподниматься.

— Т-ты ее сдвигаешь! — изумленно прошептал Дым.

— Вытаскиваете… ее, — пропыхтел Львиносвет, чувствуя, что ветка приподнялась еще на ус.

Крутобок бросился вперед и снова схватил дочь за загривок.

— Осторожнее! — предупредил Львиносвет. Вес на плечах грозил сломать ему хребет. Но он не мог бросить Иглолапку умирать. Снаружи снова донесся скрип и треск дерева.

— Опоры ломаются! — завизжала Милли.

Медленно, бережно, шажок за шажком, Крутобок вытянул Иглолапку из-под ветки.

— Я ее вынесу, — пропыхтел он, не разжимая зубов.

Иглолапка тоненько заскулила, когда отец потащил ее наружу.

Дым молча проводил их глазами.

Каждый вдох мучительной болью обжигал грудь Львиносвета, ему казалось, что легкие его сейчас лопнут, а лапы сломаются под тяжестью.

— Они ушли, — доложил Дым.

— Выходи, тоже! — прохрипел Львиносвет.

Дым бросился в просвет между ветвями. Дерево застонало, полетели щепки.

Судорожно выдохнув, Львиносвет выскочил из-под ветки и бросился вслед за Дымом.

И как раз вовремя! Дерево обрушилось за его спиной, и не успел он вылететь из туннеля, как последняя подпорка с треском переломилось, и бук с оглушительным грохотом обрушился на лагерь, накрыв корнями детскую. С тяжелым шорохом ветки, как мертвые тела, попадали на землю.

Тьма заволокла зрение Львиносвета, он судорожно глотал пастью воздух. Лапы его дрожали, он заставлял себя стоять. Он ждал, когда сила вернется к нему и растечется по жилам. Потом потянулся, повел плечами и сморгнул тьму.

Чей-то хвост коснулся его спины.

— Молодец, Львиносвет, — сказал Огнезвезд.

Крутобок и Милли сидели над Иглолапкой. Воробей набрал полную пасть целебных трав из кучки, которую Шиповница передала ему сквозь ветки. Выплюнув травы возле Иглолапки, целитель принялся обнюхивать ее неподвижное тело.

— Она поправится? — прошептала Милли.

Глаза молодой ученицы остекленели, дыхание сиплыми хрипами вырывалось у нее из горла.

— Кажется, она нас не видит, — простонал Крутобок.

— Так, отойдите все! — скомандовал Воробей, обходя вокруг Иглолапки и обнюхивая ее шерсть.

Львиносвет заметил, что слепые глаза брата мрачно сощурились.

— Долгохвост! — раздался дрожащий голос Белолапы.

Львиносвет обернулся и увидел, что Грозовые коты снова начали возвращаться в овраг. Они медленно бродили по поляне, оглядывая и обнюхивая то, что осталось от их уничтоженного лагеря. Цветолапка и Шмелелап бросились к родителям и испуганно прижались к ним.

— Она выживет? — заплакал Шмелелап.

Кисточка оттолкнула Белолапу и принялась кружить вокруг мертвого тела Долгохвоста.

— Нет, нет, нет, нет! — словно безумная, хрипло выкрикивала она.

Пурди прижался к старухе, а она вдруг с воплем рухнула на землю и зарылась носом в холодную шерсть своего погибшего друга.

Голубичка и Искролапка в ужасе смотрели на неподвижное тело Иглолапки.

— Она умерла? — прошептала Искролапка.

— Что встали, как две глупые крольчихи? — прикрикнул на них Львиносвет. — Хватит пустяки болтать! Сбегайте лучше в лес и принесите свежего мха. Нужно уложить ее поудобнее.

Сестры сорвались с места и помчались в лес. По дороге они едва не врезались в Листвичку, замершую возле колючего барьера. Сощурив глаза, она внимательно наблюдала за работой Воробья.

Почувствовав это, целитель поднял голову и повернулся к ней.

— Ну? — прорычал он. — Ты будешь так стоять или все-таки поможешь?

Листвичка вздрогнула, в глазах ее мелькнула боль. Но она быстро справилась с собой и подошла к Воробью.

— Что мне делать? — спросила она, садясь рядом с ним и обнюхивая Иглолапку.

— У нее шок, — сказал Воробей.

— Значит, нужен тимьян, — быстро сказала Листвичка. — Сейчас я приготовлю кашицу. — Схватив в пасть несколько веточек, она принялась разжевывать их.

Воробей сел и покачал головой.

— Я не вижу, где повреждение. На ней нет ни царапинки, все кости целы. — Он был явно озадачен.

Глаза Иглолапки сверкнули.

— Я… не чувствую… задних лап.

Наклонившись над ней, Воробей бережно взял в пасть ее заднюю лапу и приподнял. Подержав немного, он разжал зубы, и лапа безжизненно, словно мертвая, упала на землю.

— Готов тимьян? — спросил Воробей у Листвички.

— Да! — Подскочив к Иглолапке, бывшая целительница стала размазывать зеленую кашицу по ее губам. Иглолапка инстинктивно слизнула лекарство, и Листвичка дала ей еще.

Милли нервно мерила шагами землю вокруг них, глаза ее стали дикими от горя.

— Что с ней, что? — стонала она.

Воробей не ответил. Он повернулся к брату.

— Принеси мне окопник, пожалуйста.

Львиносвет бросился к заваленному входу в пещеру и крикнул Шиповнице:

— Воробью нужен окопник!

— Отлично, его тут полно! — отозвалась шустрая кошка и стала передавать ему листья сквозь ветки.

Львиносвет набрал полную пасть и отнес Воробью.

— Она поправится? — шепотом спросил он.

— Сердцебиение у нее приходит в норму, но вот лапы… — Воробей оборвал сам себя и зарычал от досады. Потом взмахом хвостом отогнал Львиносвета прочь.