Алькатрас и Пески Рашида - Сандерсон Брэндон. Страница 32

И тут я задал самый идиотский вопрос, какой только можно.

— Почему именно тебе его поручили? — спросил я. — Если он такая важная птица, набитая государственными тайнами, почему выбрали тебя?

Согласен, тут язык у меня забежал вперед головы. Прозвучало это довольно бестактно, к тому же бестактность ничем оправдана не была.

Но и вы согласитесь, что задавались тем же вопросом!

Глаза Бастилии округлились от гнева, я ждал яростной вспышки, но ее не последовало.

— Я не знаю, — безвольно ткнувшись в колени лбом, прошептала Бастилия. — Они мне не сказали. Никаких объяснений. Меня же только-только в рыцари посвятили… И такое вот поручение…

Мы все замолчали.

Потом я поднялся на ноги. Подошел к решетке и опустился на колени.

«Я ломал автомобили, кухни и даже кур. Я разрушал жилища и имущество хороших людей, которые меня брали к себе. Я разбивал сердца тем, кто пытался меня любить. Я МОГУ сломать тюремную камеру, куда меня заключили!»

Я стиснул прутья руками, закрыл глаза и сосредоточился.

«Сломайтесь!» — мысленно приказал я. По моим рукам, пощипывая электричеством, пронеслись силовые волны и врезались в решетку.

И — ничего. Ничего не произошло.

Я открыл глаза и раздосадованно скрипнул зубами. Прутья как ни в чем не бывало торчали на прежних местах. Ни скола, ни трещинки.

Замок тоже был из стекла, и что-то нашептывало мне, что против него мой Талант будет бессилен.

Помните, что я говорил насчет трансформации? Бывают случаи, когда упорствовать и стараться попросту бесполезно. Сила наших желаний далеко не всегда способна изменить мир. Если бы дело обстояло иначе, если бы всегда срабатывала поговорка «терпение и труд все перетрут», мир был бы гораздо более приятным местечком.

В художественной литературе об этом очень не любят писать. К сожалению, перед вами — не роман в жанре фэнтези, а документальный рассказ. Вот она, причина, не позволившая вырваться из тюрьмы только потому, что мне уж больно этого захотелось.

Позвольте, однако, в связи с этим кое-что уточнить. Упорство — я имею в виду истинное упорство — не равнозначно простому хотению. Это еще и умение найти вполне реальный способ претворить свое желание в жизнь.

Эту мудрость мне еще предстояло постичь.

«Не получилось с прутьями? Ну что ж…»

Я оставил в покое решетку и утвердил ладонь на каменных плитах пола. Это были широкие и толстые плиты, связанные гладкими полосками раствора. Прутья были вмурованы непосредственно в камень.

Улыбнувшись, я снова прикрыл глаза и сосредоточился. К тому времени я лишь считаные разы намеренно применял свой Талант, но уже чувствовал, что приобретаю некоторый опыт. По крайней мере, вызывать силовую волну и направлять ее по руке мне уже удавалось.

Раствор под моими пальцами начал негромко потрескивать. Я сконцентрировался пуще прежнего, устремляя наружу потоки разрушительной силы.

КРАК!..

Открыв глаза, я обнаружил, что сижу среди пыли и щебня. Плиты пола под моими ладонями и коленями рассыпались в мелкие дребезги.

Я аж сам удивился, сколько камня мне удалось расколотить. Синг вскочил на ноги, изумленно взирая на мое достижение, и даже Бастилия оторвалась от своих скорбных раздумий. По всему полу, до самой тыльной стены, пролегла паутина трещин.

«Мне то и дело твердят, какой у меня могучий Талант, — подумал я вдруг. — Интересно, сколько всего я мог бы сломать в один присест, если бы задался такой целью?»

Я нетерпеливо схватил прут решетки и принялся его дергать. Он не сдвинулся с места. Даже не шелохнулся.

— Ты вправду полагал, что это сработает? — прозвучал насмешливый голос.

Я вскинул голову и увидел, что к нам подошел тюремный охранник. По одежде его можно было принять скорее за Библиотекаря. Старомодная вязаная безрукавка поверх розовой рубашки на пуговках, с розовым же галстуком-бабочкой чуть более темного тона. И даже очки у него были подклеены скотчем.

Отличался он от стандартного библиотечного работника только одним: своими габаритами. Ростом он был примерно с Синга, но по мышечной массе превосходил его как минимум вдвое. Этакий суперсолдат-культурист, который под настроение набил морду злополучному интеллигенту и, не иначе для маскировки, влез в его шмотки.

Он улыбался, пристукивая кулачищем по ладони. На поясе у него висел меч, а очки — скотч там, не скотч — были темные, в точности как у Синга и Бастилии. Мельком отметив это про себя, я в который раз поразился несправедливости. Ну почему воины носили темные очки, а я, как дурак, должен был напяливать розовые?

Мне и до сих пор это кажется несправедливым.

— Камни — они тут просто так, для красоты, — сказал мне Библиотекарь. — Камера целиком сделана из Стекла Усилителя. Она сплошная, только спереди решетка. Так что камни ломать без толку. Думаешь, мы тут не в курсе, на что способны ловкие Смедри?

«Далеко стоит… не достать, — подумал я с досадой. — Хотя… погодите-ка! Что там дедушка Смедри говорил насчет того, как я разнес пистолет киллера?»

Тот чувак мне угрожал. И я инстинктивно, не осознавая того, употребил свой Талант себе во спасение.

Причем на расстоянии…

Я потянулся и подобрал несколько щепок от ведра, которое приговорила Бастилия. Здоровяк Библиотекарь фыркнул и повернулся ко мне спиной, направляясь обратно на свой пост. Я примерился и запустил в него щепкой сквозь решетку.

Деревяшка угодила ему по затылку. Он оглянулся, и следующая щепка отскочила у него ото лба.

— Ты там!.. — рявкнул он грозно.

Тут ему пришлось отдернуть голову, уберегая глаза.

— Алькатрас, — нервно окликнул Синг. — Будь благоразумнее!

А вот Бастилия, та, наоборот, поднялась и встала у решетки рядом со мной. Я бросил новую щепку.

— А ну прекрати! — Библиотекарь шагнул к нам, замахиваясь кулаком.

Пятая щепка угодила ему в грудь.

— Так, — сказал он и потянул меч из ножен. — Я те дам!

И он ткнул мечом сквозь решетку, думая меня отогнать.

Бастилия ответила мгновенным движением. Я изумиться не успел, как она сцапала его меч прямо за лезвие, как-то ухитрившись при этом не порезаться, и рванула к себе. Библиотекарь потерял равновесие и, не желая отпускать рукоять, качнулся к решетке.

Стремительный шаг — и Бастилия сгребла его за волосы, после чего резким движением приложила лбом об решетку.

Меч звякнул о камни. Секундой позже рядом распласталось бесчувственное тело «суперсолдата». Припав на колени, Бастилия за руку подтащила его к самым прутьям и принялась обшаривать карманы.

— А ты молодец, Смедри, — признала она. — Неплохо сработано.

— Старался, — сказал я. — Ну а ты его просто суперски завалила!

— Подумаешь… — Бастилия нашарила в его кармане стеклянную сферу. — Делов-то — угомонить библиотекарского братка.

— Пара пустяков для обученного Рыцаря Кристаллии, — кивнул Синг. — Но у тебя прямо стратегический ум, Алькатрас! Как ты догадался, что он сорвется и решит вытащить меч?

— Вообще-то, — сознался я, — я ожидал, что он в меня кинет чем-нибудь.

Бастилия непонимающе нахмурилась.

— Это еще зачем?

— Я думал, если он поднимет на меня руку, это спровоцирует мой Талант.

Синг потер подбородок.

— Да, ты, возможно, сломал бы брошенный в тебя предмет, но каким образом это помогло бы нам выбраться?

— Не знаю, — сказал я, помолчав. — Так далеко мои стратегические расчеты не простирались.

Бастилия приложила стеклянный шарик к замку. Раздался щелчок, и дверь отворилась.

— Как бы то ни было, — сказала Бастилия, — мы вырвались.

Тут она покосилась на меня, и, ей-же-ей, в глазах что-то мелькнуло. Не только облегчение, но и некий намек на благодарность. Не прямое раскаяние, нет. Но, поскольку речь идет о Бастилии, можно со спокойной совестью утверждать, что она просила прощения.

Выбравшись из камеры, она склонилась над неподвижным телом Библиотекаря. Сняла с него очки, отодрала скотч — который явно был наклеен только для вида — и сама надела трофей. После чего ухватила стражника за руку и затащила внутрь. Там она еще раз быстро обшарила его, забрав кошелек и кинжал. И с помощью того же шара, действовавшего как ключ, заперла дверь.