Привратник: 1. Прочь из сумасшедшего дома - Голден Кристофер. Страница 19

Высокая решетка, обвитая свисающими виноградными лозами, закрывала розы. Рене, не замедляя шага, вошел в решетчатую арку, ведущую на открытую площадку; здесь ветер был сильным. Он прошел через арку, только луна освещала его путь. Розы росли по обе стороны и соединялись, подобно рукам влюбленных, напротив входа в арку. В центре, в алькове, кто-то стоял.

Рене выдохнул с облегчением, когда увидел, что дофина действительно прибыла на встречу. Екатерина Медичи никогда не была красавицей, но ее печальное сердце и беспокойная душа всегда вызывали симпатию окружающих. Теперь же ее внешность казалась просто уродливой. Что-то изменилось в выражении глаз. Рене пытался понять, о чем они сейчас будут говорить. Прежде чем маленькая флорентийка заговорила, он увидел ярость в ее глазах и понял, что уничтожен.

- Спасибо, Волшебник, что пришли, - сказала она. Ее французский был великолепен и поражал необыкновенной чистотой. - Мое приглашение было странным, я это знаю.

Но кажущаяся благосклонность не успокоила Рене.

- Пожалуйста, мадам, - возразил он. - Я не знаю, какие глупости Фулканелли нашептал в ваши очаровательные ушки, но по вашему поведению видно, что вы очень встревожены.

Екатерина Медичи рассмеялась, и Рене понял, что ему не на что надеяться. Но прежде чем он смог решить, продолжать дискуссию или отступить как можно быстрее, он почувствовал чье-то присутствие позади, но, обернувшись, увидел за розовой аркой Фулканелли. Сухая рука колдуна была прижата к телу, но даже эта очевидная слабость придавала ему значимость. Из-за розового куста, возле которого стояла Екатерина, появились двое помощников Фулканелли.

- Вы - главный обманщик, самый отвратительный бес, Ричард Рене, - произнесла Екатерина Медичи с плохо скрываемым гневом. - Вы выслушивали мои тайные просьбы и искажали их, переча мне. Я думаю, что вы в союзе с ведьмой, которая совершенно околдовала моего мужа.

Рене поднял руки вверх, собираясь возразить снова, но передумал. Вместо этого он обернулся к Фулканелли и гневно нахмурил брови.

- Демон! - прошипел он. - Ты пристал к этой женщине, клянешься в верности дому Медичи и все время плетешь самые дерзкие заговоры, которые твой злой ум только может придумать. Она уже находится под твоим влиянием! Ты имеешь всю власть, о которой мечтал! Чего же ты добьешься, лишив ее простой радости материнства?

Фулканелли опустил голову, печально покачал ею и пригладил воображаемые складки на своем темно-красном плаще.

- Дорогой безумный Ричард, - вздохнул Фулканелли. - Вы стремитесь переложить свою вину на другого, но всем нам не составило труда понять это.

Мадам уже предопределила вашу судьбу, и, поверьте мне, это решение намного милосерднее, чем то, которое мог бы предложить я.

Какое- то время Рене, открыв рот, мог только смотреть на колдуна. Затем он медленно обернулся, чтобы взглянуть на Екатерину. Но в это мгновение помощники Фулканелли накинулись на него. Правая рука Рене извергла жуткое пламя, однако, слишком поздно. Тяжелая дубинка ударила его в висок, и он замертво упал на землю. Так в первый момент показалось Екатерине Медичи.

- Я приказала, чтобы его не убивали! - тотчас же запротестовала дофина.

- Прошу вас, мадам, - мягко произнес Фулканелли, подходя к ней. - Преданные друзья не могли ошибиться подобным образом. Они никогда не убьют по случайности.

Екатерина встала на колени рядом с Рене и приложила руки к его груди. Она успокоилась, почувствовав, как грудь поднимается и опускается. Фулканелли, нахмурившись, наблюдал за ее заботой.

- Вы доставите его невредимым на торговое судно и передадите капитану кошелек, который я приготовила, для того чтобы Рене пропускали везде, куда последует это судно, - сказала дофина.

Фулканелли только покорно склонил голову.

- Как вы прикажете, так и будет сделано, Ваше Высочество, - согласился он. - Хотя я не знаю, зачем вы пожалели такого злого и двуличного человека.

Принцесса холодно взглянула на советника. Ее взгляд не отрывался от помощников, когда они начали поднимать Рене с земли. Оба, дофина и колдун, стояли молча, пока эти люди не вышли через розовую арку из беседки. Наконец, когда они остались вдвоем, Екатерина, прищурившись, впилась взглядом в Фулканелли с недоверием, которого она прежде никогда не позволяла себе выказывать.

- Я уже пресытилась убийствами, Джакомо, - сказала она спокойно. - Отправив Рене, вы добились своего. Но у меня тоже есть желания. И я не буду покупать свое будущее и будущее моего ребенка ценой моря крови. Если Бог не считает целесообразным давать мне малыша, я отказываюсь искать утешение в ином. Как бы то ни было, с меня хватит убийств.

- Ни один из нас не может зарекаться от этого, пока не испустит последний вздох, Екатерина, - мрачно произнес Фулканелли. - Но я буду учитывать ваши пожелания и не стану беспокоить вас такими предложениями в дальнейшем. И клянусь, вы принесете наследника, которого так желает ваш муж.

Когда о ее проблеме было заявлено так открыто, Екатерина рассердилась, вспыхнула, но ничего не сказала. Она оттолкнула Фулканелли и пошла прочь из сада по извилистой дорожке. Колдун смотрел ей вслед, его верхняя губа скривилась с отвращением. Однако постепенно выражение его лица изменилось, и на нем воцарилась улыбка.

- Вы дадите вашему принцу сына, моя дорогая, - прошептал Фулканелли. - Но не сейчас. Только когда будет необходимо мне, и это рождение посеет Хаос.

Спустя несколько часов Фулканелли уже шагал по залитой лунным светом земле к старым конюшням, где содержались лошади принца. Вскоре Генрих должен будет продать их или отдать армии, в чем Фулканелли был заинтересован. Генрих был достаточно мягок и пока только отправил лошадей на пастбище, что укрепило веру колдуна в его неспособность управлять государством. Но отец Генриха, Франциск, все еще сидел на троне. У Фулканелли было достаточно времени, чтобы изменить ход французской истории

Пастбище с конюшней находилось довольно далеко, поэтому стало одним из мест для некоторых наиболее сомнительных опытов Фулканелли. Там всегда дежурил парень, даже поздно вечером, особенно когда шел дождь и конюшня оказывалась таким образом единственным убежищем. Бутылки вина и ломтя хлеба обычно было достаточно, чтобы заплатить юному сторожу, и тот отходил на некоторое время подальше. Эта плата и скрытая угроза - вот чем пользовался Фулканелли. Он был колдуном, и парень его боялся.

Этой ночью, когда Фулканелли приблизился к массивной двери конюшни, сторожа нигде не было видно. Колдун открыл замок и вошел; его окружила полная тишина. Когда же он прошел внутрь, лошади заволновались и жалобно заржали в своих стойлах, но Фулканелли не обращал на них внимания. То, что он искал, находилось в глубине конюшни, где было достаточно свободного места, чтобы мыть и чистить одновременно несколько лошадей.

Двое его помощников, Джованни и Франческо, выступили из темноты и молча поклонились.

- Где Рене? - спросил он.

- На борту судна. Ваша клятва дофине выполнена, - сообщил Франческо. - Капитан был очень рад получить пассажира на борт, и он пообещал, что, как только они окажутся в открытом море, пленник умрет.

Фулканелли сцепил руки под подбородком и медленно кивнул.

- Очень хорошо. - Он опустил руки, поднял голову и поглядел мимо них в темноту. - А что насчет другого вопроса, который мы обсуждали?

Двое мрачно переглянулись. Заговорил Джованни.

- Лучано мертв, - сказал он прямо. - Она забрала его голову прежде, чем я смог развеять по воздуху пепел, который вы дали.

- Заклинание сработало? - забеспокоился Фулканелли. - Пепел усыпил ее?

- Она спокойно спит, - продолжил рассказ Франческо и отступил в сторону, чтобы дать дорогу Фулканелли.

Колдун прошел вглубь конюшни. На стене висел фонарь.

Он провел над ним рукой, и свеча внутри загорелось, сверкая пламенем и бросая отсвет в стойла. Впереди, где коридор расширялся, лежало тело с раскинутыми руками и ногами, напоминая звезду. Пентаграмму.