Танцы с волками - Блейк Майкл Брайан. Страница 50

Волосы лейтенанта заметно отросли, и теперь так же спускались ему на плечи, как и у нее самой. Хотя были не такие густые и прямые, как у остальных. Но он не пытался как-то изменить свою прическу.

Данбер не сменил свои ботинки и брюки с лампасами, но носил их так же естественно, как нагрудное украшение.

Стоящая С Кулаком утвердилась в мысли, что Танцующий С Волками — честный, бесхитростный человек. Каждый из людей находит для себя какие-то определенные критерии и качества, по которым он судит о других. Для Стоящей С Кулаком это была честность.

Эти мысли о Танцующем С Волками постоянно крутились в ее голове, не утихая и не исчезая совсем. Когда наступил вечер, она стала думать о нем все больше и больше. Женщина представляла себе, как наступает закат, и Данбер возвращается в деревню. Как они вместе сидят в беседке на следующий день…

Еще одно видение посетило ее, когда Стоящая С Кулаком спустилась к реке и, стоя на коленях у самой воды, наполняла ею кувшин: они вместе в беседке. Он рассказывает о себе, а она слушает. Но только он и она. Вдвоем.

Брыкающейся Птицы рядом нет.

Ее мечты на следующий же день превратились в самую настоящую реальность.

Втроем они только-только опустились на земляной пол в беседке, как пришло известие, что группа молодых воинов просит разрешить им предпринять вылазку против пауни. Из-за того, что не было никаких предварительных разговоров об этом предприятии, а так же потому, что молодые индейцы совсем не имели опыта в этом вопросе, Десять Медведей был вынужден спешно созвать Совет.

Трепыхающаяся Птица был вызван на это заседание, и внезапно Стоящая С Кулаком и Танцующий С Волками остались в беседке одни.

Под ветвями, образующими крышу этого сооружения, повисла такая гнетущая тишина, что оба начали нервничать. Каждый из них хотел говорить, но, поразмыслив, что сказать и как сказать, оба держали рот на замке. И Танцующий С Волками, и Стоящая С Кулаком были абсолютно безмолвны.

Наконец женщина решилась произнести первое слово, но было поздно.

Данбер уже повернулся к ней, сказав робким, но не лишенным твердости голосом:

— Я хочу побольше узнать о тебе.

Стоящая С Кулаком отвернулась, приводя мысли в порядок. Все-таки английские слова давались ей пока с трудом. В попытке облечь свои мысли в конкретные фразы, она начала сначала с запинками, а потом все более ровно:

— Ты… что знать… хочешь знать?

Все остальное утреннее время она рассказывала ему о себе. Рассказ о той поре, когда она была белой девочкой, вызвал у Данбера неподдельный интерес и повышенное внимание. Узнал он и о взятии ее в плен, а потом и о той жизни, которую она вела как индейская женщина, принадлежащая племени дакота.

Когда Стоящая С Кулаком закончила свою историю, лейтенант задал ей вопрос. Как бы она ни хотела, она просто не могла отказать ему.

Он хотел знать, почему она носит это имя — Стоящая С Кулаком. И тогда женщина рассказала о своем появлении в лагере, которое произошло так много лет назад. Воспоминания о первых месяцах в деревне были очень расплывчаты, но тот день, когда она получила это имя, Стоящая С Кулаком помнила хорошо.

Она не была официально никем признана в этом племени, и не была членом этого общества людей. Она всего лишь выполняла работу по дому. Со временем она привыкла к этому, и, старательно трудясь в вигваме и близ него, стала получать более сложные задания. Видя, как успешно она справляется с возложенными на нее обязанностями, ей начали доверять больше. Теперь это была не та лакейская работа, которой она занималась первое время, и она имела теперь представление об образе жизни в прерии. Однако чем дольше она трудилась, тем больше ее обижало собственное низкое положение среди этих людей. Некоторые из женщин племени беспощадно дразнили и всячески докучали ей. Однажды утром она столкнулась у вигвама с самой злой из этих женщин. Будучи молодой и неопытной, Стоящая С Кулаком не имела ни малейшего шанса выйти победителем из этой стычки. Но она выбрала подходящий момент и сильно толкнула свою обидчицу. Удар пришелся по подбородку и сбил женщину с ног. Стоящая С Кулаком еще раз ударила свою мучительницу так, что та потеряла сознание. И теперь маленькая белая девочка стояла, повернувшись лицом к остальным женщинам, собравшимся тут же, у хижины, со сжатыми кулаками, готовая наброситься на любого, приблизившегося к ней.

Но никто не захотел быть следующим. Все только стояли и смотрели. Через секунду они разошлись каждая в свою сторону и продолжали заниматься прерванной работой, оставив главную обидчицу лежать там, где она упала.

После этого происшествия больше никто не унижал и не задевал маленькую белую девочку. Семья, которая взяла на себя заботы о ней, стала более открыто проявлять свою доброту по отношению к этому существу. Путь, на который она встала, попав в племя дакота, заметно изменился. Теперь ей было намного легче стать одной из них. И с этого дня ее стали называть Стоящая С Кулаком.

Какая-то особенная, добрая теплота наполнила беседку, когда женщина закончила свой рассказ. Лейтенанту Данберу захотелось точно узнать, в какое именно место на подбородке Стоящая С Кулаком ударила ту женщину. Не колеблясь ни секунды, женщина сжала руку в кулак и костяшками слегка дотронулась до челюсти Данбера. После этого жеста лейтенант уставился на нее.

Вдруг его глаза медленно закатились, обнажив белки, и он опрокинулся навзничь.

Это была неплохая шутка, и женщина с удовольствием приняла в ней участие. Она схватила лейтенанта за руку и потянула, помогая ему подняться.

Это прикосновение сослужило хорошую службу. Между ними установились добрые отношения, им стало легко друг с другом. Но как бы хорошо это ни было, неожиданная фамильярность смутила Собранную В Кулак и заставила заволноваться. Она не хотела, чтобы Данбер задал ей вопрос, касающийся ее лично, вопрос о ее положении в настоящее время. Женщина чувствовала, что Данбера интересует именно это, и вопрос уже готов был сорваться с его губ. Призрак слов, которые Танцующий С Волками вот-вот готов был произнести, изменил ее настроение. Неизбежное заставило ее занервничать и замкнуться.

От внимания Данбера не укрылось се состояние. Он тоже занервничал и, в свою очередь, осекся.

До того, как оба осознали это, между ними снова повисла напряженная тишина.

И все же лейтенант сказал эти слова. Он сам не смог бы объяснить, почему именно этот вопрос крутился у него в голове и рвался наружу, но это было именно так. Он ДОЛЖЕН был спросить. Если бы он не решился на это сейчас, он не решился бы никогда.

Наигранно небрежно он вытянул вперед ногу, зевнул и спросил:

— У тебя есть муж?

Стоящая С Кулаком уронила голову на грудь, уставившись на свои колени. Потом неловко качнула головой и произнесла:

— Нет.

Следующий вопрос «Почему?» уже крутился на кончике его языка, но тут Данбер заметил, как женщина медленно опустила лицо в свои раскрытые ладони. Он замер, выжидая. «Что-то не так?» — подумал лейтенант.

Женщина не двигалась.

В тот момент, когда он решил заговорить, она внезапно вскочила на ноги и выбежала из беседки.

Стоящая С Кулаком так стремительно покинула его, что Данбер не успел даже окликнуть ее. Опустошенный, он в оцепенении сидел в беседке, проклиная себя за то, что не сдержался и задал-таки это вопрос. И все же ему хотелось верить — несмотря ни на что утраченная надежда вернется, а неверный шаг всегда можно исправить. Но сейчас он ничего не мог сделать. Он не мог попросить совета у Брыкающейся Птицы. Данбер даже не мог сейчас поговорить с ним.

Поглощенный своими невеселыми мыслями, лейтенант просидел в одиночестве около десяти минут. Потом встал и направился к стаду пони. Ему необходимо было проехаться верхом.

Стоящая С Кулаком тоже отправилась в прерию, и тоже верхом. Она переправилась через реку и медленно побрела по тропе, извивающейся между валунами на противоположном от деревни берегу. Женщина старалась привести в порядок свои мысли.