Черничная Чайка - Веркин Эдуард. Страница 24

Глава 11

Сундук Мертвеца

Сначала сон был мучительным.

Снились меркурианские турбийоны. Те самые, которые собирают из металла, закаленного в буйстве короны Солнца, и в каждый вставляют дикую молекулу, чтобы нельзя было реплицировать. Будто иду я по лесу, а вместо грибов собираю турбийоны. И жадность такая первобытная меня обуревает, что просто не могу, хоть пальцы обкусывай. А много набрал, полкорзинки уже, а мне все мало, мало, вот – бац – и рассыпалось. Часы покатились, в ручей, под кочку, по сторонам. Я их опять собирать, а они разбегаются. Разбегаются, поймать не могу, как парализованный.

И мысли полезли еще, под руку, как суслики дикие, если во сне наваливаются подозрения, то они невыносимы, как предрассветные комары. Не мысли даже, кстати, а подозрения – нет, тут что-то все-таки странное, нет, я все понимаю, но целый остров, и ни одного человека! Ошибка распределения? Может. Такое может случиться. А брошенные здания? А корабль? Единственный корабль, который может уйти с планеты. Совпадение. Совпадение! Да шанс такого совпадения ничтожен! Проще найти в космосе планету – двойник Земли, чем угодить в подобное совпадение. Проще научить любимую таксу петь «Люди гибнут за металл». Конечно, история знавала совпадения еще более крутые, достаточно вспомнить того же Стрыгина-Гималайского, но это отдельная тема, кровь гения, ничего уж не поделаешь.

Я разволновался и проснулся. Ночь. Мертвая южная ночь, чайки бы, что ли, разорались. Действительно, совпадение совпадений… Хотя, почему у Стрыгина-Гималайского может быть, а у меня нет? Я ничуть не хуже. Моим именем тоже назовут звезду, я в этом ничуть не сомневаюсь. И вообще, сомнения и тухлая рефлексия должны быть чужды мне. Так решил я, зевнул громко и стал спать дальше.

Лучше бы я уж и не спал.

Это был самый выдающийся кошмар в моей жизни. Выдающейся, чем про лемуров. Змеи, колодцы, а под конец выскочил еще и тираннозаврус. Который рекс, который с простреленной башкой и с большим аппетитом.

Сон – загадочная вещь. Когда кто-то непременно хочет тебя сожрать, тебя обязательно будят.

Тираннозавр раззявил пасть, и тут меня разбудили.

– Просыпайтесь! – Заскок теребил меня за плечо. – Просыпайтесь!

Я проснулся.

Над гамаком зависал бот. Разумеется, с баяном.

– Ну, что тебе? – спросил я.

Сейчас сообщит мне что-нибудь пакостное, что может хорошего сообщить сумасшедший бот?

– Около двух минут назад у побережья Филиппин произошло землетрясение магнитудой восемь баллов. Эпицентр находится в трехстах километрах к северо-западу от острова. Сообщаю…

– Сколько?! – я вывалился из гамака.

Сколько. Это самый главный сейчас вопрос. Сколько.

Сколько осталось минут.

Триста километров. Цунами. Скорость от пятидесяти до тысячи километров. Значит, у меня остались…

Я быстренько просчитал время. Разброс слишком большой. От нескольких часов до нескольких минут. Значит, время неважно. Надо сматываться как можно скорее…

Стоп.

Это ведь шутка. Обычная тупая шутка, я сам таких шуток сто тысяч устраивал…

Боты шутить не могут. А этот, наверное, может. Недаром он на баяне играет, явно ненормальный.

Его Аврора подговорила. Шутка, она и в Микронезии шутка.

Конечно же, шутка.

– Порядка двадцати минут, – сообщил бот.

Шутка.

Поглядел на север. Пока ничего. Тихо. Если шутка, то хорошо, если не шутка…

Если не шутка, то нам придется туго.

Но я еще успею. До «Чайки» минут шесть, даже меньше, торопиться нечего. Можно даже быстрым шагом…

Аврора! Спит. Наверняка спит, она вчера отдыхать собиралась… Где? Не сказала… Она не сказала, что будет спать…

Значит, все-таки бежать…

Где можно спать, как не на вилле Джигса? Ну и хорошо.

Я рванул к вилле.

Гоша! Совсем забыл про Гошу! Еще и Гоша! Конечно, дельфина не утащить даже вдвоем, он, наверное, килограммов двести весит. Выход один – быстренько добраться до «Чайки» и прыгнуть на ней к бассейну. Загрузить Гошу в шлюз – и рвать на орбиту. А там поглядим. Нет, хорошо все-таки мы с Авророй перевоспитались, всем бы им так перевоспитаться, лбом о стену!

Значит, надо спешить!

Я бежал по ставшей уже знакомой тропинке и поглядывал на запад. Все спокойно. Море молочно-белое и тихое, ни ветра, ни волн. И вообще вокруг покой…

До виллы еще далеко. Земля шевельнулась. Я свалился и тут же вскочил снова. Толчок. Значит, Заскок не врал. Роботы не танцуют. И не врут.

Поглядел на воду. Цвет изменился. Из нежно-молочной вода стала синей и продолжала быстро чернеть.

И еще что-то там… Пятно. Над горизонтом появилось темное пятно. Я сощурился. Пятно двигалось. Приближалось.

Птицы! Огромная стая неслась со стороны океана. Беспорядочно, подгоняемая ужасом. Началось.

Мне надо было торопиться, но я не мог никак оторваться, потому что это было красиво. Дико красиво.

Вода почернела. Солнце продолжало светить, и небо оставалось синим и мирным, но вода почернела. Земля дрогнула снова, океан вздохнул и стал быстро отступать. Обнажался песок, водоросли, раковины, какие-то рыбы, крабы, вся эта живность оставалась на песке. А вдалеке, в нескольких милях, в море медленно поднималась белая пена.

Вал. Пока низкий. Как приблизится к берегу, наберет силы. Метров до десяти, может, больше даже. И островок имени Песталоцци подметет. А может, вообще похоронит. И не будет тут ни лагеря, ни горы, ничего. Только холм из грязи, вонючей и мертвой.

И все.

Гоша! Его бассейн соединен с океаном, если вода отхлынула от берега, значит, она ушла и из бассейна – он сообщается с морем через фильтры. Значит, Гоша скоро начнет задыхаться. Полчаса. Протянет кое-как.

А нет у нас времени.

Я опять побежал. В гору было тяжело, но силы беречь не стоило, на том свете они мне не понадобятся. Под ботинками неприятно скрипел вулканический шлак, пару раз я поскальзывался, один раз чуть не сорвался, а так ничего, скалу обогнул. Вылетел на прямую.

Вилла белела внизу. «Черничная Чайка» мрачно поблескивала на солнце. К ней спускалась фигурка в красной куртке. Аврора. Опередила меня. Минут на десять. Наверное, Заскок предупредил ее первой. Или сама почуяла, женщины гораздо чувствительнее мужчин, что неудивительно – на эволюционной лестнице они гораздо ближе к животным.

Поэтому они хитрее. Может быть, даже наблюдательнее. Вон, игуаны еще вчера шевелились, я внимания не обратил, а Аврора, наверное, обратила. И сделала выводы. Может, она даже не спала ночью, волновалась.

– Эй! – заорал я. – Аврора! Готовь корабль! Стартовать будем!

Аврора остановилась. Обернулась. Помахала рукой.

– Я сейчас! – крикнул я. – Гоша там!

Я указал в сторону бассейна.

– Там!

Секунды, секунды могли решить все, и надо было создать их запас. Аврора подбежала к «Чайке», запрыгнула внутрь шлюза. Я торопился. А потом…

Не поверил. Первые несколько секунд не мог поверить.

Корабль беззвучно поднялся в воздух, повисел в паре метров над землей, затем с хлопком рванул в зенит.

А я остался. Некоторое время я еще бежал, затем остановился и тупо глядел в небо. В воздухе медленно крутились перья, «Черничная Чайка» сбила несколько чаек настоящих. Я поморщился, солнце светило ярко, необычно ярко, даже для этих мест.

Аврора.

Она нарушила джентльменское соглашение. Сделала настоящую подлость. Ей бы познакомиться с мосье Потягиным, она бы ему быстро объяснила, что зло существует…

Бежать смысла нет. Что там сказал Эдвард Тич?

Пятнадцать человек на Сундук Мертвеца. Сундук Мертвеца, остров так, кажется, назывался. Маленький и каменистый. А он их туда высадил. За плохое поведение. А чтобы не очень грустно было, бутылку рома им выдал. Вот и я так. Был остров имени Песталоцци, теперь будет Сундуком Мертвеца.

Меня.

Войду в историю, с цунами не поспоришь, хоть стреляйся… Не из чего – штуцер я не прихватил.

Штуцер!