Старшая сестра - Воронкова Любовь Федоровна. Страница 31
– Учусь помаленьку, – ответил отец. – Скоро буду совсем догадливый. Завтра утречком, до работы, за картошкой схожу. Картошки-то, наверно, нужно?
– Нужно, нужно! – подтвердила Зина. – И моркови захвати. И хорошо бы свёклы…
– Ой, дочка, я такие сложные задачи решать не могу, – запротестовал отец. – Ты напиши мне на бумажке.
– Хорошо, папочка, – улыбнулась Зина, – я всё тебе напишу.
После обеда отец уселся на диван. Изюмка взобралась к нему на колени. Антон сосредоточенно строгал лучинку: ему нужна была ось для тележки, которую он мастерил.
– Антон, иди-ка и ты сюда, – позвал отец. – Ты что-то невесёлый… Не заболел ли?
– Я не заболел, – ответил Антон, – я занятой…
– Ох ты, «занятой»! – засмеялся отец. – Такой занятой, что и вихры причесать некогда. Вот мы с тобой в субботу вместе стричься пойдём.
Зина почувствовала себя виноватой.
– Я хотела с ним сходить сегодня, да не успела, – поспешно сказала она. – Завтра – обязательно!
– Ничего, ничего, – ответил отец. – До субботы и так доживёт.
– Я доживу, – подтвердил Антон.
И, забрав свои лучинки, катушки и коробки, тоже отправился к отцу на диван.
Зина спросила:
– Папа, ты не очень устал? Если не очень, посиди с ними. А я к Фатьме схожу. Они с тётей Даримой снег сгребают, я им помогу. Очень много снегу сегодня…
– Ступай, дочка, – ответил отец. – Какой же разговор! Конечно, помочь нужно.
Зина, застёгивая на ходу пальто, бежала через двор. В воротах кто-то загородил ей дорогу:
– Стой! Куда?
– Тамара… – Зина на мгновение растерялась: что же, возвращаться? Сидеть с ней, разговаривать… Нет!
– Ну, вот видишь, я и пришла! – весело улыбнулась Тамара. – Видишь, даже каток из-за тебя отложила!
Зина не ответила на её улыбку.
– А ты и ступай на каток, – сухо сказала она.
– Но я же к тебе! – удивилась Тамара.
– Ко мне? Ну, а меня дома нет! – И Зина, поджав губы, прошла мимо Тамары.
До позднего вечера Дарима убирала с улицы снег, а Фатьма и Зина помогали ей. Дарима большой лопатой сгребала снег в кучи, очищая тротуар. А Фатьма и Зина, впрягшись в салазки, на которых стояла большая корзина, возили этот снег во двор.
– Поменьше накладывайте! Эге! – кричала им Дарима. – Зачем тяжело таскать? Не надо!
– Нам не тяжело! – отвечали девочки и проворно оттаскивали салазки.
Они тащили салазки в самую глубину двора, под старые тополя, и тут, остановившись, опрокидывали корзину, вываливая снег. А порожняком мчались уже во всю прыть, скользили на тротуаре, а иногда и падали.
Девочки смеялись, и Дарима смеялась ещё больше, чем они:
– Эге, лошадки не подкованы! Зачем не подкованы? Хозяин у вас плохой!
И только лишь когда закончили работу и отвезли салазки в сарай, Зина рассказала Фатьме про Тамару.
– Так и сказала: «Меня дома нет»? – Фатьма хлопнула большими дворницкими рукавицами: – Вот здорово! Теперь она обиделась, наверно. И не помирится с тобой.
– А мне и не надо, – ответила Зина.
Зина и Фатьма тихо шли, взявшись за руки. Они устали, им было жарко от работы; пальтишки их распахнулись, шапочки сдвинулись на затылок.
Свет фонаря лежал белым сверкающим квадратом в синеве снежного двора. Окна домов светились жёлтым и розовым светом, а одно, крайнее, было голубое, будто там поселилась луна…
И в первый раз за всё это тяжёлое время Зину потянуло к краскам, к кисти, к бумаге…
– Хочется рисовать, – тихо сказала Зина. И чувство, похожее на смутную радость, возникло на минуту в её сердце.
Но она шла домой, а в доме у них было тяжело, мрачно, у них всё ещё жила беда, жила и не уходила. И радость эта тут же погасла.
Неизвестно какими путями всё это поняла Фатьма.
– Приходи к нам почаще, Зина, – сказала она, – и ребятишек приводи. Моя мама вот как рада будет! И краски захватывай. Посидишь, порисуешь – у нас стол большой и лампа светлая. Ты будешь рисовать, а мы – смотреть. Я тоже люблю смотреть, когда ты рисуешь. Приходи, а?
Зина кивнула головой:
– Ладно. – И задумчиво, с оттенком грусти, сказала: – Тамара-то всё просто так говорила – и про ветку, и про дружбу, и про всё… Всё просто так! А я тогда, в лесу, поверила, думала – правда. Но… как случилось с мамой – гляжу, а ей всё равно. Знаешь, тут я сразу поняла, что она не настоящий друг!
– А я это уже давно поняла, – еле слышно ответила Фатьма.