По тонкому льду - Гарднер Эрл Стенли. Страница 2

— Не вижу причин для обсуждения моих семейных дел, миссис Кул, — высокопарно ответил Даусон. — Так получилось, что президентом стал мой старший брат.

— Понятно, — протянула Берта. — И что там за корки?

— Простите?

— Из-за чего сыр-бор? Что вы от нас хотите?

Даусон посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Берту:

— У меня есть дочь.

Берта не проронила ни слова.

— Ей двадцать три года, — продолжал он. — Она недисциплинированна, неблагодарна и, боюсь, если судить по старым меркам, аморальна.

— В наши дни женщин не оценивают по старым меркам, — вставила Берта. — Они вышли из моды. В чем, собственно говоря, проблема?

— Когда я понял, что она не хочет исправляться, а собирается и дальше позорить имя семьи, то перестал давать ей деньги. Другими словами, я ей сказал, что если она по-прежнему будет игнорировать мое мнение и не ставить меня ни в грош, то я не несу за нее никакой финансовой ответственности.

— И что она сделала?

— Ушла из дома.

— Это произошло в Денвере? — подал голос я.

Даусон бросил на меня быстрый взгляд, потом опустил глаза и снова поднял их, выдавив:

— Да.

— Продолжайте, пожалуйста, — попросил я.

— Моя дочь покинула меня и переехала в Лос-Анджелес, где связалась с одним мужчиной. Мне их союз не нравится — из-за этого человека.

— Вы встречались с ним?

— Да.

— Как его зовут?

— Сидней Элдон.

— А имя вашей дочери?

— Филлис. С двумя «л».

— Вы поддерживаете какие-то отношения с дочерью?

— Мы изредка переписываемся.

— Давно она ушла из дома?

— Месяца два назад.

— Почему вы обратились к нам?

Даусон принялся нервно ерзать на месте, затем закинул ногу на ногу, потом снова сменил позу.

— Не тяните, — настаивал я. — Облегчите душу. Что вас так сильно беспокоит?

— Я, право, не знаю, сумеете ли вы мне помочь, — промямлил он.

— А я тем более!

Даусон сердито посмотрел на меня.

— Дональд хочет сказать, — пришла мне на помощь Берта, — что прибегать к услугам сыскного агентства для решения романтической проблемы — слишком дорогое удовольствие.

— Деньги, — щелкнул пальцами Даусон, — ничего не значат.

— Я понимаю, — заворковала она. — Это дело принципа.

— Именно. И здесь затронута честь семьи.

— Каким образом? — поинтересовался я.

— Надеюсь, все, что я вам говорю, останется между нами?

— Разумеется.

— Надо полагать, как частные детективы вы имеете лицензию?

— Да.

— А в случае сокрытия доказательств преступления вы их лишаетесь?

— Однозначно.

— Следовательно, вы не возьметесь за расследование, которое будет стоить вам лицензии?

— Мы вас внимательно слушаем, — сказал я, заметив, что Берта колеблется.

— Следовательно, — продолжал Даусон, — если я буду с вами совершенно откровенен, вы не сможете взяться за это дело и выступить в мою защиту, но, с другой стороны, для того чтобы вы могли защищать меня, как я того хочу, я должен быть совершенно откровенен с вами.

— Сделки подобного рода, — предупредил я, — стоят чертовски дорого.

Берта снова просияла, одобрительно взглянув на меня.

Даусон нагнулся, раскрыл «дипломат» и вытащил из него конверт. Из конверта он извлек небольшой кусочек материи и передал его Берте.

— Что это? — спросила она, вертя ткань в унизанных сверкающими кольцами пальцах.

— Я должен говорить очень осторожно, дабы не поставить вас в сомнительное положение и самому не оказаться в опасности, — начал Даусон. — Есть вероятность, что некто заявит, что данный клочок материи был обнаружен на корпусе автомобиля, которым якобы управляла моя дочь пятого числа этого месяца, находясь в состоянии умеренного опьянения.

— Вы хотите сказать… — осеклась Берта.

— Помолчите, — оборвал я ее.

Она бросила на меня свирепый взгляд, но сдержалась.

— Даусон выразился совершенно ясно, — сказал я. — Ситуация требует очень осторожного подхода, и мы не должны говорить ничего, что поставило бы нашего клиента в опасное положение.

Даусон энергично закивал головой, соглашаясь со мной.

Мало-помалу до Берты дошло, и она с тревогой принялась переводить взгляд с меня на Даусона и обратно, предупредив на всякий случай:

— Мы не можем идти против закона, Дональд.

— Конечно не можем, — пожал я плечами. — Но пока что я не вижу никаких законов, которые можно было бы нарушить. Я так понимаю, мистер Даусон, вы не готовы объяснить нам, кто обнаружил этот кусок материи и какое он имеет значение?

— Я не знаю, — с чувством заметил Даусон, — имеет ли он какое-либо значение вообще. Вот почему я и пришел к вам. Я бы хотел, чтобы вы это установили.

— А если окажется, что он имеет определенное значение?

— Я хотел бы изъять эту материю наилучшим из возможных способов.

— Вы очень дорожите добрым именем своей семьи, но как будто не испытываете особой привязанности к вашей дочери, не так ли? — спросила Берта.

— Это не так. Я очень люблю свою дочь, но всякому терпению есть предел. Боюсь, что она поставила меня в такое положение, когда я не могу выражать отцовские чувства… по крайней мере, открыто. Я должен действовать незаметно, так сказать из-за кулис, таясь от посторонних глаз.

— Ваша дочь живет в Лос-Анджелесе?

— Да.

— Под именем Филлис Даусон?

— Нет. Теперь ее зовут Филлис Элдон. Она живет с этим человеком, Сиднеем Элдоном.

— Где?

— В «Паркридж Апартментс».

— Чем занимается Сидней Элдон? Как он зарабатывает себе на жизнь?

— Я подозреваю, что в данный момент он живет на деньги моей дочери.

— У нее есть деньги?

— Когда она ушла из дома, у нее кое-что было… но я не хочу, чтобы вы занимались этим, привлекали к себе внимание.

— Чего конкретно вы от нас хотите? — не выдержал я.

— Я хочу, чтобы дело было сделано быстро, тихо и успешно. Если этот кусок ткани что-то значит, вы должны взять это дело в свои руки и не допустить нежелательных последствий.

— Спрячьте эту тряпку в свой «дипломат», — посоветовал я ему.

— Но я хочу, чтобы вы на него взглянули!

— Я уже взглянул.

— Но он может понадобиться вам, чтобы быть уверенным…

— Мы не хотим быть уверенными, — произнес я. — Если мы беремся помочь вам или вашей дочери, мы не можем позволить себе такую роскошь, как уверенность.

Вы сами должны догадаться о последствиях.

Он медленно убрал ткань обратно в конверт, а конверт положил в чемодан.

— К вашему сведению, — продолжал я, — если вы хотите, чтобы мы отстаивали ваши интересы, то больше ничего нам не сообщайте. Мы сами добудем всю необходимую информацию. Вы хотите узнать, чем занимается ваша дочь, правильно?

— Правильно.

— И вы этого не знаете?

— Нет. Я подозреваю, что она…

— Нам не нужны подозрения. Нас интересует одно: вы хотите выяснить некоторые обстоятельства жизни вашей дочери. Вот и все. Как мы будем работать — это уже наша забота.

— Понятно, — облегченно выдохнул Даусон.

— Но учтите, — быстро проговорила практичная Берта, — все это вам обойдется в сто долларов ежедневно плюс оплата расходов без какой-либо гарантии с нашей стороны.

— Плюс аванс, — вставил я, — в размере пятисот долларов, который выплачивается немедленно.

— Как я уже говорил, — усмехнулся он, — деньги для меня ничего не значат.

— Итак, поскольку мы выяснили… — Тут Берта сделала многозначительную паузу.

— Я думаю, что ваш партнер вполне понимает ситуацию, миссис Кул, — вмешался Даусон. — Прошу прощения за то, что я усомнился в вашей компетентности, мистер Лэм, — повернулся он ко мне. — У вас на редкость живой ум.

Даусон вынул из кармана бумажник и извлек из него пачку банкнотов.

— Вот, пожалуйста. Здесь пятьсот долларов аванса, триста долларов на расходы и оплата за работу в первые семь дней. Когда она будет выполнена, направьте мне телеграмму на адрес компании в Денвере или напишите письмо. Только не забудьте пометить: «Лично».