Холодный Том - Прю Сэлли. Страница 10

Посыпанное порошком лицо чуть отдалилось.

— Странно, я его не знаю. Или его семья недавно переехала в этот район, или он сбежал: но в списке пропавших детей нет никого с такими приметами.

Том задержал дыхание, чтобы не чувствовать ее запаха.

— Может, он из семьи, с которой вам не приходилось сталкиваться, — предположила Эди Макинтош.

— Не похоже. О нем явно мало заботятся. Смотрите, какие на нем странные ботинки. И к тому же он глухой или очень напуган.

— Как вы думаете, много ли времени займут поиски?

— Скорее всего, немного. О его отсутствии сообщат из школы, даже если этого не сделают родители.

— А что пока?

— Мы возьмем его под опеку.

Демоница протянула руку с длинными когтями, выкрашенными под цвет губ.

— Я здесь для того, чтобы позаботиться о тебе, — проревела она.

Эди Макинтош вздохнула.

— Мальчик до смерти напуган, — сказала она. — Бог его знает, как он поведет себя в интернате. Вы ведь туда собираетесь его поместить.

— О, там очень опытные…

— Все это теория. Думаю, вам лучше оставить его у меня.

Красные губы пренебрежительно скривились.

— К сожалению, мы не оставляем детей с…

— Разумеется нет. Правила есть правила. Кому, как не мне, это знать — через этот дом прошло двадцать восемь детей, которые оказались на попечении совета, не считая моих собственных. Вы же недавно работаете в нашем районе?

— О, я понимаю. И вы бы хотели… Я должна оформить это официально, но…

Жара была густой как мед. Том отчаянно хотел сказать или сделать что-нибудь, но любое его слово неминуемо привело бы к катастрофе.

Его собирались оставить с Эди Макинтош, которая понимала что к чему и была опасна.

Но все демоны были опасны. И Тому было очень плохо.

Он сел, пытаясь заставить себя думать, пока демоны разговаривали.

Эди Макинтош принесла ему мяса. Он запихивал его в рот, едва это становилось возможным, необходимость ждать сводила его с ума, но она тем не менее жаловалась, что мясо совсем остыло. Он съел все, до последнего кусочка, даже слизал лужицы ароматной подливки. Должно быть, это пошло на пользу, потому что после еды жара в доме перестала казаться ему настолько невыносимой. Он по-прежнему чувствовал себя так, будто плавно и медленно летит вниз по какому-то бесконечному колодцу.

После того как он поел, Эди Макинтош отвела его наверх в спальню. Там была здоровенная, похожая на набитый матерчатый мешок штука, на которой следовало спать; но ему так и не удалось заснуть: когда его переставали мучить зуд от въевшейся в кожу сажи и жара, его будила сама темнота. К полуночи в комнате стало прохладнее, это было уже кое-что; и тогда он наконец понял, что не так в этом доме. За каждым окном или дверью висел пучок ольховых веток. Их шелест создавал вибрацию, от которой у него сводило челюсти, трясся мозг, а плоть становилась желеобразной, словно у медузы. Стоило ему приблизиться к веткам, и каждый нерв в его теле сжимался.

В конце концов он лег на пол, как можно дальше от окна, стараясь не обращать внимания на беспрерывное шуршание. Заснуть Том не мог, потянулись долгие часы, и он думал и думал над тем, в какой опасной ситуации оказался.

Эди явно знала о нем больше любого другого демона. Она развесила ольховые ветви, чтобы никто из Племени не мог проникнуть в ее дом.

Тому совершенно необходимо было узнать две вещи.

Во-первых, почему Эди боится Племени? И во-вторых, если все выходы охраняются, как ему выбраться отсюда?

Следующим утром в доме Эди Макинтош появился еще один демон. Высокий мужчина, лучшие годы которого остались позади. Он был полным и мягким, с лоснящимся лицом, жидкими волосами и улыбкой, скрывавшей его мысли.

Том наконец проснулся после непродолжительного сна и обнаружил, что в доме стало не так жарко; вероятно, это казалось ему из-за болезни, он чувствовал себя еще дальше от звезд, чем вчера. И в некотором смысле дальше от самого себя.

Новый демон тоже задавал вопросы, но это не составляло проблемы, поскольку Том на них не отвечал. Ни голоса, ни прошлого, — и не подпускать их близко, потому что он был гораздо холоднее демонов.

Демон не волновался и не расстраивался. Он сидел и, беззлобно улыбаясь, ждал ответов. Это значило, что он пробыл в доме довольно долго.

— Полагаю, он уже был у врача? — спросил он наконец.

— Нет еще, — ответила Эди Макинтош. — Я записала его на сегодняшнее утро, но поскольку вы пришли…

— Ах вот как. Конечно, мы продолжим наши поиски. Он довольно бледный, насколько я вижу сквозь всю эту грязь. И возможно, у него проблемы со слухом. Или он не понимает по-английски.

— Нет, он все прекрасно понимает. Просто он упрямый.

Демон вновь улыбнулся своей напускной улыбкой.

— Что ж, вероятно, у него есть на это веская причина. Я… — Он умолк и вновь улыбнулся. — Я бы хотел узнать, как тебя зовут.

— Я решила называть его Томом, — сказала Эди Макинтош, заметив, как Том вздрогнул при звуке своего имени. Как она узнала? Что она слышала за то время, пока он пробыл в сарае?

От сарая в соседнем саду не осталось ничего, кроме обугленного квадрата. Рано утром Том наблюдал из окна своей спальни, как Джо угрюмо бродил там, кидая обгорелый мусор в тачку и отвозя его к изгороди.

— Он сам назвал вам свое имя? — быстро спросил демон.

Эди покачала головой.

— Я уже сказала вам, что он ничего не говорит, — повторила она. — Но он похож на Тома. И видите, он отзывается на это имя.

— Ладно. Мне бы хотелось взглянуть на результаты осмотра. — Он посмотрел на часы. — Что ж, до свидания… Не будешь возражать, если мы будем звать тебя Томом?

Ответа не последовало.

Демон улыбнулся:

— Тебе не нравится, когда тебя называют Томом?

Молчание.

— Ну что ж, все равно до свидания.

Эди Макинтош проводила его к двери, поддерживая разговор ни о чем, о погоде, ни о чем, ни о чем, ни о чем. Дверь закрылась, демон наконец ушел.

Эди Макинтош вернулась в гостиную. Она раздраженно потирала руки.

— Думаю, здесь холоднее, чем снаружи, — пожаловалась она. — Мне придется посильнее включить обогреватель. Будто кто-то выпускает из дома все тепло.

Том сидел не двигаясь, но его сердце билось так, словно нога случайно попала в кроличью нору. Эди стояла на некотором расстоянии. Даже не глядя, он мог сказать, что она смотрит осуждающе и подозрительно.

— Нужно иногда разговаривать. Ты сам создаешь себе проблемы.

Хотя он так и не повернулся в ее сторону, она спросила:

— Хочешь, чтобы тебя осмотрели врачи?

С этими словами она вышла.

В доме оказался нужник, в котором все смывалось ревущим потоком воды. Это было хорошо, поскольку Эди добавила к ольхе веточки розмарина, вовсе отрезав Тому путь в сад. Впрочем, стремиться туда не стоило, снаружи Тома поджидали соплеменники и демоны, готовые его схватить. Внутри была только Эди Макинтош, о том, что нужно было ей, Том мог только гадать. Во всяком случае жара в доме стала не такой нестерпимой. Но у Тома возникло жуткое подозрение: это произошло потому, что повысилась температура его тела. Лихорадка не проходила, а прохлада звезд с каждой секундой становилась все недостижимей. Но и это было неплохо, поскольку у Тома возникла страшная уверенность: это звезды спалили сарай.

Комната, отведенная Тому, казалась ему ужасной. Стены, выкрашенные в ослепительно белый цвет, и все вокруг вызывало раздражение; но там Эди Макинтош по крайней мере оставляла его одного.

И оттуда открывался хороший вид на соседний сад.

Том повернул зеркало так, чтобы наблюдать за происходящим, не приближаясь к пучку ольховых ветвей. Он выслеживал соплеменников и просто тешил себя видом свободы или… смотрел и смотрел, сам толком не зная почему. Скорее всего, соплеменники уже разыскали его, должно быть, их встревожил гнев звезд, обрушившийся на его укрытие. Но Том чаще всматривался в обгорелый квадрат, чем в кроны деревьев, где могла прятаться грациозная фигура с серебряным копьем.