Граф Карлштайн - Пулман Филип. Страница 21
Отчего она сразу не бросилась бежать, мы обе так и не поняли. Теперь, познакомившись с господином Вуденкопфом, она охотно признавала, что ничего страшного в нем нет, зато у него есть поистине замечательное свойство: он не просит есть.
— И все-таки нам придется снова подняться в горы, — сказала Люси. — Та хижина — единственное место, где мы будем в безопасности. Нам надо только пережить завтрашний день, а потом дяде Генриху будет уже поздно тащить нас в свой охотничий домик, ведь Замиэль в канун праздника уйдет оттуда ни с чем…
— Тише! Не произноси его имени вслух! Я уверена, что это опасно!
— В общем, нам надо спрятаться там и переждать всего один день.
— И еще ночь. А это самое главное!
— Да, один день и одну ночь, — нетерпеливо тряхнула головой Люси, прокладывая путь через придавленные снегом кусты, росшие вдоль дороги. — Ручей должен быть где-то здесь… Ничего, сейчас мы его найдем…
Я шла за ней, крепко прижимая к себе господина Вуденкопфа.
— Но, Люси, — сказала я, стараясь не отставать, — мы же теперь никогда не сможем вернуться!
— Ничего подобного! Конечно, сможем! — возразила она, но голос ее все же звучал неуверенно.
— Ты только подумай, что с нами сделает дядя! И никто не сможет остановить его! А он будет зол, как… Ох, Люси! Мне совсем не хочется возвращаться в замок. Давай уйдем оттуда навсегда, хорошо?
Она остановилась.
— Мне, пожалуй, тоже совсем туда не хочется, — сказала она. — Ну, хорошо. Давай пойдем прямиком через горы до следующей долины, а потом… потом будем просто продолжать идти!
Перспектива обрести наконец свободу была столь сладка, что я на время даже о холоде позабыла. И мы, две сиротки-беглянки, пошли через лес навстречу своей свободе… или смерти!
Рассказ Макса Гриндоффа
Я не больно хорошо владею пером, так что рассказал все одной молодой особе, а она мой рассказ записала. Надо бы мне привести свои мысли в порядок, но это очень трудно. Когда меня арестовали в Женеве «за появление на публике без штанов», хоть в том и не было моей вины, я испытывал примерно те же трудности. Я человек веселый, люблю выпить пивка, покурить трубочку, послушать интересную историю или анекдот, да и сам считаюсь превосходным рассказчиком и могу поведать сколько хочешь всяких историй — о странных пассажирах, которых возил, о привидении с Бреннерского перевала, о пьяной монахине, о своих приключениях в полку и так далее. Но мне очень не понравилось, когда меня засадили в промозглую тюремную камеру да еще сковали по рукам и ногам, а потом заставили рассказывать все с самого начала — о горячих сосисках и поилке для лошадей — какому-то старику, который постоянно чихал и подмигивал, записывая мой рассказ для протокола. Вот и сейчас мне кажется, что рассказывать все будет чересчур утомительно, но та юная особа все же велит мне рассказывать и не тратить времени попусту. А я не знаю даже, с чего начать… Мне кажется, историю сперва нужно завести, как заводят часы, и потом она сама идет себе исправно.
Ладно, начну еще разок. Попробуем так…
Я прямо-таки восхищаюсь мисс Давенпорт. Эта дама действительно сильна и духом, и телом. Но будучи столь сильной духом — это я о ней… В общем, мы так и не смогли договориться. Не сумел я убедить ее, что мне совсем не по душе ее затея и тащиться в этот замок мне очень не хочется.
А идея с замком не нравилась мне потому, что в таких делах я не больно силен, тут требуется красноречие и даже талант актера. Вот мой хозяин, доктор Кадаверецци, с этим бы отлично справился! Уж он-то кому хочешь зубы заговорит, не хуже дюжины домовых. Я хорошо помню, как он выбрался из тюрьмы, где мы с ним и познакомились. Никогда в жизни я такого не видывал! То, как он это сделал…
Уж больно эта юная особа строга! Придется продолжать рассказ, не то она совсем рассердится.
Вот и тогда мне тоже следовало продолжать, а я этого не сделал. Это я о том, что было у меня на уме, когда я уже порядком прошел по дороге, ведущей к замку.
А на уме у меня было одно: повернуть назад, в деревню, и все рассказать доктору Кадаверецци. Я прямо-таки видел, как он приподнимает бровь, словно говоря: «Что? Ах, какие пустяки! Ничего не может быть проще!» Потом, почесав подбородок и нахмурившись, замечает: «Впрочем, возможны и кое-какие осложнения, но благодаря им дело становится только интереснее». Потом он меня отпускает, а сам отправляется думать. Ну а я тем временем отправляюсь слушать сплетни в пивной, чистить кунсткамеру или чинить нашего летающего дьявола. (Этот дьяволенок сделан чертовски искусно, я таких больше никогда не встречал. У него сзади такая пружинка на защелке, благодаря которой он выскакивает из шкафа, точно чертик из табакерки. Вот только он очень своенравный, этот маленький… Помнится, как-то в Базеле мы давали представление…)
Ах да, хорошо, хорошо. На чем я остановился?
Я хотел отыскать доктора, верно?
Итак, я вернулся в деревню. И что же я там обнаружил? Крики, шум, настоящее безумие! Все орут «пожар!» и бегут от «Веселого охотника» куда подальше. Ну, у них там, конечно, не настоящие улицы, не такие, как, скажем, в Базеле или Женеве. В Женеве, если уж говоришь «улица», так это действительно УЛИЦА! А здесь любой проулок или тропинку улицей называют. В общем, я бросился к одному парню, бежавшему по этой улице с бутылкой в руке, но вроде бы вполне приличному на вид, и спросил, что случилось. Знаете, я не слишком волновался насчет доктора Кадаверецци — он даже во время всемирного потопа спастись сумеет, если захочет, — но все же…
— Ох, жаль ты не видел! — говорит этот тип. — Там сам черт из шкафа выскочил! Прямо на пол!
— Ну-ну, — говорю я, — а дальше что было? — А сам-то все к его бутылке приглядываюсь.
— Повалил дым, запахло серой, вокруг все зазвенело, а у дьявола-то рога и вот такие усищи! И вдруг, глядь, посреди комнаты девочка стоит! Настоящая принцесса! Нет, жаль все-таки, что ты этого не видел!
«Принцесса? — удивился я. — Никаких принцесс у нас в шкафу не было, когда я туда в последний раз заглядывал».
И тут рядом с нами останавливается какой-то невысокий толстячок в шляпе с пером, важно так кивает моему собеседнику и подтверждает:
— Да! Я тоже его видел, этого дьявола! Был он там, точно! И этого доктора Кадаверецци манил к себе пальцем, а на пальце-то коготь длинный да острый. А потом пол вдруг как провалится — я сам видел! — и оттуда дым, пламя, а дьявол расхохотался да и унес и этого доктора Кадаверецци, и его египетскую принцессу прямо в ад!
— А как же пожар? — спросил я.
— Так все кругом так и пылало! — воскликнул толстячок.
— А вот и нет, ничего там не пылало, — возразил ему тощий мрачный крестьянин в зеленой куртке, тоже остановившийся возле нас. — Только дым валил.
— Ага, адский дым! — поддержал его тот, что с бутылкой.
Ну, и так далее. Они ведь как дети, крестьяне эти, ей-богу. Я уже понимал, что далеко мы так не уйдем, потому что каждый старался возразить предыдущему и начинал пересказывать мне новую порцию только что возникших слухов.
Но для меня самое главное было узнать, где доктор.
А вот доктора-то как раз никто и не видел с того момента, как раздался крик: «Пожар!» Он исчез, как и та принцесса — кто бы она ни была, — которая так или иначе встречалась во всех выслушанных мною историях.
В общем, мы с моими новыми приятелями вернулись в таверну, они поудобней усадили меня у огня, поставили передо мной кувшин пива и тарелку с полудюжиной сосисок (на сей раз я сперва удостоверился, что сосиски останутся на тарелке, пока я их не съем, разумеется), и рядом со мной уселся очередной рассказчик (вполне разумного вида, кстати сказать) и сообщил, что видел, как она, то есть принцесса, пыталась вырваться из лап какого-то препротивного скользкого типа, вцепившегося и нее мертвой хваткой. Вид этого типа моему собеседнику очень не понравился, так что он взял да и вылил ему за шиворот целый кувшин пива, и тот выпустил девчонку.