Проклятый цирк - Брюссоло Серж. Страница 7

– А почему эта гора так называется? – снова спросила Мария-Женевьева.

– Из-за ее особых свойств, – продолжил объяснения гном. – Как вы уже догадались, гора волшебная. Любой, кто поднимается на ее склоны, начинает молодеть.

– Что-что?

– Ты что, оглохла? С каждым пройденным метром человек сбрасывает несколько дней своего возраста. Так что по мере приближения к вершине он становится сначала юношей, затем подростком, ребенком… и, наконец, новорожденным младенцем. Разумеется, степень преображения зависит от того, в каком возрасте человек начинает восхождение. Глубокий старик может надеяться добраться до самой вершины, а человеку помоложе лучше остановиться где-нибудь на середине подъема, чтобы не превратиться в грудничка. Беда в том, что нередко, начав восхождение, люди не могут вовремя остановиться… Ощущение молодости настолько опьяняет их, что они лезут все выше и выше!

Пегги Сью пыталась рассчитать в уме, на сколько дней ей пришлось бы помолодеть, чтобы снова стать младенцем. Так, посмотрим… сейчас ей пятнадцать лет, то есть надо умножить 15 на 365… (непростая операция!), что дает в итоге 5475 дней. Да, должно быть так. Значит, если с каждым пройденным метром она будет молодеть, скажем, на два дня, то в новорожденного кроху она превратится на высоте около 2000 метров.

– Вершина горы поднимается на 3500 метров, – услужливо сообщил гном, догадавшись, что Пегги погрязла в лабиринте математических вычислений.

– И чем же нам поможет гора? – нетерпеливо спросила Мария-Женевьева.

– Ты что, сама не понимаешь? – хихикнул гном. – Мне кажется, все совершенно очевидно. Превратившись в младенцев, вы станете совершенно неузнаваемы. Ни феи, ни их шпионы вороны, ни даже заколдованные стрелы не смогут опознать вас. Младенец – существо без истории, без имени: невозможно предвидеть черты, которые он приобретет позднее. Идеальная маскировка! Вам абсолютно нечего будет опасаться.

– Ерунда какая-то, – нахмурилась Пегги Сью. – Как же мы будем жить, если превратимся в полугодовалых несмышленышей?

– Все предусмотрено. Достаточно просто оплатить услуги няни. Нужно записаться на обслуживание в самом низу, до начала восхождения, указав, в каком возрасте вы хотите прекратить процесс омоложения. Как только вы до-стигнете этих пределов, о вас позаботится няня.

– А это омоложение навсегда? – встревожилась Пегги. – Я хочу сказать, мы навечно останемся детьми или снова начнем расти… то есть нам опять станет три года, потом четыре, потом пять?

– Вы сохраните младенческое состояние до тех пор, пока будете оставаться на горе. Если снова спуститесь на равнину, то к вам вернется ваш нормальный облик – тот, которым вы обладаете сейчас.

Мария-Женевьева слушала гнома молча. В голове у нее возникла великолепная мысль.

«Если я помолодею, – рассуждала она, – то есть вернусь назад, к возрасту, который я имела ДО поступления в школу фей, я верну себе свое прежнее лицо! Уродство, вызванное заклятиями моих учителей магии, исчезнет. Я снова стану красивой!»

Эта перспектива полностью ее захватила. Она быстро подсчитала, что ей понадобится вернуться к возрасту четырнадцати лет – этого будет вполне достаточно. Она помнила, что в ту пору ее внешность вызывала всеобщее восхищение – на портретах, которые писали с нее придворные художники, она выглядела просто прелестно. Еще до того, как она решила сбежать от родителей, чтобы поступить в школу фей. Ах! Какую же ошибку она тогда совершила! Какой же глупой она была! Впрочем, ее тогда как раз собирались выдать замуж против ее воли за очень противного принца, и она была готова на все, чтобы избежать такой печальной судьбы.

Итак, прочь сомнения! Она должна во что бы то ни стало воспользоваться шансом вернуть себе прежнее, настоящее лицо.

– Да! – поспешно воскликнула она. – Гора Молодости… Ты совершенно прав, гном, я думаю, это отличное решение.

Пегги вздернула брови, удивленная внезапной вспышкой энтузиазма. Обычно ее сестра не проявляла подобной горячности.

– А что там происходит с животными? – обеспокоенно поинтересовался синий пес.

– Не трусь, мой славный песик! – захихикал гном. – Чары волшебной горы не действуют на зверей. Ты можешь взобраться на самую вершину, не помолодев ни на день.

– А с феями? – в свою очередь, спросила Пегги.

– Феи, гномы и эльфы подвержены тому же действию, что и люди. В вашем случае это немаловажно, так как означает, что ваши враги не могут последовать за вами на гору, сами не превратившись в маленьких девочек!

– А следовательно, – дополнила Мария-Женевьева, – вернувшись к двенадцатилетнему возрасту, они снова станут такими же, как до поступления в школу фей, то есть лишатся всех своих магических способностей!

– Ты все поняла верно, – кивнул гном. – Помолодев, они превратятся в самых обычных девчонок, и я готов поспорить, они ни за что не захотят расстаться со своими привилегиями. Так что наверняка оставят вас в покое.

– Вот это вряд ли! – буркнул синий пес. – Они могут опять наслать на нас целый рой своих заколдованных стрел.

– Конечно, – согласился гном. – Но стрелы ведь не знают, как вы выглядели, когда вам было пять или шесть лет, поэтому не смогут вас опознать. А что касается тебя, то тебе достаточно просто покрасить свою шерсть. Став коричневым или черным, ты затеряешься среди обычных собак, и никто не обратит на тебя внимания.

Пегги покачала головой. В целом решение, предложенное гномами, обещало одни только выгоды. И все-таки она испытывала определенные сомнения при мысли, что ей снова придется стать пятилетней девочкой, а то и совсем младенцем…

Должно быть, гном догадался, о чем она думает, потому что сказал:

– Да ладно тебе! Это ведь временная мера. Ты же не останешься на вершине горы навечно, а всего-то лет на десять, пока феи не забудут о твоем существовании. Сафру Раанит рано или поздно свергнут с престола, а ее место займет кто-то другой – какая-нибудь дама, которая никогда о тебе не слышала и у которой будут совсем другие заботы.

– И все-таки… – простонала Пегги Сью. – Целых десять лет…

– Может быть, гораздо меньше, – утешил ее гном. – Феи вечно враждуют между собой, так что исключить вероятность скорого дворцового переворота тоже нельзя.

– В любом случае выбора у нас нет, – отрезала Мария-Женевьева. – Нам нужно куда-то скрыться до того, как раскроется наш обман с глиняными куклами.

Все еще пребывая в нерешительности, Пегги срезала со спины синего пса еще один клочок шерсти и вручила его гномам в качестве заслуженной награды.

– А как же няни? – встревожилась она снова. – Как им удается не превратиться в младенцев?

– Их набирают из числа глубоких старух, – отозвался гном, уже удаляясь. – Из крестьянок, которым уже лет под сто, так что, поднявшись на половину высоты, они все еще остаются взрослыми женщинами. Без паники, вы будете в надежных руках.

Теперь уже все гномы исчезли в густых зарослях.

– Ну, что ты об этом думаешь? – прошептала Пегги, поворачиваясь к сестре. – Считаешь, нам нужно туда пойти?

– Ну конечно! – нетерпеливо вскричала Мария-Женевьева. – И без промедления!

– Прямо не знаю, – проворчал синий пес. – Всем известно, что гномы любят шутить с людьми злые шутки. Может быть, они отправили нас прямо в ловушку?

– Вам все еще кажется, что у нас есть выбор! – взорвалась Мария-Женевьева. – Очнитесь, мои дорогие! Завтра же вороны прилетят убедиться, что стрелы выполнили свою работу. Они запечатлеют в своем скудном мозгу образы пронзенных глиняных кукол, а потом вернутся в Анкарту. Как только они окажутся в собственных клетках, феи просмотрят содержимое их сознания. Тут-то они и поймут, что мы их надули. Остальное можете домыслить сами.

Да уж, возразить ей было нечего.

– Ну хорошо, – сдалась Пегги. – Тогда вперед, к горе.

– Сначала нужно перекрасить пса, – решила ее сестра. – У меня в сумке есть все необходимое. Я взяла с собой волшебную краску на случай, если бы нам пришлось менять внешность.