Личная рана - Блейк Николас. Страница 3
Я заметил, что великан украдкой вручил Хаггерти чек, получив взамен несколько банкнотов. Покосившись на меня через плечо, он о чем-то спросил управляющего. Мне показалось, что в ответ Хаггерти произнес: «Из Западной Англии» – в Ирландии такое происхождение не считалось особым достоинством.
Хотя я никогда не страдал приступами паранойи, но целый год травли в школе развил у меня обостренное чутье на реальное или мнимое недружелюбие. Но в этот момент я ощутил не столько враждебность, сколько чувство изоляции – словно посторонний, невольно попавший в компанию заговорщиков. В воздухе будто бы на самом деле запахло заговором: двое мужчин о чем-то тихо совещались у бара, женщина нарочито сосредоточилась на своем виски, демонстративно игнорируя окружающих, парни на скамьях, покрытых красной кожей и поставленных у стены, не менее нарочито старались не смотреть друг другу в глаза.
Это мгновение промелькнуло очень быстро. Хаггерти и великан поспешно подошли ко мне.
– Мистер Эйр, простите, что оставил вас в одиночестве. У меня тут было кое-какое дело с мистером Лисоном. Он хочет с вами познакомиться.
Великан ответил удивительно вялым рукопожатием.
– Дезмонд говорит, что вы остановились в этом грязном караван-сарае, да поможет вам бог! – Шутка мистера Лисона была такой же тяжеловесной, как и его фигура.
– Ну что ты, Фларри! – визгливо запротестовал управляющий.
– Вы должны познакомиться с моей женой. Гарри! Сюда!
Женщина соскользнула со своего табурета восхитительно плавным и грациозным движением. Ладонь, поданная мне, была узкой, с изысканно утонченным запястьем, но пожатие было сильным. Хаггерти куда-то испарился.
– Очень рада с вами познакомиться, – сказала она с абсурдно искусственной интонацией.
Ее тонкие губы были густо и не очень искусно накрашены, но, заглянув в большие зеленовато-карие глаза, я изумленно осознал, что передо мной настоящая красавица. Помню, что на меня произвел неприятное впечатление презрительный изгиб большого рта и выражение внутренней силы, таящееся на дне слишком близко посаженных глаз; силы либо подавленной, либо растраченной.
Нелепая парочка уселась за мой столик. Фларри и Гарри. Наверное, Гарриет.
– Ну а теперь расскажите нам о себе.
Это была фраза Фларри, скорее шумного, чем действительно заинтересованного.
– Прямо не знаю, с чего начать. Я родился в Тьюаме в богобоязненной семье. В возрасте трех лет…
Гарри рассмеялась. Зубки у нее были мелкие, острые и очень белые. К тому же от нее остро пахло какими-то дешевыми духами.
– Не донимай его, Фларри! Он что, должен пересказывать нам историю всей своей жизни?
– Отстань! В этой богом забытой дыре не так много приезжих, чтобы мы могли оставить их в покое. Верно ведь, Гарри? А вы надолго сюда?
Я в красках описал происшествие с машиной.
– И как вам у нас нравится? – тут же поинтересовался мой настырный собеседник.
– Это замечательная страна. Я и не знал, что Шарлоттестаун – такое милое местечко. Должно быть, это мимо вашего магазина я проходил…
– Нет, мне так не повезло! Он принадлежит моему братишке Кевину. Моему младшему братишке. Мы называем его мэром. Он владеет половиной города. Честолюбивый парень наш Кевин! А вы чем занимаетесь?
– Я пишу книги.
Признание вырвалось у меня раньше, чем я успел подумать о последствиях. Мне следовало бы проглотить свой язык, ведь я понимал, что пытаюсь произвести впечатление на Гарри. Я украдкой оглянулся. Казалось, никто из посетителей меня не услышал.
Глаза у Фларри расширились.
– Писа-а-атель? – ошеломленно произнес он, растягивая «а». – Чтоб мне сдохнуть, Гарри! Майра с ума сойдет от такого знакомства!
– Я буду звать его писакой, – нахально заявила эта особа.
– Не смейте! Нет, серьезно, я не хочу, чтобы люди знали, что я…
– Вы стыдитесь книг? – прямолинейно спросила женщина.
– Конечно же нет! – запротестовал я. – Но…
– Значит, вы здесь изучаете местное население? – предположил Фларри.
– Нет-нет! – пустился я в пространные объяснения. – Я просто хотел найти тихое местечко, чтобы спокойно писать свой следующий роман. Действие в нем будет происходить вовсе не в Ирландии.
Фларри хлопнул меня по плечу.
– Тогда оставайтесь у нас! – горячо воскликнул он. – Сколько пожелаете. У нас масса комнат. Гарри! Проснись! Разве это не прекрасная идея?
Идея показалась мне ужасно неподходящей. Я был наслышан об ирландском гостеприимстве, но такого оборота не предполагал. Я объяснил, что собираюсь снять небольшой домик, где мог бы остаться наедине со своим творением.
– Если вы стеснены в средствах, то можете снять комнату в нашем доме. Какую цену вы в состоянии заплатить?
«Так вот чего добивается этот добродушный олух!» – сообразил я.
Настырный собеседник, должно быть, догадался о чем-то по выражению моего лица.
– Вы могли бы составить компанию Гарри, – поспешно пробормотал он. – Два англичанина в обиталище диких ирландцев. Ну ничего. Не хотите – не надо.
Последовала неловкая пауза, заполненная новым заказом выпивки.
– А как насчет коттеджа «Джойс»? – неожиданно спросила Гарри, некоторое время молча глядевшая в свой стакан.
Муж хлопнул ее по колену своей огромной ручищей.
– Видит бог, у тебя в голове кое-что есть!
И он с энтузиазмом пустился в пространные рассуждения, набивая цену коттеджу, расположенному в полумиле от его дома. Его последняя владелица, вдова Джойс, недавно преставилась, и дом купил Кевин Лисон, приспособив для нужд отдыхающих. Насколько Фларри известно, братишка еще не нашел постояльца на лето. Фларри хитро посмотрел на меня и добавил:
– А я нагрею братца Кевина на комиссионные, и мы все будем довольны!
Дьявольская ирландская интуиция, обернувшаяся против меня и проникшая в мои тайные мысли!
– Мы должны это обмыть, – объявил Фларри, словно сделка уже состоялась.
Он сгреб наши стаканы и пошел к стойке.
Я почувствовал на себе пристальный изучающий взгляд моей новой знакомой. Сняв свою абсурдную кепку, она тряхнула головой. Как четко я помню это мгновение: запах торфа от потухшего камина, аляповато обставленное помещение «обновленного» бара, приглушенный гул голосов и ощущение незаметно образовавшейся между нами магической связи. Женщина слегка кивнула, словно найдя ответ на какой-то невысказанный вопрос. Мы заговорили одновременно.
– Вы ездите верхом? – спросила она.
– Почему «Гарри»? – в свою очередь заинтересовался я.
– Просто так меня всегда называет Фларри, – равнодушно пояснила моя собеседница.
– Кому-кому, а вам совсем не подходит мужское имя.
Гарри не подала вида, что оценила мой комплимент.
– Имя Гарриет – такое пуританское и старомодное, – улыбнулась миссис Лисон. – А вас как зовут?
– Доминик.
– Боже мой! Это еще хуже, – дерзко заявила она. – Имечко для школьника-паиньки.
– В школьные года я немного ездил верхом, – заметил я нейтральным тоном.
– Но теперь вы знаменитый писатель и выше подобных мелочей?
– Конечно нет, – раздраженно возразил я. – И я не знаменитый писатель!
Едва заметная самодовольная улыбка коснулась ее губ. По молодости я не разбирался в уловках слабого пола и не понимал, что женщина, заинтересовавшаяся мужчиной, сначала испытывает на нем свои чары, доводя до белого каления. И никогда не станет дразнить того, кто ей безразличен.
– Принесите нашу выпивку, писака! – приказала эта нахалка. – Фларри совсем о нас забыл.
– Не пойду, если будете меня так называть!
– Ах, вы обидчивы. Ну, тогда Доминик.
У стойки бара Лисон увлеченно беседовал с каким-то рыжеволосым типом. Я сам заказал виски и вернулся к столику.
– Ваше здоровье, – подняла стакан Гарриет. – С кем это там болтает Фларри? О, да это Шеймус!
– А кто такой этот Шеймус? – Я порадовался возможности сменить тему разговора.
– Он у нас вроде управляющего имением. Шеймус О'Донован. Не знаю, что бы Фларри делал без него!