Голова Путешественника - Блейк Николас. Страница 33

– Ну и как, пропадала?

– Да. Боже мой, как все это противно! – Она была в полном отчаянии. – Ну почему это все должно было случиться именно с нами? Я так мечтала об этих каникулах, а теперь все пошло прахом. Все что-то скрывают от меня и щелкают по носу, как только я хочу что-нибудь узнать, а папа так занят, что не может даже поговорить со мной, как в старые времена, и не ходит со мной в походы. И Лайонел… Ну почему все стало по-другому? О, какая же я несчастная! Они должны были бы радоваться, что я им нашла Финни. А они… Она задохнулась от слез и теперь только рыдала.

– Послушай, Ванесса… подойди-ка ко мне и присядь на секундочку. Вот так. Я понимаю, что тебе очень плохо. Но, видишь ли, бывают времена, которые просто нужно пережить. Такое случается со всеми. Рано или поздно плохие времена заканчиваются, и оказывается, что человек жив, здоров и может оглянуться на них и разобраться, в чем же тогда было дело. В твоем возрасте трудно поверить, что все это не будет продолжаться вечно, верно я говорю? Это, знаешь, как во сне, когда тебе снится, будто ты погибаешь, и ты знаешь, что спишь, и хочешь проснуться, но не можешь. – Найджел погладил девочку по голове. – Моя жена была убита во время войны. Она вела машину скорой помощи во время воздушного налета и отказалась выйти из автомобиля и уйти в убежище. Так вот, я думал тогда, что моя жизнь кончена. Понимаешь? Моя жена была похожа на тебя. Она была очень храбрым человеком, настоящим исследователем. Возможно, и ты такой станешь, когда вырастешь. Ее исследования сделали ее знаменитой. Помню, она рассказывала мне, как однажды заблудилась в лесу, совсем рядом с домом, ей тогда было около тринадцати лет. Примерно столько, сколько тебе сейчас. Она настолько растерялась, что совсем потеряла голову; ей становилось все хуже, она ходила кругами по одному и тому же месту и никак не могла выйти из леса, все время натыкалась на деревья. Ей уже стало казаться, что это деревья натыкаются на нее и нарочно хлещут по лицу ветками, и боярышник нарочно цепляется за платье и царапает руки и лицо. Она была в полном отчаянии. Казалось, все было против нее. А уже наступили сумерки, близилась ночь… Знаешь, что она сделала?

Ванесса покачала головой, посматривая на него сквозь разметавшиеся по лицу волосы.

– Она села спиной к дереву и приняла три решения. – Найджел сделал паузу. Ванесса слушала с открытым ртом. – Итак, она приняла три решения. Первое: никогда в будущем не расставаться с компасом. Второе: помнить, что нет такого леса, у которого не было бы конца. Третье: немного поспать. Так она потом всегда и поступала, когда стала исследователем и ей случалось растеряться.

– А чем все кончилось в тот раз, в лесу?

– Она заснула, через час проснулась и тут же спокойно вышла из леса.

Ванесса секунду смотрела на него глазами, полными слез, потом обхватила руками за шею, радостно поцеловала и выскочила из комнаты.

Часа через три Найджел прогуливался по саду, чтобы немного проветриться перед встречей с Блаунтом, которую суперинтендант назначил на двенадцать часов утра. Неожиданно он наткнулся на Ванессу Ситон. Она сидела на земле, оперевшись спиной о дерево. Найджел на цыпочках обошел ее и увидел, что она безмятежно посапывает носом, а на коленях у нее лежит маленький карманный компас.

– Приятных тебе сновидений, – прошептал он и пошел дальше. Бедная Ванесса!

– Да, мы нашли его там, где вы сказали, – сообщил ему час назад Блаунт; он страшно торопился и не вдавался в подробности. – Он вышел из склепа, в руке у него был ключ. И что бы вы думали? Там же мы нашли вещи Освальда. Все в крови, страшно смотреть. Почему Гейтсу не пришло в голову поискать там? И почему я об этом не подумал?

– Поколение, которое не ходит в церковь, – ответил Найджел.

– И кто бы вы думали объявился там в самый разгар событий? Роберт Ситон. Сказал, что возвращается с вечернего променада. Как бы то ни было, еды у него с собой не было. Объяснил, что услышал в церкви шум и решил зайти. Еще бы не услышать: я пытался скрутить этого карлика, а он дерется, как черт. Потом вошел Ситон, окликнул его, и он стал послушным, как ягненочек.

„Ну так что, – обратился Найджел к безмятежному лику Плаш-Мидоу, – что ты еще для меня припас? Какие еще фокусы ты приготовил, обольстительный иллюзионист? И долго ли ты еще собираешься водить меня за нос?“

А Плаш-Мидоу приготовил для него следующее. Войдя в столовую буквально через несколько минут после вышеупомянутых раздумий, Найджел попал на настоящее заседание Правления. За круглым столом – кто беспокойно вертясь на стуле, кто возбужденно бурча себе что-то под нос, а кто абсолютно безучастно, – сидели Роберт, Джанет и Лайонел Ситоны, а также Реннел Торренс и Мара. Во главе стола восседал Председатель Совета Директоров в лице суперинтенданта Блаунта; за его спиной, чуть поодаль, – личный секретарь с блокнотом наизготовку. Со стены над камином на них сурово взирали глаза Генри Лейси. Казалось, он говорит: „Да, измельчал народ. Такие ли люди сиживали здесь тогда, когда управляющим был я!..“

– А вот и вы, Стрейнджуэйз, – проговорил Блаунт, завидев Найджела. Присаживайтесь. Я подумал, что будет лучше, если все обитатели поместья будут присутствовать при допросе Финни Блэка. Как вам уже известно, мы нашли его вчера вечером. Он прятался… – Блаунт сухо кашлянул, – или его прятали в фамильном склепе. Рад сообщить, что, заживо погребенный, он даже не простудился. Разумеется, кто-то из вас дал ему ключ в ту ночь, когда он убежал после нападения на мистера Стрейнджуэйза, а потом снабжал его едой. Было бы много проще и легче для всех нас, если бы этот человек сам назвал себя. Мы все избежали бы массы неудобств.

Члены Правления задвигались, зашаркали ногами, что-то забормотали; они изо всех сил старались не смотреть друг другу в глаза. Последовала долгая гнетущая пауза.

„До чего же виноватыми все они выглядят, – подумал Найджел, – особенно Роберт Ситон с его ангельским выражением, какое бывает у малышей-певчих из церковного хора, когда они смотрят на своего любимого викария“.

– А разве не мог Финни сам взять ключ и сам ночью таскать еду из буфетной? – заговорила наконец Джанет Ситон.

– Боюсь, что нет, – покачал головой Блаунт. – Он оставил бы отпечатки пальцев. А их нет. Что же касается ключа, то… Впрочем, если никто не решается признаться, мне остается только спросить об этом самого Финни. Бауэр, будьте добры…

– Я не дам вам мучить Финни, – решительно произнесла Джанет Ситон.

На что Блаунт учтиво ответил:

– Я собрал вас здесь именно для того, чтобы этого не произошло.

– Я полагаю… – начал Роберт Ситон.

Лайонел перебил его. Откинувшись в кресле и глядя в потолок, он спокойно сказал:

– Ладно. Финни спрятал я, и я же снабжал его едой.

Мара Торренс вскинула руки ко рту, с трудом сдержавшись, чтобы не закричать. Джанет смотрела на пасынка, сурово сдвинув брови.

– Ты? Но почему, Лайонел?

– Я спрятал Финни в склепе и носил ему еду, – на тон выше повторил Лайонел. – Я…

– А, черт. Бауэр, вернитесь, он нам пока не нужен, – остановил Блаунт своего сержанта, который уже подошел к двери, чтобы как можно быстрее выполнить приказ начальника, и даже открыл ее. За дверью, в коридоре, сидели Финни Блэк и полицейский в форме.

Как только дверь снова закрылась, Блаунт повернулся к Лайонелу.

– Вы отдаете себе отчет в том, что сделали? Своими действиями вы сознательно препятствовали полиции выполнять ее долг. Вы это понимаете?

– Наверное, препятствовал, – как ни в чем не бывало ответил молодой человек. – Простите, но мне хотелось дать ему шанс.

– Какой еще шанс? Для чего? – спросил Блаунт, мужественно преодолев желание выругаться.

– Ну как бы вам объяснить… обрести второе дыхание, что ли, прийти в себя. После того, что случилось той ночью, он был до смерти напуган. Я его нашел очень быстро, он сидел у реки. Я испугался, что он может с отчаяния броситься в воду, и велел ему идти в церковь и ждать меня там. Потом я вернулся сюда. А чуть позже я еще раз вышел из дома, захватив ключ от склепа и немного еды. Я велел ему нырять в склеп, как только ему покажется, что к церкви кто-то приближается. Он подумал, что это новая игра.