Проклятый цирк - Брюссоло Серж. Страница 11

Последующие дни оказались ничуть не приятнее первого. Девочке пришлось учиться мыть посуду, ходить за водой на ручей, чистить овощи, варить суп… и заниматься еще кучей других неприятных и скучных дел, о необходимости которых она никогда даже не подозревала. Работа для прислуги! И настоящее оскорбление для принцессы крови. И все же она была достаточно хитра, чтобы не выказывать своего возмущения. Если послание, спрятанное у нее за поясом, содержало в себе хотя бы крупицу правды, ей следовало вести себя очень осторожно. Конечно, она ни на минуту не поверила в сказки про воронов-шпионов и заколдованные стрелы, но не могла исключить возможность того, что какой-нибудь заговорщик, брошенный за ней в погоню, тоже поднимется на гору и вонзит кинжал ей в спину.

Нинон представила ее другим членам коммуны. Всем им оказалось не менее десяти и не более тридцати лет. Они изо всех сил старались изображать, как они довольны и счастливы, без конца улыбались и делали вид, что всю жизнь прожили в этой деревне, что, разумеется, было бесстыдным враньем.

Мария-Женевьева сразу поняла, что лучше скрывать свое королевское происхождение. Чтобы не выделяться, она изменила привычную манеру говорить, и все равно обитатели деревни вскоре прозвали ее «маленькая леди» за чересчур изысканную речь и изящные манеры. Мальчишки дразнили ее, но она умела поставить их на место парой ловких оплеух.

В общем-то, люди здесь были добрые и приятные. Они проводили время, возделывая землю или изготавливая нехитрую хозяйственную утварь, необходимую для повседневной жизни: миски и плошки, грубые башмаки, столы, лавки. Простая и спокойная жизнь… и очень скучная, так как каждый новый день в ней походил на предыдущий.

– А особенно мне нравится здесь, – твердила Нинон, – то, что постоянная работа не оставляет нам времени на размышления о событиях, которые привели нас сюда. Не следует пытаться вспомнить о них, слышишь? Если человек захотел что-то забыть, значит, на то были веские причины. Нужно жить сегодняшним днем. Вот я, например. Мне примерно двадцать пять лет, значит, я отправилась на гору еще довольно молодой, лет тридцати или даже меньше… Что может заставить женщину такого возраста вернуться назад во времени, чтобы все позабыть? Не иначе, какое-то большое горе! Несчастная любовь или какая-нибудь трагедия… быть может, смерть мужа или ребенка. Ради чего мне стремиться назад? Разве не разумнее остаться здесь и начать жизнь сначала? Точно так же и с тобой. Возможно, ты бежала от гражданской войны, от кровавой бойни. Твои глаза наверняка видели страшные вещи, от которых по ночам тебя мучили кошмары. Не лучше ли забыть о них навсегда? Оставайся с нами. Будешь пасти овец, а когда-нибудь потом выйдешь замуж за какого-нибудь славного парня. Уже и сейчас многие по тебе вздыхают.

Но Марии-Женевьеве не было никакого дела до грубых мальчишек в холщовых обносках. Она вовсе не собиралась провести всю жизнь в деревне!

В скором времени ее и в самом деле определили пасти овец – два десятка косматых грязных животных, вечно окруженных тучей мух, которые так и норовили покусать ее, когда она оказывалась рядом со стадом. Ей приходилось следовать за ними с посохом в руке, чтобы не дать этим четвероногим комкам шерсти потеряться на склонах горы. Одним словом, скука смертная. Сидя на каком-нибудь валуне, Мария-Женевьева наблюдала, как по тропе непрерывной вереницей топают вверх очередные кандидаты на омоложение. Некоторые из них радостно махали ей рукой, и она вяло отвечала на их приветствия.

Иногда, чтобы убить время, она доставала спрятанное под одеждой письмо, адресованное ею самой себе, и снова его перечитывала.

Особенно ее интриговал тот отрывок, где говорилось о парне – том неведомом Колине, – в которого она якобы была влюблена. Наверное, это весело – быть влюбленной? Должно быть, здорово спасает от скуки? У нее не было об этом ни малейшего представления.

«Он покоится на дне озера, превращенный в камень, – повторяла она, – но здесь написано, что его можно оживить, если бросить в воду волшебное кольцо… наверняка то самое, которое я ношу на шее. Если бы я попала туда, к тому озеру, я могла бы вернуть его к жизни. Проблема в том, что из-за моего уродства он не испытывает ко мне никаких чувств. Ладно, но теперь-то я красивая! Значит, он вполне может изменить свое отношение ко мне!»

История про уродство казалась ей неправдоподобной. В послании на эту тему говорилось не совсем ясно. Тем не менее она не решалась сильно удаляться от деревушки и спускаться вниз по дороге до того места, где она освободилась от своей отвратительной деревянной маски. «А если это правда? – думала она. – Что, если феи и в самом деле в наказание наградили меня лицом мерзкой жабы…»

В таком случае, если она рассчитывает сохранить красоту, ей придется провести остаток жизни в деревне, никогда не покидая горы! Эта мысль приводила ее в полнейшее уныние.

«Мне скучно, – твердила она. – И в то же время до прихода сюда я была, по всей видимости, очень несчастна. Так что же важнее?»

Такие рассуждения непрестанно крутились у нее в мозгу, вызывая головную боль, однако она так и не могла прийти к определенному решению.

«Может быть, мне следует помолодеть еще? – сказала она себе однажды вечером. – Вернуться к периоду невинности и беззаботности, к тому возрасту, когда не помышляешь ни о чем, кроме игр и забав… шесть или семь лет?»

Она колебалась. Однако само по себе это дело не представляло никаких сложностей: достаточно было выйти на тропу и подняться по ней к вершине. С каждым шагом она будет становиться все младше и младше… а когда уже не сможет самостоятельно позаботиться о себе, ею займутся няни.

Да, но хочет ли она на самом деле снова стать маленькой девочкой и провести всю свою жизнь, водя хороводы, делая куличики из песка и играя в куклы?

Быть влюбленной… разве не гораздо интереснее? Обязательно надо будет попробовать как-нибудь!

Проклятый цирк

Синий пес выкопал себе логово среди кустов, неподалеку от того детского сада, где жила отныне Пегги Сью. Девочка продолжала подниматься вверх по тропе омоложения до тех пор, пока ей снова не стало пять лет. Остаток пути она проделала уже голышом, растеряв одежду, которая ей больше не подходила, по дороге.

Когда она беззаботно собирала цветы вдоль дороги, женщина в белом форменном халате взяла ее на руки и унесла в дом, стоящий у самой обочины. Синий пес догадался, что это одна из нянек, в чьи обязанности входило заботиться о маленьких детях, неспособных к самостоятельной жизни.

Его охватила глубокая печаль. Впервые за очень долгое время он оказался разлучен с Пегги Сью. Он очень сожалел, что девочке пришлось преодолеть тот возрастной рубеж, когда они впервые встретились в ходе истории с синим солнцем [10]. Сегодня она полностью забыла те невероятные приключения, которые они пережили вместе. Она вернулась к своей прошлой жизни… когда еще думала, что чета Фэейрвей – ее настоящие родители, носила очки и подвергалась постоянным нападкам Невидимок, превративших ее жизнь в ад. В то время она еще не знала, что ее истинной матерью является фея Азена, королева Анкарты. А что же касается его самого, синего пса, то он тогда еще даже не родился!

В самом деле, его нисколько не затронула магия горы Молодости, и ему оставалось только с тоской вспоминать опасности, которые им доводилось преодолевать вместе. Миражи из снов демона, погоня за гигантской бабочкой, плачущие драконы, черный замок… Сколько отважных подвигов, но и сколько страхов тоже! [11]

«Какой вздор у меня в голове, – бормотал он про себя, труся по склонам, – наверное, я старею. Как жаль, что гора не действует на животных… Я бы тоже мог сделаться беззаботным щенком!»

Время от времени он подкрадывался к забору, огораживающему двор детского сада, и заглядывал в щели между досками, стараясь высмотреть Пегги среди множества других малышей. Ее одели в нечто вроде плохо пошитой розовой униформы. Обычно она держалась в стороне от детворы, поскольку снова стала близорукой и не любила шумной возни. Синий пес знал, что няни заказали для нее очки, но линзы для них еще не доставили.